– Тиль, смотри! Это же прибор Ричика. Жалко, что он потерял её.
Она осторожно очистила астролябию от грязи и налипших травинок и поднесла к глазам.
– Выходит, этот увалень проходил тут, – сообразил Тиль. – Что ж, приятно знать, что мы хотя бы не забрели неведомо куда неведомо зачем. Интересно, тут живут люди? Может, кто-то видел его?
Алида принюхалась. Ей показалось, что откуда-то повеяло едва уловимым теплом.
– Ты чуешь? – оживилась Алида. – Кажется, пахнет дымом! Наверное, ты прав.
– Это твои волосы пропитались им, когда мы готовили завтрак. А ещё эта ваша чёрная магия воняет чем-то похожим.
– Ничего подобного! – Алида упрямо мотнула головой. – Я тебе точно говорю, человеческое жильё где-то недалеко! К тому же завтрака у нас не было, если ты забыл. Последний раз мы кипятили чай вчера вечером.
Она так воодушевилась, что обогнала Тиля и уверенно зашагала вперёд. Скованная морозом трава с хрустом ломалась под ногами, как подсохшая глазурь на несвежем прянике. Всё отчётливее пахло дымом, и этот сладко-острый аромат очага согревал, подбадривал и подгонял. Алиде чудилось, что найди они людей, их путешествие сразу обретёт ясность, сразу станет понятно, что дальше делать и куда идти. Исчезнет противное тягучее чувство неприкаянности, ей перестанет казаться, что Вольфзунд заманил её в эти гиблые места, чтобы она сгинула без следа и не путалась больше у него под ногами. Сейчас они найдут деревню, найдут людей и поймут, что и тут, среди болот, можно жить.
– Куда побежала?! А я? – возмутился Тиль. – Провалиться не боишься?
– А чего ты плетёшься, как полураздавленная улитка? Впереди деревня! Я точно знаю!
Она пустилась бегом, тихо радуясь, что мягкие валенки защищают её ноги от мороза. Вскоре Алида заметила, что сквозь болото ведёт довольно широкая утоптанная тропинка, и поняла, что ноги сами выбрали безопасный путь. Мурмяуз тоже ободрился и бросился в сторону, в заросли камыша: наверное, почуял землеройку.
Под ногами больше не хлюпало, с каждым шагом почва становилась всё тверже, чаще стали попадаться деревья. Алида обрадовалась, когда заметила, что кроме уродливых обломанных стволов без коры здесь растут хоть и кривые, но всё-таки живые ели с тусклой чёрно-серой хвоей.
Запах дыма усилился, к нему примешались ароматы съестного и каких-то специй. Алида обернулась и махнула Тилю. Он тоже прибавил шаг и, чуть сощурившись, внимательно всмотрелся вперёд.
– Вон там! – Музыкант вскинул руку. – Видишь?
Алида посмотрела туда, куда он показывал. Сперва она не разглядела ничего необычного: мрачные ели, серебристые стволы с отломанными верхушками, редкие кусты и темнота между деревьями. Но потом между стволами будто бы мигнул огонёк, и словно сами собой выступили бледные очертания приземистой избушки.
– А я что говорила! – обрадовалась Алида. Тиль широко улыбнулся. – Сегодня мы согреемся у настоящего очага и поедим что-то кроме твоих лисичек. Если бы ты, конечно, смог их найти.
Дом прятался под огромной разлапистой елью. Он был так стар, что осел на один бок, будто устал стоять прямо, и врос в землю почти до самых окон. Строение было таким же серебристо-серым, как голые стволы мёртвых деревьев вокруг, таким же заиндевевшим, как всё в этом неприветливом краю. Дверь домика перекосилась, крыша поросла синеватым лишайником. Над крыльцом белел череп оленя с раскидистыми рогами, зловеще мерцающий в матово-сером тумане, постепенно окутывающем болота и перелески. За избушкой виднелись покосившиеся заборы, а из тумана начали выступать очертания других домов поселения, тоже старых и кривобоких.
