– Рич! – крикнула Алида, но ветер отнёс её оклик в сторону.
– Клари! – воскликнула фигура, и сердце Алиды разочарованно упало.
Тиль подбежал к ней и обхватил за плечи.
– Куда ты выскочила? Промокнешь, как собака дворовая. Нет нигде твоего друга, я уже половину деревни пробежал. Давай скорее в дом.
Они понеслись обратно, мокрые, словно выкупались прямо в одежде, серые и незаметные в бушующем мраке, как речные духи, выбравшиеся из воды, чтобы обрушить на людей страшную бурю. Небо полоснула яркая молния, и гром загрохотал так, словно все окрестные дома разом рассыпались. Алида поскользнулась на раскисшей грязи, но Тиль подхватил её под руку, не давая упасть. Стуча зубами от холода, они вбежали обратно в таверну-гостиницу.
Грета, хозяйка, с оханьем и аханьем провела их в кухню, где топилась широкая печка, и развесила их верхнюю одежду сушиться поближе к огню. Алиде и Тилю она всучила по большой чарке горячего вина, конечно, не такого густого и ароматного, как у Вольфзунда, но всё равно довольно вкусного.
– А я смотрю, куда это ваш мальчик побежал как оголтелый? – закончив возмущаться, спросила Грета. – Выздоровел, что ли? Проскочил мимо меня, как бес болотный, а глаза так и сверкают, будто в лихорадке. Значит, вам теперь и комната вторая не нужна?
– Не беспокойтесь, тётушка Грета, – заверила её Алида. Зубы у неё стучали, поэтому слова звучали отрывисто. – Я буду по-прежнему платить за две комнаты. На всякий случай.
Грета посмотрела на неё и покачала головой.
– Ждать будешь? Ну жди. Я в твоём возрасте тоже всё ждала, ждала, да так и осталась одна с сыном на руках…
– Принесите нам супу, пожалуйста, – спохватился Тиль, чтобы сменить тему.
Грета ещё недолго посмотрела на них, потом вздохнула, покачала головой и скрылась в подсобном помещении.
– Спасибо, – тихо сказала Алида, протягивая озябшие руки ближе к огню.
– Да не за что, – пожал плечами Тиль. – Бабы – они такие. Лишь бы языком потрепать. Мои мать с сестрой тоже вечно лишнее болтают. – Он тоже придвинулся поближе к печке, а потом добавил вполголоса: – Ты не бойся, Клари. Я не такой, как он. Совсем не такой.
– Вижу.
Она задумчиво запустила руку в копну волос. По-прежнему влажные. Ещё простудиться не хватало. Алида глотнула ещё вина, и от горячего напитка ей стало чуть теплее. Грета гремела тарелками за деревянной перегородкой, от промокшей одежды поднимался пар, и в комнатке сделалось душно. Алида покосилась на Тиля: его взъерошенные волосы так и высохли торчком, как перья у драчливого воробья.
И всё равно Алиде продолжало казаться, что солнце, затянутое плотными серыми тучами, больше никогда не взойдёт и не засветит ей. Она упустила свою возможность послужить Вольфзунду ещё раз, а без его покровительства у неё ничего не получится.
– Всё будет хорошо, – уверенно произнёс Тиль и, поколебавшись, осмелился положить ладонь ей на руку. – Не знаю, через что ты уже прошла, но, если то, что ты говорила, – правда, значит, тебе многое по плечу. Ты крепкая девчонка, Клари. Всё образуется. Я помогу.
Алида подняла на него взгляд. На лице Тиля плясали отблески огня, а карие глаза искрились участием. Она невольно улыбнулась.
– Спасибо, Тиль. Что-нибудь да будет.
* * *
Холодные капли дождя кололи лицо, как когти тысячи разъярённых птиц.
«Что же она не посылает мне вдогонку своих крылатых друзей? Приказала бы им выклевать мне глаза. Боится за них? Или не может до этого додуматься?» – с широкой ухмылкой думал он.
