Виктория покачала головой, засмеялась.
— У тебя такая каша в голове, капитан. Ты на меня что, все грехи этого города готов повесить?
— Отвечай на вопрос!
— Ладно, ладно, — Виктория запрокинула голову — шея затекла. — Я встречалась с главой администрации. С Гуриным. Нужно было обсудить кое-какие моменты по поводу морского порта. Мы же теперь являемся владельцами…
— Я в курсе, — перебил ее Даниил. — Что еще?
— Все. Больше ничего. Про смерть журналиста я узнала сегодня утром. Можешь прочитать сообщение, оно пришло на телефон час назад. Будь я замешана, стали бы мне такое писать?
— Только если это не твоя самодеятельность…
— Да брось! У меня с этим Тынэвири никаких дел не было.
— Даже тогда, когда вы угрожали ему? Я читал те разгромные статьи. Повторяю: не ври мне, Виктория.
Даниил положил пистолет на стол. То, что он сделал дальше, удивило Викторию и даже напугало. От страха ее сердце забилось быстрее.
— Я не говорил, что убью тебя из пистолета, — сказал он, возвращая кляп на место. — Я задушу тебя.
Его горячие пальцы коснулись ее шеи. Поначалу Виктория даже ничего толком не почувствовала, но пальцы давили все сильнее и сильнее, и дышать было уже практически невозможно. Глаза округлились.
— Ты не умрешь быстро. Просто отключишься. А потом я начну заново.
Выражение лица Даниила было отрешенным, пугающим. Былая усталая улыбка куда-то пропала без каких-либо намеков на возвращение.
— Если есть что сказать — кивни.
Виктория кивнула незамедлительно. Даниил ослабил хватку, одной рукой достал кляп. Виктория откашлялась. Дышала она жадно.
— У тебя ведь были дела с Тынэвири?
— Да, были, — слабым голосом ответила она. — Мы угрожали ему.
— Почему?
— Гурин заказал ему серию статей. Там было много неприятного, касательно деятельности Kingston Gold…
— Покупки порта. Инцидента с Тамарой Тищенко. Я прав?
Виктория кивнула.
— И ты лично надавила на Тынэвири, так? Не отпирайся, он мне сам рассказал об этом.
— Тогда какого черта ты спрашиваешь?! — сорвалась Виктория.
Даниилу это не понравилось, так что он вернул кляп ей в рот и обхватил шею обеими руками. Надавил посильнее, так, что у нее вены на лбу вздулись. Подержал так немного, пока не появилась предобморочная растерянность в ее глазах. После ослабил хватку и вынул кляп.
Она долго кашляла, хватала воздух ртом.
— Хватит, — жалобно попросила она. — Не делай этого.
— Рассказывай, — холодно сказал Даниил. — Кто убил Анатолия Черепанова? Это был Галимуллин?
— Я ничего об этом не знаю.
— Знаешь, сука! Мой напарник потряс Пивоварова в Магадане. Это вы со Стивенсоном приказали ему молчать о связи Черепанова с Тамарой Тищенко. Ее смерть не была случайной, так? А он вслед за ней последовал. И еще. Ты сама сказала, что Черепанов ушел с работы по своей воле, без обид, но это все наглая ложь. Черепанова видели в городе после того, как он вернулся. Я общался со свидетелем, который «так удачно» погиб, толком ничего не рассказав. От рук другого свидетеля, на которого повесили два убийства. Прохор Кондрашов — он ведь тоже у вас работал. Верно говорю? У них было что-то на вас, и вы это что-то искали. В мае, незадолго до убийства Черепанова, был обчищен магазин Чижика. Два блока сигарет… липа, чтобы прикрыть истинную причину этого взлома. Вы искали что-то, что было у Черепанова. У Гурина. У бандитов, которые с ним в одной лодке. Поправь меня, если я что-то напутал! Не молчи, мать твою, а то я тебя задушу! Клянусь, сука, я это сделаю!
Даниил остановил себя, потому что уже почти сорвался на крик. Риск того, что его услышали в соседнем номере, был слишком велик.
Все же, его злость подействовала. От былой самоуверенности Виктории не осталось и следа.
— Руслана Галимуллина убила не его жена. Его заказали. Выставили все так, будто это была бытовуха. Но нет же. Я принялся копать, и, когда копнул слишком глубоко, меня решили поставить на место. Статья, убийство журналиста — хороший ход. Против меня теперь весь чертов город, и вся милиция на уши поднята. Но кому все это нужно? Если это не вы — то это Гурин. Или бандиты.
— Но… — Виктория закашлялась. — Одно не связано с другим.
— Ошибаешься. Есть две вещи, которые не давали мне покоя, — Даниил помедлил. — Первая — это способ убийства. В случае Марины Ивлевой — подружки Черепанова, алкоголички — и в случае Руслана Галимуллина — один и тот же почерк. Мастерски перерезано горло. Без бойни. Второе…
— Что?
— Убийца — если он один — всегда оказывался на шаг впереди. Всегда знал, как будет поступать оперативная группа. И самое важное — он оставил в качестве улики досье по делу Галимуллина, которое мог заполучить только в отделе. Он не мог пройти просто так, не вызвав подозрения. И это навело меня на мысль…
Он снова помедлил.
— Я сейчас скажу фамилию человека, которого вы наняли, чтобы разделаться с Анатолием Черепановым. Если я прав, ты просто кивнешь мне. Иначе, клянусь, я удушу тебя. Все поняла?
— Да.
28
Солнце едва выглянуло из-за сопки и уже через полчаса вновь скрылось за горизонтом. В прогнозе погоды по радио поздравили горожан с первым после долгой полярной ночи солнечным днем и еще сказали, что к вечеру ожидается усиление ветра. Порывы до тридцати метров в секунду. Помотает, конечно, но не самый сильный «южак».
Слушая радио, Евтушенко курил сигарету и смотрел в окно. В квартире он был один — домашние были кто где, а сам он взял на работе перерыв на два часа. Решил заскочить ненадолго домой, поесть борща и немного полежать на диване. Прошлый день оказался непростым, но впереди, казалось, все должно было быть еще хуже. Нужно беречь силы.
Именно в этот напряженный момент Евтушенко почувствовал, что устал. Не смертельно, а, скорее, в соответствии со своим возрастом. Но ведь раньше ему казалось, что это чувство никогда его не настигнет; что он всегда так бойко будет рваться в работу, удивляя при этом коллег. Ничего подобного. Да и от кофе порой сердце стучало как-то быстро, становилось неуютно.
«Пора бы сделать передышку», — подумал он. Прошлый свой отпуск — который длился всего-то неделю — Пал Палыч потратил на поездку в Магадан ради общения с Пивоваровым. А зачем, спрашивается? «Надо бы запланировать поездку всей семьей на юга, — продолжал размышлять он. — Жена, младший сын. Может, даже получится старшего уговорить, хотя он сейчас в таком возрасте, что все самому хочется делать и находиться подальше от „приставучих родичей“».
А еще Пал Палыч с нетерпением ждал звонка Даниила. Он не знал, где тот провел ночь, жив ли он вообще, и как-то даже разволновался. «Дурное чувство, — подумал майор. — Будто мне родных сыновей не хватает. Так еще и этот демон…»
