– И как, интересно, вы проверяли своё зелье? Много было неудавшихся опытов? – поинтересовалась Алида.
– Ты зришь в корень, маленькая травница. Конечно, были провалы. Я втайне экспериментировал над отцовскими продажниками. Над тем, что от них оставалось. Эллекен никогда не забирал какую-то одну часть Естества, как это делаю я. Он выпивал людей до дна, оставляя лишь бесчувственные скорлупки. Даже если всё шло хорошо и продажник получал то, что желал, он не испытывал удовлетворения и счастья, оставаясь безучастным и апатичным. Тогда мне казалось, что я поступаю с ними благородно. Лучше погибнуть от несовершенного зелья, чем влачить пустое существование, пока не рассыплешься от старости.
Алида сглотнула. Сколько всего она съела и выпила в замке, не задумываясь, что ей предлагают? Может, и на ней ставили какой-то опыт?
– Сколько страха в ясных глазах, – покачал головой Вольфзунд. – Я уже много веков не пробую ничего на людях. Зачем? Я добился того, что мне было нужно. Один из продажников стал альюдом, отведав сотый вариант варева. Я убил его, чтобы он не страдал целую вечность без воли и души.
– А что же Перинера? Она согласилась выпить непонятно что из ваших рук?
– Конечно. – Вольфзунд самодовольно хмыкнул. – Смертная малышка была так беззаветно влюблена в меня, что безропотно приняла странное зелье. Нет-нет, не думай, что я хотел использовать её для своей выгоды. Я действительно любил её, и люблю до сих пор. Мне непременно нужна была невеста-альюд, но я не мог смотреть ни на кого, кроме неё. Я надеялся, что, сумев сделать Перинеру альюдом, я получу одобрение отца, женюсь на любимой и заслужу уважение остальных древних семей. Мне пришлось жестоко разочароваться.
Эллекен рассвирепел. По его мнению, зелёному юнцу не пристало без одобрения Владыки затевать такие серьёзные опыты. Его больно задело моё упрямство. Перинера в глазах отца всё равно оставалась простолюдинкой, и ничто не могло переубедить его. Мать встала на мою сторону, пыталась образумить Эллекена, но жестоко поплатилась за это…
Вольфзунд поднёс пальцы к вискам, будто его внезапно сразила головная боль, и прикрыл глаза. Он замер в кресле, словно изваяние, и Алида забеспокоилась.
– Господин? – позвала она, когда тишина стала совсем в тягость.
Вольфзунд зашевелился и медленно, будто его тело затекло, поднялся и встал у окна, сложив руки за спиной.
– Извини, – проговорил он. – О некоторых вещах будет трудно говорить даже спустя тысячу лет. Но речь ведь не о моей матушке, верно? Напомни, Алида, на чём я остановился?
Алида посмотрела на него с недоверием и сочувствием. Не может быть, чтобы Вольфзунд потерял контроль над собой. Неужели ему так тяжело вспоминать о чём-то?
– Как случилось, что вы всё-таки стали Владыкой? – спросила она.
– Тоже нелёгкая тема, – вздохнул Вольфзунд. – Ах, Алида, почему я рассказываю всё это именно тебе? Почему ты не можешь просто отправиться в путь, как другие продажники? Неужели награда недостаточно высока, чтобы взяться за задание безропотно?
– Но вы же сами решили рассказать о вашей молодости, – пробормотала Алида. – И, если честно, это ужасно интересно! Я совсем ничего не знаю об альюдах. И о вас. А мне хочется узнать вас лучше, я ведь уже довольно долго живу с вами под одной крышей.
Вольфзунд скользнул по ней взглядом, и она почувствовала, что краснеет.
– В самом деле? Что ж. Пристальное женское внимание всегда приятно, моя милая. Я постараюсь не вдаваться в подробности, хотя эта история, несомненно, достойна того, чтобы посвятить ей целую книгу.
