Ее сбивчивая речь произвела на герцогиню не очень приятное впечатление.
— Было бы, конечно, хорошо, если бы у нас в распоряжении имелось больше времени, чтобы подготовить Юделу к знакомству с членами нашей семьи, — сказала она в раздумье. — Однако мне кажется, что все поймут, по какой причине Амур так метко попал стрелой в твое сердце, Рэндольф.
— Я всегда восхищался тем, как элегантно вы можете облечь в слова любую мысль, дорогая бабушка. В данном случае ваше красивое высказывание полностью соответствует истине. Действительно, Амур знал, что делает, когда метился в меня.
Юделу несколько обидела его насмешливая интонация. Она подумала, что необходимо предупредить его, чтобы он воздерживался от подобной иронии, иначе его друзья сразу же заподозрят, что он их дурачит с этим скоропалительным обручением. И тут ей пришло на ум, что она была очень глупа, не учитывая того, что первым, кто разоблачит их интригу, будет лорд Джулиус, который знает всю подноготную этой истории. Конечно, ей нужно немедленно поделиться своими опасениями с герцогом. Как только они расстались с бабушкой и очутились вдвоем на лестнице, Юдела тут же обратилась к нему:
— Вы позволите, ваша светлость, сказать вам несколько слов?
— Конечно, я рад слышать ваш нежный голосок. Но обед, по-моему, уже накрыт в столовой внизу.
— Это не займет много времени.
Она колебалась. Может быть, стоило подождать до конца трапезы. Но в то же время ее беспокойство нарастало и невозможно было не высказать герцогу тот ужас, который охватывал ее при мысли о встрече с его родным братом.
Герцог провел ее в салон, который был еще большим по размеру, чем библиотека, и показался ей еще роскошнее. Портреты, висящие на стенах, сказали ей, как древен род Вестри, но она окинула их взглядом без особого интереса, потому что все ее внимание было сосредоточено на том, как герцог отнесется к ее словам.
Он явно старался помочь ей начать этот трудный разговор.
— Я догадываюсь, что вы чем-то озабочены. Не скрывайте от меня ничего.
— Все дело заключается в вашем брате… Лорд Джулиус — он же все про меня знает. Как только он увидит нас, то сразу поймет, что наше обручение лишь… спектакль… Я ведь приехала в Лондон только потому, что он пригласил меня сюда.
Если она думала, что ошеломит этим высказыванием герцога, то ошиблась. Он ответил ей хладнокровно:
— Конечно, я об этом сразу же подумал. Если он начнет задавать вам какие-то вопросы, я тут же пресеку все эти попытки. Отвечать на вопросы буду я. Главное — придерживаться того, что, когда он познакомился с вами, мы уже были давно влюблены друг в друга, но вы были слишком молоды, чтобы выйти за меня замуж.
У Юделы потеплело на душе. Герцог между тем продолжал:
— Вы жили спокойно у себя в деревне со своими родителями и готовились к нашему будущему бракосочетанию. И я в свою очередь готовил себя к этому знаменательному событию, о котором намерен объявить завтра утром всему свету.
Юдела перевела дыхание, ее глаза вновь обрели прежний блеск.
— Как же вы умны. Вы необычайно умны, ваша светлость.
— Я и надеялся, что вы оцените мою находчивость в сложных обстоятельствах. Но давайте продумаем еще некоторые подробности. Например, то, что, когда ваш отец скончался, вы срочно известили меня письмом о постигшем вас несчастье и попросили о помощи.
— Нет-нет, — возразила Юдела, — я думаю, что надо представить это в другом свете. Я не решалась обращаться к вам за помощью некоторое время, чтобы не навязывать вам себя. Может быть, лучше сказать всем, что я старалась как-то справиться со своими трудностями самостоятельно. Ведь слишком много женщин, как мне сообщила ваша уважаемая бабушка, старались заиметь вас в мужья.
Герцог расхохотался.
— Замечательно! Вы этим еще и повысите свой престиж. Бедная сиротка старалась выжить самостоятельно в жестоком мире.
Его похвалу Юдела приняла с сомнением. Уж слишком циничен был его тон. Но все-таки она сказала:
— Я думаю, что даже в вашем окружении оценят женщину, которая выходит замуж по любви, а не для того, чтобы ухватить частичку богатства своего супруга. Или отдаться ему, как пленница. Я бы никогда не стала удерживать человека и ограничивать его свободу, если он сам не захочет надеть на себя брачные узы.
— Значит, вы все-таки не оставили надежды выйти когда-нибудь замуж по любви? Несмотря на то, что Лондон показал вам в тот вечер свое уродливое развратное лицо? — поинтересовался герцог.
— Я постоянно буду жить с этой надеждой. Но никогда не использую никаких подлых методов, чтобы привязать к себе любимого человека. Любовь — это то, что должно даваться… но не браться. Любовь должна быть спонтанна, дарована свыше. Она должна идти от сердца, а не от разума, Герцог выглядел весьма озадаченным:
— И кто же вам внушил все это?
— Мне никто не внушал мысли о любви… Родители вообще не говорили со мной на эту тему. Но инстинктивно я почувствовала, что мыслю правильно… А то, что я видела, наблюдала в жизни, подтвердило мои мысли.
Последнее ее высказывание возбудило в герцоге любопытство.
— А что такого интересного вы наблюдали в своей деревушке? Неужели в этой глуши процветает истинная любовь?
Уже не в первый раз Юделу задела за живое его ирония. Но сейчас она почему-то не смутилась.
— Пусть это не покажется вам странным, ваша светлость, но у простых людей тоже имеется и сердце, и душа. Мои родители преданно любили друг друга всю жизнь. А также многие наши соседи, бедные фермеры, которых вы, наверное, считаете людьми второго сорта, на самом деле способны на сильные чувства.
Она сама удивилась той горячности, с которой вдруг разразилась подобной речью. Ее слегка испугало продолжительное молчание герцога. Он не был разгневан, но явно слова Юделы не очень-то ему пришлись по нраву.
— Простите, ваша светлость. Я не должна была высказываться подобным образом перед вами. С моей стороны это бестактно.
— Я не хочу, чтобы вы извинялись передо мной, — мягко прервал ее герцог. — Я думаю, что нам придется провести вместе достаточно времени, и, конечно, будет лучше, если мы будем говорить друг другу правду и высказывать искренне то, что мы думаем, а не ограничиваться пустой болтовней. Может быть, потому что я слишком мало знаю о вас, меня несколько удивили ваши чувства и ваша горячность, с которой вы их высказали.
— Почему же?
— Потому что ваши рассуждения о любви настолько глубоки и серьезны, что я не ожидал услышать подобные мудрые мысли от юного существа. Вашему возрасту свойственна большая наивность.
Юдела улыбнулась.
— Мой папа однажды сказал, что женщины начинают размышлять о любви буквально с момента своего рождения. Ну а мужчины… они думают, что это свойственно только женщинам, пока сами не влюбятся.
