– Не беспокойтесь, стригоева госпожа. Первый Волшебник привёл меня сюда, так кто же я такой, чтобы не исполнить его волю? Остался последний шаг, и я сделаю его с радостью. Моя сила станет вашей, а ваша – моей.
Стригои переглянулись, безмолвно спрашивая что-то друг у друга. Старуха задумалась, зажевав свою серую обветренную губу, а потом медленно и почтительно кивнула. Чернокнижник выдохнул с облегчением, стараясь внешне ничем не выдать напряжения.
– Вот тогда и поговорим по душам. Если в тебе, конечно, останется душа. А пока не тревожь мой народ, не зови по пустякам, и Земли эти напрасно не сотрясай.
Старуха погрозила ему скрюченным пальцем, словно расшалившемуся ребёнку, и неуклюже развернулась. Остальные стригои уже вскарабкались обратно на деревья и протягивали руки своей предводительнице, чтобы помочь ей забраться наверх. Старуха отвергла помощь соплеменников и ловко, как огромная костлявая птица, метнулась на ветки ближайшего дерева.
Стригои развернулись и побрели прочь, с лёгкостью перебираясь с дерева на дерево. Крохотные сверкающие снежинки закружили в воздухе, покалывая кожу и покрывая одежду блестящей пыльцой. На тёмной ткани плаща они сплетались в рисунки созвездий: Большого Змея, Охотника, Серебряной Рыбы. Чернокнижник и сам не заметил, что уже не смотрит в спины уходящим стригоям, а заворожённо разглядывает снежинки на собственном рукаве. В тусклом свете они мерцали, как настоящие звёзды, усеявшие небосвод, а потом начали таять, растекаясь слезливыми каплями. Он покачнулся на ослабевших ногах и вздрогнул, когда Иви схватила его за локоть.
– Устал плясать, Маридос? – смешливо шепнула она ему на ухо. – До рассвета ещё далеко. Успеем вытоптать ещё с десяток кругов. А если встретим болотников… – Она красноречиво взмахнула кистью, и на её ладони зажёгся сиреневый огонёк.
Чернокнижник несколько раз рассеянно моргнул. При упоминании о болотниках ему вспомнился тот день, когда они с Алидой пешком добирались из замка в город, и его колени снова едва не подогнулись. Иви обворожительно улыбнулась ему, остальные моуры тоже заулыбались и начали нетерпеливо приплясывать на месте в ожидании нового витка веселья.
Он встряхнул головой, натянуто улыбнулся и позволил серебряным девушкам снова увлечь себя в исступлённую круговерть дикого танца.
* * *
Он проснулся на рассвете. Всё кругом молчало, болота сковало хрупкой морозной коркой. Робкое солнце едва пробивалось сквозь молочный туман, серебря голые стволы деревьев. Моуров и след простыл, зато там, где они бесновались ночью, теперь красовались хороводы странных бледных грибов, светящихся бледно-лиловым сиянием.
Голова кружилась, будто накануне он перебрал ежевичного вина. На секунду в нём вспыхнул страх: а вдруг он снова стал ничтожным калекой? Но нет. Ноги хоть и затекли от сна в неудобной позе, но всё-таки без труда повиновались. Чернокнижник тяжело поднялся, стряхнул с одежды приставший мох и травинки и с наслаждением втянул стылый воздух.
Морозное утро занималось на востоке. Выпущенная из книги тёмная магия что-то сделала с этим краем, прогнав лето и навсегда сковав окрестности холодом.
Старуха-стригой сказала, что они будут ему служить, как только он станет достаточно силён. Все хотят, чтобы он стал настоящим Чёрным, но какая выгода от этого ему самому? Что смогут делать моуры и стригои, служа ему? Наверняка рыжебородый колдун знает ответ. Но как найти колдуна? Чернокнижник прислушался к сонной тишине, но уловил только далёкий крик выпи. Он закрыл глаза и позволил тьме опутать сознание вязкой паутиной, вслушиваясь в надрывное биение своего сердца. Где-то там он должен ждать его. Где-то там всегда звучит его голос.
Он нащупал колдуна через четверть минуты. Тот был занят разговором с кем-то. Чернокнижник удивился: кто, помимо него самого, достоин внимания наставника? Неужели в Мёртвый Лес пожаловали гости? Он втянул носом воздух, улавливая дух колдовства, тянувшийся из глубины болот, и решительно зашагал дальше на север.