Отец отказался от меня. Не только из-за Перинеры. У нас было множество разногласий. Эллекен хотел, чтобы весь мир служил альюдам. Мечтал подчинить все людские города, сделать людей пустыми оболочками, продавшими всё ради исполнения низменных желаний и достижения богатства. Я видел его чертежи, Алида. Прекрасные города, в которых люди прислуживают альюдам. Я не хотел этого. Не потому, что я так люблю людей, вовсе нет. Просто я убеждён, что весь этот мир, все владения Первого Волшебника совершенны и прекрасны в том виде, в каком они существуют испокон веков и до наших дней. Нельзя убрать один элемент, не заменив его другим. Нельзя ничего трогать, не пустив при этом весь мир под откос, ты меня понимаешь?
Вольфзунд шагнул к Алиде, и в его глазах горел такой огонь, такое желание быть понятым, что она почти ощутила это пламя кожей. Она ответила на его взгляд и тихо сказала:
– Я понимаю вас. И я согласна с вами.
Вольфзунд улыбнулся ей и кивнул.
– Спасибо, Алида. Я рад, что ты меня слышишь. Каждый город, каждый край, каждый народ – бесценен. Мир полон сокровищ, и я не мог позволить, чтобы отец обокрал нас всех, поступив так с беспомощными людьми. Кто-то из альюдов поддерживал Эллекена, но многие всё же были против его замыслов. Знаешь, наш народ вообще не слишком жаждет великих завоеваний и громких побед. Мы дорожим другими ценностями: любим работы славных ремесленников, крепкое вино, красивых женщин, пляски под звёздным небом и колдовские песни у воющего костра. Поэтому альюды поддержали меня, когда я заявил, что имею полное право называться их властелином, когда Эллекен отойдёт от дел. Думай обо мне как хочешь, Алида. Неприязнь одной смертной девочки никак не повредит мне.
Спустя несколько лет наше противостояние накалилось до того, что всем стало ясно: это кончится лишь смертью одного из нас. Я был вынужден вызвать Эллекена на поединок.
Вольфзунд снова опустился в кресло. Величественная осанка изменила ему: он как-то разом сник, словно постарел не на одно тысячелетие. Уголки ухмыляющихся губ опустились, под глазами залегли тени. Алида почувствовала, какой груз непростых воспоминаний лежит на его плечах, сколько всего он помнит и хранит в себе. Ей вдруг захотелось погладить его по белой руке, утешить, насколько ей это под силу. Она подалась вперёд, навстречу Вольфзунду, но тут же остановилась.
«Он только посмеётся над моим глупым порывом, – подумала она. – Посмеётся и скажет какую-нибудь колкость, от которой станет только хуже. Лучше не лезть в его дела, а то сгорю от стыда».
Внезапно Алиду осенило. Она поняла, как отвлечь Вольфзунда от тяжёлых мыслей. Алида вскочила и метнулась к винному шкафчику. Наспех пошарив руками по ряду бутылок, она выбрала одну, с красивой этикеткой. С соседней полки она прихватила два бокала и штопор и, немного дрожа от волнения, с грохотом водрузила всё на столик.
– Вот, – объявила Алида, вытирая руки о платье. – Вы же сами говорили, что вино может решить многие проблемы. Давайте… Давайте выпьем.
Вольфзунд поднял на неё ошарашенный взгляд. Он долго смотрел на бутылку и бокалы, потом снова взглянул на Алиду и хрипло рассмеялся. Алида смущённо шмыгнула носом.
– Восхитительная идея, – отсмеявшись, сказал Вольфзунд. Он поднялся с места, повёл плечами, будто стряхивая с себя тяжёлые мысли, и откупорил бутылку. Из горлышка взвилось облачко мерцающего тёмно-фиолетового тумана и, приняв очертания двух танцующих мотыльков, рассеялось в воздухе. Хмельной аромат поплыл по кабинету, и Алида с готовностью приняла бокал из рук Вольфзунда. Ей было приятно, что её замысел удался.
