– Не всё. Но это знаю точно, – бросила Идрис ей в спину.
Она знала, что ещё слишком рано, что срок наступит только завтра, но всё равно, едва сгустился вечер, решила подняться в башню, сжимая в ладонях нагревшийся от её тепла ключ. Она только посмотрит одним глазком, только улыбнётся чудовищам – и пойдёт в свою комнату готовиться ко сну, чтобы скорей наступил новый день.
Дверь скрипнула, и из каменных залов донеслись ужасающие крики: птицы снова дрались. Отблески пламени были видны даже отсюда, а жар сделал стальную дверную ручку тёплой, как недавно вынутый из печи чугунок. Идрис быстро захлопнула дверь, чтобы крики птиц не услышал никто другой, и крадучись двинулась в сторону клетки.
Птицы успели стать настоящими исполинами. Их огненные тела с трудом помещались в их тюрьме, и твари дрались и шумели, раздражённые теснотой. Сердце Идрис зашлось от страха, но уголки губ дрогнули в полуулыбке. Нет, далеко не человек уничтожит Вольфзунда. Его убьёт его же оружие: колдовство. Огонь из самой Преисподней, приумноженный тьмой, опоенный ядовитым зельем из страха и черноты.
Кайл рассказал ей, что в стене есть рычаг, который поднимет металлическую решётку со стороны улицы, и Идрис огляделась, высматривая его. Жар стоял невыносимый, и пот уже бежал струйками по её вискам, а от воплей птиц закладывало уши. Рычагов оказалось два: серые, как и стены, они почти сливались с камнем, и только резкие тени выдавали их.
Одна из птиц закричала громче, привлекая к себе внимание. Идрис повернулась на крик и сама едва не взвизгнула: тварь точила клювом один из прутов решётки, и даже заговорённый металл уже плавился от жара и напора чудовищ, как огарок свечи. Идрис попятилась к выходу, обливаясь потом. Кончики её кос и ленты на платье уже начали тлеть и дымиться.
Вторая птица боднула в бок первую, и они сплелись в комок, пиная друг друга ногами и ударяя мощными клювами. Третий огненный демон пытался расправить затёкшие в тесной клетке крылья, но пламенные перья ударялись о решётку, проходили сквозь неё, будто ограды не было вовсе. Искры и целые языки пламени выплёскивались на пол и стены, оставляя уродливые чёрные отметины.
Несколько прутьев не выдержали и с глухим шипением оплавились на пол, словно куски масла, брошенные на раскалённую сковороду. Птицы замерли, вращая блестящими глазами, и Идрис замерла тоже, будто вросла спиной в стену. Сердце колотилось, изнывая от жара и страха, и всё её тело умоляло её броситься бежать, но ноги не слушались, будто налившись свинцом. Самая склочная из птиц застрекотала противным голосом и шагнула из клетки. Огонь её оперения ещё ярче заплясал на стеклянных оплывах, невыносимым пеклом обдал Идрис, испуганно съежившуюся у стены. Птица расправила могучие крылья и с воплем ринулась вперёд. Идрис истошно закричала.
Её кости превратились в прах ещё до того, как она успела почувствовать боль.
* * *
– Красивый закат, – мечтательно заметила Алида.
– Угу, – буркнул Мел. Он пытался делать вид, что просто не в духе, но по его бледно-серым щекам Алида догадывалась, что он сильно волнуется за отца.
Коронация должна быть в самом разгаре, а потом, едва стемнеет, празднества начнутся по всему Королевству. Алида подозревала, что многие уже отмечают воцарение нового правителя в кабаках и пивнушках. Они с Мелом специально поднялись повыше, чтобы посмотреть на фейерверки. Точнее, на этом настояла Алида, подумав, что хоть так сможет поднять ему настроение. Рич и Герт отказались составить им компанию, заявив, что мечтали именно на закате понаблюдать восхождение звезды с каким-то непроизносимым названием, а Стриксия ни за что не желала подниматься так высоко. По её словам, после превращения в неясыть и обратно она стала недолюбливать высоту.
– Да ничего с ним не будет! – не выдержала Алида и хлопнула Мела по плечу. – Давай, улыбнись.
Мел криво оскалился, и Алида шарахнулась в сторону.
– Ну не так же…
– Уж как умею, – проворчал Мелдиан.
Алида пожала плечами и облокотилась на парапет, разглядывая персиково-лиловое небо с золотистыми овечками облаков. Со стороны реки доносилось едва слышное кваканье лягушек, резко покрикивали стрижи, и мир казался таким безмятежным, таким мудрым и спокойным, будто сам Первый Волшебник спустился этим вечером в Королевство и обнял его, прижимая к своей груди.
Она слышала души стрижей и сплюшек, вылетающих на охоту. Короткие, поверхностные птичьи мысли мельтешили, как мошки. Но откуда-то нарастал странный гул, похожий не то на шум Большой воды, не то на могучие порывы ветра. Алида замерла, вслушиваясь. Ей показалось, будто среди птичьих мыслей она улавливает что-то ещё. Что-то большое, нарастающее, пугающее… и злобное.
– Мел, – прошептала она. – Ты слышишь?
– Что-то странное слышу, – кивнул альюд. – Смотри!
Он указал на горизонт. Алида сначала ничего не заметила, но потом увидела, как среди облаков, со стороны Биунума к ним приближается какая-то красная точка.
– Это, наверное, та звезда, на которую так хотел посмотреть Рич, – с сомнением предположила она.
– Он вроде бы не упоминал, что этих звёзд будет три, – ответил Мел.
Алида ахнула. Точка действительно разделилась на три, и они стремительно приближались, похожие на…
– Мел, а бывают птицы из огня?
– Всё бывает.
Алида схватила Мела за руку. Это действительно были птицы: огромные, размером больше, чем сирины и летающие кони Вольфзунда. Они скрипуче визжали, разрезая пламенем небо, и их мысли пульсировали страшной, разрушающей яростью.
– Они летят сюда! – Мел побледнел ещё сильнее. – Бежим! Они спалят нас!
Но Алида не сдвинулась с места. Ноги налились знакомым ледяным холодом, но в груди разбушевался огонь. Кем бы ни были эти твари, какая бы Преисподняя ни изрыгнула их, они не посмеют приблизиться к замку. Алида вскинула руки и до крови закусила губу, распаляя жар в груди всё сильнее.
– Ну же! – Мел попытался потащить её к выходу, чтобы спрятать в башне, но Алида оттолкнула его.
Птицы были уже совсем близко, и на фоне блёкло-сиреневого неба их огненные перья сверкали, как драгоценные камни. Чудовища беспрестанно вопили и пытались клюнуть друг друга, а воздух вокруг них плавился от огня и чёрных мыслей, в которых Алида читала лишь жажду нести смерть и разрушения.
– Убирайтесь вон! – крикнула она, не совсем понимая, что её голос тонет в гвалте птиц и гудении их огня. – Убирайтесь к тем, кто вас сотворил, и несите гибель им, а не нам! Вон, отродья Преисподней!
Её голос налился мощью и властью, и она сама ощутила, как по рукам поднимаются волны силы, устремляясь к огненным тварям.
Птицы зашлись новым криком, но на этот раз в нём была не ненависть, а настоящий ужас. Первая из птиц неуклюже развернулась в воздухе, разбрасывая по небу всполохи пламени, и две другие последовали за ней. Алида чувствовала страх, затапливающий их примитивные умы, и ярость в её груди ликовала, взвивалась к горлу, как костёр, в который подбросили охапку дров.
