Сначала ей показалось, что это кто-то из местных жителей. Но потом она смекнула, что плащ юноши скроен по городскому фасону, а сапоги явно стоили слишком дорого для жителя забытой Первым Волшебником северной деревушки. Сорока взлетела с ветки и нацелилась на соседнее дерево, чтобы опередить юношу и взглянуть на него с лица. Птичьи когти скользнули по толстой ветке, и она возмущённо застрекотала, хватаясь лапами за твёрдую древесину. Когда Кемара, тяжело взмахивая крыльями, взгромоздилась на ветке, то поняла, что наделала слишком много шума. Юноша остановился и внимательно разглядывал её, чуть склонив голову набок.
Кемара недоверчиво уставилась на него. Лицом он походил на Ричмольда как брат-близнец. Но вот его осанка была совсем не похожа на осанку вечно зажатого, сутулого астронома. Волосы и глаза юноши были темнее, чем у её друга, и Кемара замерла в недоумении.
Незнакомец подошёл ближе и расплылся в ухмылке.
– Здравствуй, Кемара.
Он щёлкнул длинными пальцами, и сорока почувствовала, как её ноги начали расти, перья втянулись в кожу, а клюв стал уменьшаться. Когти втянулись в пальцы, и она, взвизгнув по-человечески, неуклюже упала вниз.
Кемара ударилась о поросшую мхом землю и замерла, тяжело дыша. Не может быть! Над её обликом властен только Окэлло, тот, чьей рукой было наложено колдовство! Так как же она смогла стать человеком сейчас, когда хозяин далеко от неё? Может, он решил, что именно сейчас ей лучше оставить птичий облик?
– Очень мило, что ты решила проведать меня. Больше никто из «друзей» сюда не добрался.
Юноша подошёл к ней и присел на корточки рядом. Кемара грузно перевалилась на спину и села, подтянув колени к подбородку. Как всегда после перевоплощения, голова у неё кружилась. Она недоверчиво взглянула на юношу.
Те же угловатые скулы, покатый лоб, сломанный нос со вздёрнутым кончиком и крупные тёмные веснушки по всему лицу. Это точно он. Только странно изменившийся и какой-то… злой. С его изящными кистями рук произошло что-то странное: они были будто покрыты слоем толчёного угля, который темнел от предплечий к кончикам пальцев.
– Кто ты? – хрипло прокаркала Кемара. Голос пока плохо слушался её, то ли от волнения, то ли от неумелого перевоплощения.
– Не узнаёшь? – с притворным сочувствием спросил он и покачал головой. – Как же так? Мы были друзьями в прошлой жизни. Мне даже казалось, что ты чуточку влюблена в меня. Да уж, поистине птичье легкомыслие.
– Нет, – возразила Кемара. – Ричмольд быть не такой. Ты – не он. Что ты с ним сделать?
– С унылым калекой? – хмыкнул юноша. – Посадил на цепь. Утопил на дне болота. Запрятал в подземелье. Думай как нравится. Только его больше нет. Есть я. Мои подданные зовут меня Маридосом. Если хочешь, можешь называть меня так же.
Кемара поняла, что худшие опасения Окэлло подтвердились. Чёрные силы сделали своё дело, превратив её друга в странного колдуна, который успел основать на болотах своё безумное королевство. Что за «подданные» присягнули ему? Густой дух волшбы, стоящий в воздухе, не предвещал ничего хорошего. Нужно скорее донести Вольфзунду, что Ричмольд превратился в опасного противника. Неизвестно, как он захочет использовать свою силу, что за тёмное колдовство совершит. Любое его действие может быть опасно для шаткого равновесия. Лучше, если хозяин поскорее пришлёт кого-нибудь из альюдов, чтобы разобраться с новоиспечённым магом, пока не стало совсем поздно.
– Превратить меня обратно, – зашипела она.
– Зачем? – удивился Чернокнижник. – Мне как-то больше нравится разговаривать с человеком, чем с птицей. Я же не чокнутый, как некоторые.
Он хохотнул, и Кемара прикусила язык, чтобы не поспорить с его последним утверждением.
Если уж она добралась сюда, нашла Чернокнижника и убедилась в его магической силе, то ей нужно узнать о его планах как можно больше. Если она всё вызнает и расскажет хозяину, он может щедро вознаградить её и сестёр.
– Что за подданные у тебя? – спросила она. – Старики из развалюх?
Он долго смотрел на неё немигающими тёмными глазами, под которыми залегли фиолетовые тени. Кемара заметила, что его щёки совсем ввалились, волосы спутались и отросли, а кости ключиц выпирали, как спицы на колесе. Кемара посочувствовала ему. Должно быть, тёмная магия так вскружила ему голову, что он даже забывал поесть и отдохнуть. Она нашла его бредущим по лесу. Только Первый Волшебник знает, сколько часов он брёл так, забыв обо всём на свете и улыбаясь своим безумным мыслям.
– Отнюдь, – выдохнул, наконец, Маридос-Чернокнижник. Облачко его дыхания обдало Кемару запахами ночных фиалок и жжёных спичек. Она поморщилась и отвернулась. – Надо вас познакомить. Женщины любят собираться в компании и болтать о всяких пустяках.
– О чём ты говорить? – спросила Кемара.
Юноша выпрямился во весь рост, сделал несколько шагов назад и, улыбнувшись ей, медленно развёл руки в стороны. Поднялся холодный ветер, и Кемара пожалела, что не надела перед превращением тёплое платье. Крупные снежинки закружили в воздухе, запах колдовства стал таким сильным, что от него щипало в носу.
Из земли позади Чернокнижника начали вырываться серебристые язычки пламени. Они плясали на ветру, разгораясь сильнее. Кемара во все глаза смотрела на них, пытаясь понять, что происходит. Ближайший серебряный костёр взвился на высоту человеческого роста, а в следующий миг обернулся стройной девушкой с длинными серебряными волосами. Второй, третий, десятый огоньки тоже стали девушками, и скоро их серебристые фигуры заполнили всё вокруг. Кемара вскрикнула от страха.
Она узнала моуров. Ими становились души тех, кто добровольно закончил жизнь, бросившись в воды реки или пучины моря. Отчего-то и мужские, и женские души принимали облик стройных молодых девушек, и от этого моуры пугали Кемару ещё больше. В давние времена Чернокнижники присматривали за ними, как и за другими порождениями тьмы, и следили, чтобы коварные дети болот не причиняли никому вреда. Моуры жестоки и кровожадны: Кемара слышала, что раньше они частенько воровали младенцев у смертных женщин и выпивали их кровь, угоняли из деревень скот, сжирая его заживо, и заманивали молодых мужчин, увлекая в свои опасные хороводы.
Моурам нужен сильный пастырь, которого они будут бояться. Тот, кто устоит против их колдовства и останется твёрд, даже когда сотни обнажённых красавиц предложат ему пуститься с ними в дикий танец под луной.
Рич явно не был таким.
Ему одному не совладать с таким полчищем моуров. А стригои? А болотники? И вся другая нежить, порождённая магией? Нужны десятки Чернокнижников, чтобы навести порядок. Десятки могучих опытных колдунов, обученных альюдами. А сейчас у Окэлло есть только этот мальчик, сбившийся с пути.
Моуры хихикали и откровенно кокетничали с Чернокнижником. Он лучезарно улыбался серебряным девушкам, свысока поглядывая на Кемару. Она медленно покачала головой.
– Это плохо. Рич бы так не поступить. Ты прятать его внутри себя, но знай, что он всё слышать. Я говорить ему. Рич, одумайся. Вернись.