Шагалось на удивление легко. Так легко, будто под ногами была не размокшая грязь, а укатанная дорога. Он не думал, куда идёт, просто спешно шагал, будто опаздывал на важную встречу. В груди тянуло, мерзко и нетерпеливо, но он отмахивался от этого ощущения, наслаждаясь движением, наслаждаясь ветром, рвущим волосы, наслаждаясь тем, что живёт. Живёт по-настоящему, а не так, как в последний месяц.
Тяжёлая сумка привычно билась у бедра, астролябия холодила кожу на груди, и ощущение близости волшебных предметов вселяло головокружительную уверенность.
Он один. Ни девчонка, ни фермер больше не будут тяготить его своим обществом. Это было так восхитительно, так пьяняще, что он запрокинул голову и расхохотался в лицо дождю и тяжёлым набухшим тучам. Он прибавил шаг и пустился почти бегом. Где-то там его ждали, его звали, без него не могли обойтись. Где-то там его будут уважать, перед ним будут преклоняться, с ним будут считаться, и никто не станет над ним кудахтать, называть глупым старым именем «Ричик», не будет насмехаться и считать его немощным мальчишкой.
Нищие деревенские дома давно остались позади, и теперь перед ним расстилался только редкий перелесок. Ливень ослаб, словно устал, сменился вялым дождичком. Ноги несли его строго на север, через кусты и рощи, по пустырям и полянам, и скоро он потерял счёт часам, проведённым в пути.
Не останавливаться. Главное – не останавливаться. Он шёл быстрее и быстрее, то мчась во весь дух, то пускаясь рысью, и дорожный плащ реял за спиной, как тёмное знамя пиратского корабля. Ни один смертный человек не двигался с такой скоростью, никто из живых не мог покрыть такое расстояние всего за одну ночь. Он ещё ни разу не остановился, чтобы перевести дух, да и не хотелось. Он желал лишь одного: скорее прийти туда, где его ждут.
Ему казалось, будто он может обойти весь изученный людьми свет, дойти до тех дремучих земель, о которых когда-то очень давно – в далёкой прошлой жизни – рассказывал ему учитель.
А была ли она вообще, эта прошлая жизнь? Нет, наверное, не было. Он просто спал, долго и томно, а сейчас, наконец, проснулся. И явь оказалась прекрасной.
Полночь давно миновала, дождь успокоился, и тучи расступились, явив за своими серыми телами чёрное пространство неба с крупинками звёзд. Он по-прежнему был новым собой, свободным и могущественным, и ему хотелось, чтобы впредь так было всегда.
Он бежал ещё час или два, и небо по правую руку стало мутно-зелёным, как тина в заросшем пруду. Сапоги с чавканьем вгрызлись в сырую землю, и он вдруг остановился. Да, это здесь. Здесь его ждали, сюда его звали. Он перевёл дух и огляделся. Впереди стлалось сизое болото, похожее на крыло огромной птицы, а над зеркалами тёмных лужиц поднимались прозрачные облачка пара. Вокруг болота высились мёртвые деревья с обломанными верхушками, словно скошенные исполинской косой сказочного великана. Воздух был стылым, неподвижным и влажным, а впереди плотной пеленой висел туман, мешая разглядеть, где заканчивается болото.
– Я ждал тебя, – произнёс кто-то за спиной, и Чернокнижника бросило в холод. Впервые за это перевоплощение что-то поколебало его уверенность в себе и заставило действительно испугаться. Он узнал этот голос. Он уже давно звучал у него в голове, звал, убеждал, манил. Холодные градины пота выступили на лбу, и юноша медленно обернулся.
Перед ним стоял мужчина лет сорока, высокий, но сгорбленный. Его некогда ярко-рыжие волосы щедро усыпала седина, зато глаза горели живым энергичным огнём, как у азартного подростка. Он был очень худ – одежда висела на нём некрасивыми складками. В крупных руках он сжимал крепкую палку, на которую опирался. Шею укрывал широкий шарф, из-под которого выглядывал уродливый рваный шрам на горле. Зрелище было не из приятных. Увидев смятение Чернокнижника, мужчина улыбнулся.
