Утром Алида проснулась от того, что что-то твёрдое мяло ей бок. Сонно повозившись, она поняла, что за пазухой у неё до сих пор лежит спасённая звезда. Она поморгала, окончательно прогоняя сон, и увидела, что все их оставшиеся вещи сложены тут же, на полу. Алида подняла крышку стеклянного фонаря и аккуратно поместила туда звезду, вместо фитиля. Фонарь она не без труда затолкала в сумку: путеводная звезда пригодится в дороге.
– Отведёшь меня к Ричику, – шепнула Алида.
От её возни проснулся Тиль, зато Мурмяуз продолжал сладко подёргиваться во сне.
Едва выйдя на улицу, они поняли, что телега им больше не понадобится. За деревней начинался тёмный еловый лес с подлеском из куманики и черники, и лошадь, не говоря уж о громоздкой телеге, ни за что там не пройдёт. Под ложечкой у Алиды неприятно заныло.
– Как же мы дальше? И что будет с Морковкой? Не прогоним же мы её.
– Прогонять не придётся, – успокоил её Тиль. – Я договорился. Наш хозяин, Огастер, купит её у нас вместе с телегой в обмен на кое-какую провизию и дорожные котелки. Мы же почти всё выкинули вчера.
– Без тебя помню. – Алида сразу помрачнела. – Но это же грабёж! Хорошая лошадь и телега стоят гораздо больше!
– А какой у нас выбор? Отпускать её в лес, на верную гибель? А телегу пустить на дрова? Так хотя бы на дело пойдёт. Скотина у старика ухоженная, сытая. На телеге будет ездить в Агстард. Так будет лучше. А гобой я не продам ни за что.
Алида помолчала немного, но потом неуверенно кивнула. В самом деле, выбора у них не было. Тиль рассказал, что, по словам Огастера, Мёртвые Земли начинаются сразу за этим еловым лесом. Значит, они уже близко к цели. Морковка и телега сослужили им хорошую службу, и настала пора расстаться с ними.
Алида не стала долго прощаться с лошадью, чтобы не расплакаться. Она подошла к Морковке, быстро чмокнула серый нос, шепнула «прости» в мягкое ухо и бросилась обратно к Тилю, который пожимал руку старику. За плечами у музыканта уже висела котомка с припасами и посудой.
Алида повязала свой пуховый платок поверх плаща, а под валенки надела носки. В деревне было зябко, и Огастер жаловался, что впервые в жизни застал такой холодный август. Алида догадывалась, что в непривычном холоде виноваты чары, но не стала пугать старика.
– Всё, малыш, больше не будем кататься, как богачи, – сказала она Мурмяузу, который явно был недоволен продажей телеги. – Дальше – пешком. Ты у меня кот-путешественник, можешь гордиться. Многие ведь никогда не покидали своего дома, а ты повидал пол-Королевства.
Кустики черники в лесу подёрнулись тонкой паутинкой инея и стали похожи на засахаренные веточки бузины, которыми обычно украшали дома под Средьзимовье. Алида упрямо шла вперёд, не обращая внимания на еловые лапы, которые больно царапали лицо и цеплялись за плащ, перешагивала через упавшие стволы и почти не жаловалась на колючий холод. Её гнало вперёд жгучее желание скорее расправиться с делом. Она-то думала, что Рич не успел уйти далеко, что они нагонят его где-нибудь по пути и быстро убедят вернуться назад. Алида ужасалась, когда представляла, сколько времени придётся ещё потратить на поиски и обратный путь. Иногда она думала, что после того, как вновь увидит бабушку, обрушит на Вольфзунда самую гневную из речей, которая может родиться в её голове, но потом признавалась себе, что у неё вряд ли хватит на это духа.
– Ух, ну и темень же тут, будто день никогда не наступает, – посетовал Тиль, когда они решили немного отдохнуть и перекусить, устроившись на замшелом поваленном дереве.
– И не говори, – согласилась Алида, вгрызаясь в сухарь. – У нас остался чай?
Тиль вытащил из котомки свёрток и с грустью вздохнул, оценивая на ладони его вес.
– Как-то не очень много. Да и костёр тут будет трудно развести. Сыро и холодно. Ой, Клари, да у тебя же все волосы в иголках!
Он принялся осторожно выбирать хвою из волос Алиды, а она кормила Мурмяуза кусочками вяленого мяса, которое припрятала в кармане плаща.
– Значит, сейчас чай пить не будем, – решила Алида. – Тебе очень холодно?
– В твоих силах меня согреть, – широко ухмыльнулся Тиль, и эта наглая ухмылка так странно смотрелась в сочетании с вечно грустным выражением глаз, что Алида не выдержала и улыбнулась.
– Посмотрю я, как ты согреешься, если я натравлю на тебя местных птиц. Я – птичья ведьма, ты же сам сказал. Наверняка здесь полно кедровок и клёстов, а клювы у них будь здоров! Так что думай сам.
Тиль в притворном ужасе вскинул вверх руки с раскрытыми ладонями, показывая свою покорность, и Алида шутливо толкнула его в бок.
– Ладно. Можешь сыграть глупую любовную балладу. Глядишь, и путь покажется короче. Что там наша звёздочка?
Алида заглянула в сумку. Звезда в фонаре спокойно мерцала, указывая точно вперёд. Значит, они на верном пути.
Глава 6,
в которой Мёртвые Земли пугают живых
Рикита уже устала летать по всему городу, выискивая старые дома и заглядывая в окна. Приказ есть приказ, и она не может ослушаться, но в этот раз Окэлло придумал что-то уж совсем странное: найти в старом доме девушку, которую держит в плену старуха. Как, спрашивается, она её найдёт? Она сорока, а не домовая мышь, которая может влезть в любую щель и облазить все комнаты!
Она царапнула когтями по полусгнившему подоконнику и уцепилась за него, восстанавливая равновесие с помощью крыльев. Кажется, этот дом – последний. По крайней мере, она больше не знала ни одного подходящего строения в Авенуме – столица постоянно обновлялась, и после Сна город стал почти неузнаваем, так много новых великолепных домов выросло на улицах.
Сорока наклонила голову, вглядываясь в полумрак комнаты через стекло. Старая мебель, полки с каким-то хламом… лавка, стол со стульями – в общем, ничего необычного. Что ж, поиски не дали плодов. Хозяин будет недоволен, но чего он хотел?
Сорока взмахнула чёрно-белыми крыльями и взмыла в воздух, к конькам городских крыш, чтобы вернуться в замок и доложить Окэлло, что никто из жителей старых домов не держит у себя в плену светловолосую девушку.
* * *
Сквозь мутную полудрёму Лисса услышала скрежет снаружи. Будто чьи-то когти хватаются за подоконник. Она повернула голову: благо её кровать стояла вплотную к окну. Это простое движение далось ей так тяжело, что в глазах тут же потемнело.
Снаружи на подоконнике сидела крупная лоснящаяся сорока и глупо ворочала чёрной головой, будто хотела разглядеть что-то сквозь бликующее стекло. Сердце Лиссы заколотилось сильнее. Это же прислужница Вольфзунда! Мел рассказывал ей про трёх ручных сорок, которые оборачивались прекрасными девами!
– Я здесь, – одними губами прошептала Лисса. – Здесь же, посмотри.
