Оказавшись на улице, он посмотрел на служебную машину, припаркованную около магазина. На пассажирском сиденье его дожидался Светлов.
Пораздумав, Даниил подошел к машине, открыл дверь.
— Слушай, мне тут нужно задержаться, — быстро сказал он и схватил куртку. — Так что пересаживайся за руль и поезжай в отдел. Я на автобусе доберусь.
Светлов не стал задавать лишних вопросов. За это он Даниилу и нравился. Машина развернулась и выехала со двора на главную дорогу. Даниил к тому времени уже спешил домой, на ходу надевая куртку.
Закрыв дверь на замок, Даниил спрятал ключи в карман брюк, стянул ботинки. Куртку он снимать не стал — прошел на кухню прямо так. Пшикнула газировка. Даниил сделал несколько больших глотков и уселся за стол. Открыл газету на второй странице.
«…капитан милиции Даниил Некрасов проходит подозреваемым по делу об убийстве Руслана Галимуллина. Кроме того, как нам удалось узнать, он состоял в длительной сексуальной связи с Алиной Галимуллиной — женой погибшего, которая была задержана наутро после убийства и сейчас находится в следственном изоляторе в ожидании суда…»
Даниил выругался. Через день — да что там, через пару часов! — об этом будет знать весь город. Что это значит? Все очень просто: уже сегодня вечером он окажется за решеткой, как и обещал Ершов.
Телефонный звонок раздался столь неожиданно, что Даниил подскочил со стула. Звонил Евтушенко.
— Ты уже читал?
— Конечно, мать его, читал!
— Где ты сейчас?
Даниил снова выругался. Мог ли он доверять Пал Палычу? Быть может, сейчас рядом с ним стоит Ершов и эта сука Трофимов!
— Першин распорядился, — сказал Евтушенко. — Послушай, тебе сейчас лучше всего сдаться. Это недоразумение, но пока все не уляжется…
— Я не могу, — резко ответил Даниил. — У них и на меня найдется что-нибудь.
— Не неси чушь!
— Как ты думаешь, в редакции сами разузнали о том, что происходит? Или им кто-то подсказал? Я должен выяснить, кто это был и кому это выгодно. А если я окажусь в кутузке… то все полетит к чертовой матери. Они этого и хотят.
Евтушенко тяжело выдохнул в трубку.
— Ну а сколько ты планируешь скрываться? — он стал говорить тише. — Черт, ты же из города никуда не уедешь. В поселках тебя быстро разыщут. Не глупи. И кто эти «они»?
Даниил покачал головой. Нужно было торопиться.
— Послушай, Пал Палыч. Я найду настоящего убийцу Руслана. Чего бы мне это ни стоило. Просто… не вставляй мне палки в колеса. И без тебя желающих хватает.
— Ты многого хочешь. Это моя работа — вставлять палки в колеса подозреваемым, — он помедлил, снова выдохнул. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Если они меня, конечно, будут слушать.
— До связи, — сказал Даниил и нажал на красную кнопку.
Он посмотрел на наручные часы, подаренные Ольгой. Два пополудни.
В половине третьего он вышел из квартиры. Переоделся в штатское — свитер, черная куртка с меховым воротом, джинсы. На голову натянул плотную шапку, на плечо закинул сумку. Кальсоны, теплые носки, перчатки — по максимуму тепло. Кто знает, сколько времени доведется провести на холоде. Пусть и потеплело на добрый десяток градусов — минус тридцать восемь, и слабый северный ветер — вполне достаточно, чтобы получить обморожение средней, а то и тяжелой степени.
Когда Егор подъехал на «бобике» к подъезду, Даниил быстро выскочил, сбежал по ступеням и запрыгнул на пассажирское сиденье. На всякий случай огляделся по сторонам.
— Ты как? — спросил его Егор.
— Бывало и получше. Ладно, давай двигать отсюда.
Покорно заурчал двигатель. «Бобик» сделал круг по двору и выехал на главную дорогу. Двинулся в сторону окраин.
— Может, было бы лучше у меня отсидеться? — не отвлекаясь от дороги, спросил Егор.
— Твою квартиру, скорее всего, проверят. Ты ведь брат подозреваемой в убийстве.
Егор кивнул, соглашаясь с доводом друга.
— Черт, родители мне звонили. Отец в бешенстве. Сказал, что не может поверить во все это дерьмо, которое про тебя написали в газете.
— Я бы на его месте отреагировал так же, — выдохнув, сказал Даниил.
«Бобик» свернул с дороги. Проехал пятьсот метров по покрытой снежным покрывалом грунтовой дороге. Мимо недостроенного здания на высоких сваях — к небольшому обрыву. Снежная равнина простиралась на десяток километров вперед — залив был покрыт толстым слоем снега поверх еще более толстого слоя льда.
— Ты уверен, что останешься здесь? — спросил Егор. — Тебе же… некуда идти.
Даниил подмигнул ему. Пожал руку.
— Если что — ты меня не видел.
Он выскочил из машины и спустился по снегу, иногда проваливаясь выше колена. Он слышал шум двигателя, затихавший, таявший в морозной тишине. Когда звук совсем исчез, он направился к рыбацкому домику, ровному, с высокой трубой. Домику Гурина.
На побережье было пусто, тихо. Зимой рыбаки, как правило, отправлялись далеко за город, дальше аэропорта, или на реки. Легкий туман, оставшийся погостить еще с воскресенья, никуда не делся. Даниил, все же, внимательно посмотрел по сторонам и только после этого достал из кармана две шпильки, найденные среди оставленных Ольгой вещей, и подошел к двери балка. Опустился на одно колено…
В прошлый раз, когда он взламывал замок, пытаясь проникнуть в квартиру предпринимателя из Брянска, он чуть было не лишился жизни. Казалось бы, любовное гнездышко зажравшегося толстосума, в Ильинске, на окраине, куда он частенько приводил любовницу отнюдь не для праздных разговоров. Какая к черту там может быть собака?
Оказалось, что собака там очень даже может быть. Изголодавшийся ротвейлер первым делом приметил шею Даниила. Пришлось его пристрелить, ну а после — быстро рвать когти. Дворами, неспешно, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли и страха.
Даниил невольно вспомнил об этом неприятном эпизоде из той, казалось бы, прошлой жизни. Пальцы не слушались, но тому было вполне логичное объяснение — крепкий мороз.
Нащупай штифты. Подвигай немного. Сосчитай их.
Навесной замок долго не поддавался. Даниил подумал было, что не справится, но вот раздался заветный щелчок. Можно двигаться дальше. Еще щелчок. Некоторые штифты заело — но это нормально. Дави осторожно, пока не раздастся еще один щелчок. Черт, как же мерзнут пальцы! Давай уже, поддайся.
Пять штифтов. Пять щелчков. Даниил потянул замок вниз, и он послушно открылся. Спрятав замок в карман, Даниил замел, как мог, следы, вошел в балок и захлопнул за собой дверь.
Ершов был зол, потому каждое свое слово проговаривал чеканно, броско. Рядом с ним стоял Трофимов, и, казалось, даже он немного смущался, хоть его лицо обычно не выражало никаких эмоций.
