– Приятно. Даже в высокоградах птиц мало: их привозят, а они улетают, стоит забыть закрыть клетку. И правильно улетают.
Он поколебался, но подумал, что в столь диких обстоятельствах – в первый день знакомства, притворяясь одурманенными в траве, собираясь, возможно, вскоре разворотить в обломки великий город с многовековой историей, – можно и позволить себе немного бессмысленных, зато честных разговоров.
– Я не птица, но тоже в детстве сбежал. Мой наставник был из Ойги, но не считал её родиной. Он со своим отрядом сражался то за одних, то за других, и я прошёл с ним больше дюжины войн. Цветочные королевства вечно воюют, у них рисуют новые карты чуть ли не каждую смену времён года. Мы присягали королю из рода Дикой Мяты и мстили изгнавшему его роду Синей Розы. С королевой Горькой Полыни мы в горах искали священный меч Дзэда, бога войны, которому цветочные поклоняются, и нам на каждом шагу мешали просветлённые – огромные существа с белой шерстью и алыми глазами. Принц из рода Лилии нанял нас, чтобы победить армию чернолицых пиратов. Мой наставник говорил: войну во всех проявлениях можно увидеть лишь там. Сами Цветочные королевства молоды, но их жители – блудные дети древней цивилизации. Они зовут её Общим Берегом… только это не наши берега. Иначе откуда у них такой талант строить храмы и откуда магия?
– Магия? – взбудораженно переспросил Хельмо.
Янгред едва удержался, чтобы не пожать плечами, и пояснил:
– Ну… что-то вроде. Своё предназначение тамошние жители умеют читать по звёздам. А стоит кому-то из правителей назваться, как на ладони его вспыхнет гербовый цветок рода. Мята… роза… лилия. Эти земли ведь не просто так носят своё имя.
Хельмо заинтересовался. Янгред уже знал, что его-то детство прошло дома, почти без поездок, даже по стране.
– А где он сейчас? Твой наставник? И почему ты вернулся? Мне показалось, ты… не очень любишь Пустоши.
«Однажды тебя потянет домой, Зверёныш, я уже вижу. Может, проще и не сбегать?» Янгред не открывал глаз. Он вспоминал, как запальчиво доказывал обратное, когда услышал это от Марэца. «Я их всех ненавижу, ненавижу!» Так он сказал, имея в виду и отца, и двор, и вулканы, и снега, и свои слёзы.
– Продолжает воевать, это ведь любимое его дело, – ответил он Хельмо. – Ну а я понял, что жить в странствиях не могу, что, возможно, поспешил. Нельзя уходить, потому что обижен. Уйти стоит, только если отпустил. Я отпустил отряд. А дом – нет.
«Я сам уходил с ненавистью – у меня было много горя. И видишь, каким я стал?» Янгред тогда выдохнул, глядя на широкие плечи, сияющие доспехи и изумрудный плащ: «Великим». Марэц Непокорный потрепал его по волосам и возразил: «Одиноким». Вокруг было с десяток смеющихся солдат, которых наставник звал братьями, друзьями, некоторых – сынками. Поэтому Янгред ничего не понял.
– А он совсем не хочет пожить в мире? – спросил Хельмо.
Из груди невольно вырвался смешок. От войны до войны у наёмника – какой-нибудь кров, какая-нибудь женщина, какая-нибудь азартная игра – всё «какое-нибудь», ничего, чтобы запомнить. Иначе однажды может не захотеться идти дальше.
– Я тоже пару раз спрашивал. Он сказал, что, когда постареет, соберёт на свои деньги флотилию и отправится в Неизведанность. Искать земли – те самые, которые видно иногда с края материка, но над которыми всегда стелется туман.
– И он не побоится пересечь Воды Морских Монстров?
«Уходя один раз, Янгред, не возвращайся. Я этого не прощаю». Он услышал это почти десять лет спустя и твёрдо сказал: «Не вернусь», ведь его руку крепко сжимали тонкие, не знавшие ещё железных перчаток девичьи пальцы. И Марэц улыбнулся.
– Думаю, монстры ринутся наутёк.
– Он настолько свиреп? – Хельмо даже опрометчиво завозился в траве. Ему явно нравились всякие жуткие истории. Легонько на него цыкнув, Янгред всё же ответил:
– О, ещё как. Это ведь о нём говорят, что одну вражескую армию он проволок на пиках своих конников до самого океана и скормил рыбам.
– А ты был там?
Казалось, Хельмо едва сдерживает восторг. Янгред ухмыльнулся.
– Был. И у меня тоже была пика.
– Смеёшься?
– И конь.
«Удивительно, Янгред… что заставило меня взять тебя когда-то? Я же знал, что делаю тебе хуже». Он ответил тогда удивительно просто: «Вы были одиноки. И я. А рядом с худшим всегда лучшее». И Марэц опять улыбнулся, а Янгред впервые заметил раннюю седину на его висках. «Как ты вырос. Или я?»
– Я никогда не любил бесцельных смертоубийств и тем более пыток. В каждой капле крови должен быть смысл, – сказал он вслух.― Так что уточню: на пиках были только те, кто напал на нас со спины. Предателей нужно карать.
Он изобразил на лице самое зверское выражение, и вместо того чтобы в противовес начать проповедовать добро и всепрощение, Хельмо рассмеялся. А за этим смехом прозвучал чужой голос: «Что ж. В добрый путь. Ты всегда был лучше». Янгред так не считал и не начал считать до сих пор. Лишь одно из множества опровержений командовало сейчас эриго.
– Янгред! – Хельмо всё-таки шутливо ужаснулся. – Кого только мы позвали в союзники? Вы распущенные, кровожадные, у вас целых три короля и…
– А ещё среди нас мало дураков. Они у нас не выживают и, соответственно, не плодятся. Здорово, не правда ли?
– Прекрати сейчас же меня смешить. – Хельмо опять фыркнул.
Боковым зрением Янгред увидел светящееся пятнышко и стал следить за ним. Пятнышко – как оказалось, насекомое, – двигалось, иногда присаживаясь отдохнуть на стебли цветущих трав. Хельмо тоже наблюдал, золотой огонёк сверкал и бился в его зрачках. Поняв, что в его сторону смотрят, он сам поймал взгляд Янгреда. Тот вопросительно поднял бровь.
– Есть что-то ещё, что мне лучше о тебе знать, прежде чем нас попытаются убить?
Светляк, беспокойно пометавшись между ними, полетел прочь. Тёплое мерцание исчезло, лицо Хельмо снова стало тёмным, хотя глаза по-прежнему блестели в сумраке.
«Хочешь услышать историю о Боге с той стороны? О том, что приказали мне братья на случай, если ты меня обманешь? Или о том, что я сделал с Инельхалль?» Но ночь была слишком мирной, недавняя ссора – слишком острой, а этот разговор – слишком забавным, хотя одновременно и горьким. Хватит историй. Янгред опять зажмурился и растянул губы в ничего не выражающей усмешке.
– Открытия хороши тем, что они открытия. И…
Алую вспышку он уловил даже сквозь сомкнутые веки и сразу открыл глаза. Цветные огоньки уже рассыпались в небе над стенами Инады. Почти одновременно в городе зазвенели колокола.
8
Гнилое золото
