— Тебя что-то удивило? — спросил лорд, наблюдая за ней свысока своего внушительного роста и Тиана подняла на него взгляд.
— Где мы?
— Мой кабинет, — пояснил дракон и усмехнулся. — Сюда нет хода моим женщинам. Ты первая.
— И чем же я заслужила такую честь? — теперь, когда руки дракона больше не касались её, опаляя, заставляя внутри всё сладко сжиматься от предвкушения чего-то крайне возмутительного, и, конечно, постыдного, Тиана понемногу приходила в себя.
Раз всё равно деваться некуда, она отыграет свою роль до конца. С блеском! Этому ледяному чешуйчатому нравится её протест? Он получит протест, чтоб его виверны съели!
— А ты предпочитаешь быть наказанной на женской половине? При всех? — дракон посмотрел на неё с интересом.
— Нет! — вырвалось у Тианы. Она поджала ноги, забиваясь в угол кресла. Плащ, конечно, задрался. Бёдра по бокам розовых лоскутов обнажились. Дракон сглотнул, наблюдая за ней. — Пожалуйста! Только не это! Только не унижение на глазах ваших… женщин! Пожалуйста, выпорите меня здесь, прошу вас!
Лорд О’Валлагхар поперхнулся, даже чуть закашлялся.
— Ты хочешь, чтобы я тебя выпорол? — спросил он новым, низким и хриплым голосом. Дыхание его потяжелело.
Тиана смотрела на него затравлено. И, как показалось Гэлу, выжидающе.
— А разве не за этим… вы принесли меня сюда? — пискнула она.
Дракон приподнял бровь.
Вообще-то он собирался припугнуть детку, может, чуть потискать, подогревая в ней ответное желание, реакцию на драконье пламя… Подготовить её к первой ночи с ним. Ещё лучше.
Пороть? Лорд О’Валлагхар не бил женщин. Зачем? Инстинкт сильнейшего не позволял ударить кого-то слабее себя. А человечки так хрупки… Так восхитительно беззащитны… Можно, конечно, поиграть с наложницей в связывание, в завязывание глаз, опять же (его новая игрушка смотрелась бы очешуительно в кружевной повязке на глазах… только в повязке) можно даже отшлёпать, поиграть в принуждение… Именно что поиграть. Если женщине это нравится, если она об этом просит. Кому-то нравится нежнее, кому-то жёстче. Это нормально.
Но Тиана ди Суа совсем не похожа на девушку, которая любит, когда ей причиняют боль. За что он не любил рабынь из Лахоя (несмотря даже на остальные их достоинства) — тамошних девушек с детства приучают терпеть боль. Учат ей наслаждаться, получать удовольствие. Мало ли к какому хозяину попадёт рабыня? А если в бордель? Извращенцев, больных, которые самоутверждаются, мучая кого-то слабее себя, хватает. Лахойская рабыня должна быть безупречна. Лахой — знак качества. Рабыни, выращенные на продажу, не зря стоят баснословных денег.
Тем более было странно услышать просьбу её выпороть от леди. Пусть и бывшей. От совсем юной, неопытной девушки.
Где она этого нахваталась? Должно быть, наслушалась баек, как чудовищно обращаются со своими наложницами драконы.
Надо сказать, драконы и сами содействовали распространению таких слухов. Просто чтобы обезопасить себя от непрерывного вторжения на территорию доступных, готовых на всё, красавиц, ослеплённых блеском драконьего золота и славы непревзойдённых любовников. И то, не на всех красавиц действовало. Сбегали из отчих домов, от мужей, из монастырей и стекались в драконьи замки, как мухи на мёд. Приходилось удваивать охрану…
Нет, готовые на всё красавицы лорду O’Валлагхару нравились. Но всему есть предел! Он же не обжора, оскоромившийся в постный день. Каждая девушка — драгоценность. Как камень. Попадаются, конечно, и булыжники. Но и неотшлифованные алмазы тоже! А как различить алмаз из целой груды обычных камней? Единственный способ — самому огранить его, насладиться игрой света на гранях…
Искусство любви — не конвейер, скорее кропотливая ювелирная работа. И пусть это чувство ему не доступно (как невозможно человеку подарить своё сердце без остатка мотыльку-однодневке, просто не хватит времени привязаться…), но искусством любви он владеет. Умеет рассмотреть в девушке личность, индивидуальность. Раскрыть её, позволить распуститься, как цветку. И наслаждаться ароматом, прежде, чем переходить к следующей огранке.
В новом подарке Дракон разглядел именно ту самую многогранность, которой так не хватало в вышколенных рабынях или пресыщенных, польстившихся на богатство дракона светских львицах. Помимо редкой, ослепительной красоты и невинности Тиана казалась живой, непосредственной. С характером и темпераментом. И притом была полна загадок.
Как она смотрела на него прошлой ночью, как отчаянно боролась со стыдом, любопытством и своими желаниями!
Тем более странно было услышать от неё просьбу выпороть. И притом в ауре девушки не было страха! Перед тем, чтобы быть опозоренной — да. Перед ним — нет. Был стыд, было волнение, было тщательно скрываемое желание…
Желание близости. Желание быть оттраханной, ящеры её дери!
Если изначально он хотел самую малость припугнуть её, то сейчас, осязая её желание, видя эти широко распахнутые глаза с затопившими радужку зрачками, распухшие искусанные губы, стройные ножки, выглядывающие из прорезей одеяния рабыни… проклятье!
Он её трахнет. Прямо сейчас. Не дотерпит до ночи. Да и она более чем готова.
Глава 15
Главное, не спешить. Не испортить всё. Это её первый раз. От него многое зависит. Огранка бриллианта — кропотливый процесс. Самый капризный камень.
— Ты любишь боль? — спросил он хрипло.
Девчонка замотала головой, глядя на него затравленно, при этом глаза её так и засияли. На контрасте с раскрасневшимися щеками, да.
— Уже легче, — хмыкнул он. — Встань.
Она не посмела ослушаться. И когда поднялась с кресла, буквально уткнулась носом в его шею, прижалась восхитительно-упругой грудью. Нежный горьковатый запах щекотал ноздри. Дыхание, которое он ощущал своей кожей, было прерывистым.
Он отступил на шаг и увлёк её за собой. Развернув спиной, сам опустился в кресло, тёплое после неё. Иначе он не сдержится.
— Раздевайся.
Не решаясь обернуться, Тиана потянула завязки на плаще и тот осел на пол смятой лужицей.
— Полностью.
Она всё же повернулась. Глядя на него затравлено, словно надеясь, что он передумает.
Не передумает.
Неловкими движениями расстегнула лиф. Повела точёными плечами, высвобождая аккуратную девичью грудь с розовыми бутончиками сосков. Торопливо прикрыла их ладонями, слегка расплющивая, но он скомандовал:
— Дальше.
Кивнула и потянула шнуровку на поясе. Через несколько долгих секунд предстала перед ним абсолютно обнажённой.
— Теперь распусти волосы.
Закусив губу, вынула шпильки из причёски, и на обнажённую спину обрушился тяжёлый водопад густых, тёмно-каштановых локонов. Помотала головой — и волнистая дорожка упала на грудь, скрывая маленький сосок.
