Меня кандидировал Борис Николаевич, он и решит, как меня раскандидировать.
Сергей Степашин, бывший председатель Счётной палаты
Интриги разные расплетаем. И заплетаем тоже.
Игорь Шабдурасулов, бывший замглавы Администрации Президента РФ
Мне нравится работать с аудиторами. Мы у них учимся, они у нас учатся. От общения в ходе таких проверок богатеют и проверяющие, и подконтрольные.
Людмила Гуденко, главный бухгалтер ЦБ РФ
Проституция всегда была, есть и будет, так же как, я надеюсь, и банковское дело.
Виктор Геращенко, бывший председатель ЦБ РФ
Дословно цитирую по памяти.
Мы прекрасно понимаем сегодня, что всех посадить невозможно.
Анатолий Куликов, бывший министр внутренних дел
Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.
Анатолий Чубайс, в то время глава РАО ЕЭС
На два последних вопроса не отвечаю. По третьему вопросу – не знаю.
Мэр Москвы обладает многими выдающимися качествами. Не хотелось бы говорить об этом за глаза.
Уже последовали неопровержимые опровержения.
Сергей Ястржембский, бывший помощник Президента РФ
Без мата – никак?
Мы матом не ругаемся – мы им разговариваем.
Приписывается Александру Лебедю (1950–2002), бывшему губернатору Красноярского края
Я знаю, что наши большие начальники любят и крепкое словцо. Солёное. Некоторые высокие чиновники на коллегиях, совещаниях, если в зале нет женщин, могут обматерить выступающего, подчинённого, коллегу. Подчинённый начальника никогда не пошлёт на три буквы, а начальник в отношении подчинённого это делает спокойно.
После первого издания книги «Учимся говорить публично» я получил от В. Колокольцева письмо:
Что мне делать? Я люблю материться. Смачно и сочно. Дома за это ругают, в школе выгоняют из класса, а на улице одна тётка хотела сдать меня в милицию. Но ведь все же матерятся. Все! Даже моя девушка. И мне это не мешает её любить. Почему бы не сделать матерные выражения узаконенными, перестать считать их ругательными? Чем можно объяснить, что все матерные выражения связаны с сексуальной жизнью?
Давайте поговорим на эту тему.
Когда мы ругаем кого-то и посылаем его, используя определённые матерные слова, как бы в те органы, где зарождается человек, то мы таким образом отправляем его в «телесную могилу», и это не что иное, как пожелание человеку смерти.
Произнося матерные выражения, мы, как правило, не очень-то и осознаём их смысл. Они вроде бы не имеют эротической окраски.
Любопытно, что у народов, у которых нет запретов на сексуальность и к сексу отношение как к естественному отправлению человеческих потребностей, матерных выражений в языке не существует.
Мы привыкли к словесной шелухе. И произошло обратное явление. Слова влагалище, пенис, член, коитус вводят нас в краску, нам неловко. Абсурд: произносим, не стесняясь, матерные слова, иногда при детях, женщинах (сейчас и женщины, общаясь между собой, нередко любят ввернуть матерное словцо), а медицинских терминов не знаем или даже стесняемся их.
Конечно, сегодня из уст популярной певицы может вылететь такое, что закоренелый зэк удивится. Тем не менее (рискую показаться несовременным) я думаю, что не стоит использовать матерщину. Даже в минуты злости, особенно если рядом женщины и дети.
Помню, в одной из публикаций для журнала, который выпускался для солдат нашей армии, несколько раз я использовал слово член: половой член, член мужчины, нет эрекции члена и т. д. Позвонил редактор отдела и, явно стесняясь произнести само слово, начал меня уговаривать:
– Владимир Владимирович, статья ваша об онанизме и импотенции нужна. Мы обязательно её опубликуем. В армии необходимо говорить на эти темы. Но нельзя ли как-то подредактировать, одно, только одно слово чем-то заменить?
– Какое? – спросил я спокойно.
– Ну, только поймите меня правильно, оно несколько раз употребляется, то есть, простите, используется.
Наступила пауза. Я лихорадочно вспоминал, что я там такого неприличного написал, какое слово стесняется произнести мой редактор, кстати говоря, подполковник.
– Член! – выпалил он и словно испугался, будто сказал что-то недозволенное. – Понимаете, есть же член партии, член профсоюза. Заменим словечко-то, а?
– Трудно. На что заменить? Пенис – это по-латыни, не всякий солдат поймёт; фаллос – так ведь это эрегированный член, написать пиписька как-то неловко, не дети же, – может, крантиком назовем или, как в казармах принято, прибором?
– Прибором? – подполковник серьёзно обдумывал услышанное. – Нет, странно как-то будет. В армии много приборов. А может, вообще вычеркнем, честное слово, оно лишнее, смотрите, как получится: мужчины занимаются онанизмом, то есть мастурбируют, – можно, конечно, поменять на рукоблудствуют, но ведь нелитературно выглядит, – а у некоторых нет эрекции. Просто, понимаете, нет эрекции, без слова член, а? Владимир Владимирович, – продолжал мой собеседник, – я-то лично не против слова член, поймите правильно, но главный редактор, наш генерал, вызвал к себе и такой разнос устроил. Ты что (матерное слово), не понимаешь (матерное слово), член партии говорим (матерное слово), а твой этот (очень плохое матерное слово) Шахиджанян (несколько матерных слов в сложной синтаксической конструкции) всюду член суёт и суёт. Пусть (мягкое матерное слово) меняет это слово. Вы уж помогите мне, генерал-то – мой начальник, приказ командира, сами знаете (несколько матерных слов), его выполнять надо.
Какой вывод нужно сделать?
А что если не материться?
Да-да, перестать посылать на и в. Перестать иметь родственников ваших знакомых. Перестать писать эти слова на заборах, в лифтах. Запретить себе использование матерных выражений.
Административными мерами бороться с этим почти невозможно. Хотя и сегодня пишут в милицейских протоколах, что задержанный такой-то «использовал нецензурную брань». Теперь и цензуры-то нет.
Я предлагаю не пользоваться матерными словами не потому, что они нецензурны, а потому, что они оскорбительны для человека, в общении с которым вы используете мат.
Да-да, не материться. Отличаться от всех. Быть человеком воспитанным. Это, конечно, трудно. Но реально. И начать своё самовоспитание можно именно с того, чтобы перестать материться. Вы меня поняли?
Прочтите анекдот и подумайте на эту тему.