Он шёл быстро, почти бежал, едва касаясь ногами земли, и это было так восхитительно, что сердце замирало от сладкого ощущения свободы. Он был будто опьянён своими возможностями, и серебряная магия бурлила в жилах, подогретая ночным шабашем с моурами.
Он забрёл в тёмную чащу, земля здесь была суше, чем в остальных частях Мёртвого Леса, и не чавкала под ногами от близости болот, а помимо скелетов погибших деревьев здесь росли могучие ели с совсем чёрной хвоей. Где-то впереди он уловил голоса. Разговаривали двое. Чернокнижник двинулся дальше, раздвигая чёрные еловые лапы.
Он узнал голос горбатого колдуна – густой и низкий, как раскат грома. Второй голос – молодой и энергичный – тоже показался ему смутно знакомым, но юноша пока не мог припомнить, где его слышал и как звали его обладателя.
Впереди он различил две фигуры: тёмную сгорбленную, принадлежащую колдуну, и другую, облачённую в изумрудный камзол. Он узнал молодого альюда, который гостил у Вольфзунда перед тем, как хозяин замка отправил их с Алидой на новое задание. Кажется, его звали Ленард.
– Поверить не могу, Эллекен… Не лучший образ для сильнейшего из Владык, не находишь?
Эллекен. При звуках этого имени что-то шевельнулось у Чернокнижника в груди. Словно вся та серебристая субстанция, которую он впитал, взбурлила разом, сплетаясь в плотный комок. Эллекен. Он никогда не слышал раньше этого имени, но сила внутри него считала иначе. Она потянулась вперёд, как верное животное тянется к хозяину, который вернулся из долгого путешествия.
Чернокнижник сделал несколько бесшумных шагов вперёд и спрятался за толстым еловым стволом, оставаясь скрытым от глаз Эллекена и Ленарда. Ему показалось, что они не захотели бы, чтобы их перебивали, и также не будут рады, если узнают, что он подслушивает.
Ленард оценивающе оглядел Эллекена с головы до ног и, прищурившись, спросил:
– У твоего тела рыжие волосы и голубые глаза. Уж не два ли сердца бьются под этими рёбрами? Как у древних стригоевых вождей, рыжих и голубоглазых.
– Ты так уверен, что вообще хоть что-то бьётся? – ухмыльнулся Эллекен. – Может быть, и два. А может, ни одного. – Он широко развёл руки в стороны, показывая Ленарду своё тело, и ухмыльнулся ещё шире. – Бывший владелец этой оболочки подарил её мне. Преподнёс, как жареного кролика на блюде. Ему определённо не стоило настолько увлекаться колдовством, если он хотел прожить спокойную человеческую жизнь. Но тщеславие и жажда могущества сгубили его, бедняжку, зато мне подарили возможность вернуть то, чего меня лишили.
– Тело смертного человека… Но разве это возможно? Ты был повержен! Я сам видел, как ты рассыпался в прах! Ещё и этот Сон длиной в столетия. Несомненно, ты всегда был сильнейшим из нас, но… Как тебе это удалось?
– Тебе, малыш, придётся пожить ещё пару тысяч лет, прежде чем ты наберёшь достаточно сил. – Эллекен был явно доволен тем, что Ленард ошеломлён. – Ты прав, Вольфзунд уничтожил моё прежнее тело, но моя сила, освобождённая от оболочки, затаилась здесь, в Мёртвом Лесу. И пока вы все сладко спали из-за происшествия, которое по наивности допустил мой сын, я всего-навсего дремал, лелеял крохи силы, готовый в любой момент воспользоваться ими. Магия была заперта, это так. Зато я отправился в Небытие задолго до того, как волшебство заключили в книгу, и унёс с собой крупицы своей мощи. За девятнадцать лет до истечения срока Договора я наконец-то сумел заполучить новое тело. Это был уже не очень молодой, но амбициозный мужчина. Рыжий, с растущим горбом на спине. Он служил королю – молодой Гиорт очень хотел иметь при дворе своего колдуна. Настоящим колдуном тот мужчина, конечно, не был. Но так отчаянно желал оправдать надежды своего господина, что выпросил у него месяц свободы и прибыл сюда. Он верил, что северные Земли хранят колдовские секреты, и надеялся обрести здесь настоящие магические силы. В какой-то степени ему это удалось. Только он перестал быть собой, отдав своё уродливое слабое тело мне.