Алида сбавила шаг. Вид черепа остудил её пыл, посеял в груди зёрнышко ужаса. Она беспомощно оглянулась на Тиля. Юноша пожал плечами.
– Мне страшно, Тиль, – пожаловалась Алида, плотнее запахивая плащ. Она подумала, не попросить ли у плаща укрытия.
– Ну и что такого? – спросил Тиль. – У нас в деревне подвешивают над входом подкову или ветку рябины. У вас что, ничего не вешали?
– Ну не черепа же, – поёжилась Алида.
– Может, им больше нечего, – беспечно махнул рукой Тиль. – Расслабься. У всех свои поверья. У всех свои духи, Клари, свои барабашки в голове. Может, хозяина этого дома однажды лягнул олень, вот он и обозлился на этих копытных. Пойдём хотя бы постучимся.
Алида нехотя кивнула. Тиль решительно зашагал к дому. Из кустов выбежал Мурмяуз – довольный и сытый – и попросился на ручки. Алида подняла кота и уже без прежнего воодушевления приблизилась к дому.
Тиль заколотил в сверкающую инеем дверь. Из бокового окна на землю падал квадрат оранжевого света: значит, хозяева точно дома. Пахло чем-то вкусным, похожим на чечевичную похлёбку, и у Алиды заурчало в животе. Она мысленно уговаривала себя, что нет ничего предосудительного в том, чтобы напроситься на угощение и ночлег, но этот жуткий, обточенный ветром череп взирал на неё пустыми глазницами так, будто хотел сказать: «Что ты хотела от Мёртвых Земель, девочка? Тёплой постели и сытного ужина? Не питай напрасных надежд и не узнаешь боли разочарования».
Дверь открылась быстро, и на пороге появилась маленькая старая женщина, худая и седовласая, закутанная в большую тёплую шаль. Алиде она показалась похожей на гигантскую моль, которую зачем-то выманили из гнезда.
Глаза старушки сверкнули удивлением, когда она увидела путников.
– Она запечёт нас в пироге, Тиль! – пискнула Алида. Тиль бросил на неё негодующий взгляд, и Алида покраснела от стыда.
– Добрый вечер, – неуверенно произнесла женщина. Она впилась глазами в Алиду и рассматривала её так внимательно, будто старалась припомнить, где могла видеть её раньше. Алида опустила глаза.
– Здравствуйте, – бодрым голосом начал Тиль. – Не будете ли так добры приютить ненадолго двух путников? Мы, кажется, заплутали на болотах… Слава Первому Волшебнику, он вывел нас к вашему жилищу.
По лицу женщины было видно, что она растерялась. Её светлые глаза неотрывно следили за Алидой, а Тиля, казалось, не замечали совсем.
– Проходите, – вымолвила она и отступила в сторону, чтобы путники могли войти. Тиль задорно улыбнулся, подмигнул Алиде и без колебаний шагнул в дом. Алида неуверенно приблизилась к женщине, бросила очередной испуганный взгляд на олений череп и бесшумно прошмыгнула внутрь.
В хижине было жарко натоплено и пахло похлёбкой на терпком сале. Алида не удержалась и застонала от удовольствия, вдыхая ароматы жилья. Мурмяуз вырвался из её рук и с урчанием бросился греться к печи. Алида осторожно присела на деревянную скамью и устало вздохнула. Всё в этом доме было сделано из такого же серебристого дерева, какое сухостоем повсюду встречалось в Мёртвом Лесу. Обстановка чем-то напомнила ей жилища древунов. Ножки табуреток и основы столов здесь делали из выкорчеванных пней, и их толстые обрубленные корни служили и опорой, и украшением. На стене Алида заметила полку с чудесными фигурками сов: вырезанными из дерева, из камня, вылепленными из глины. Некоторые были простыми, а кое-каких расписали чем-то вроде цветных блестящих глазурей.
