– А мне откуда знать?
– У вас же во дворе сплетсовет!
– Да что эти клуши старые знают! – отмахнулся дядька. – Болтают, будто хозяин машины водку в кафетерий взялся поставлять, вот его и осадили. А Никифорова не видел пока. У него на участке серия квартирных краж, да ещё взрыв теперь! Бегает, будто одно место скипидаром намазали.
– Ладно хоть не вазелином, – пошутил я и пошёл собираться. Сложил в спортивную сумку старые тренировочные штаны, майку и полотенце, потом рассовал по карманам мелочёвку и двинул на выход.
На улице снова зарядил дождь, пришлось какое-то время простоять под козырьком подъезда в ожидании, когда утихнет шорох мелких серых капель, падавших на асфальт, траву и листья кустов. От каморки мусоропровода непривычно сильно тянуло кислой вонью бытовых отходов; как только среди пелены затянувших небо облаков наметилась светлая прореха, я сбежал по ступенькам и поспешил к гаражам.
Фролов уже дожидался меня в боксе и времени зря не терял – избавлял от упаковочной плёнки стопку деталей.
– Дюша, привет! – поздоровался я, стянул влажную олимпийку и спросил: – А Толстый где?
– У него дела какие-то, – сообщил Андрей. – Я ж бригадир, у меня теперь свои ключи есть.
– О, как! И от каморки с бухлом?
– Это нет.
– Не доверяют тебе.
– Зато и недостачу не повесят.
– И верно.
Я включил магнитофон, заиграла «Энигма», и Фролов махнул рукой.
– Оставляй!
Мы начали собирать диван, затем взялись за следующий, кассета дошла до конца, и я сначала перевернул её на другую сторону, а потом и вовсе поменял, воткнув какой-то сборник, один из записанных Гуревичем на своей домашней аппаратуре.
Играло что-то электронно-танцевальное с женским вокалом и редкими вставками мужского речитатива, когда в гараж заявился хмурый и злой Саша Романов. Он со стуком выставил на стол непочатую бутылку водки – ту самую «Традиционную», – выключил магнитофон и убрал кассету в футляр.
– Что играло-то? – спросил Андрей.
Рома посмотрел на обратную сторону подкассетника и сказал:
– По ходу «Snap!», – после выискал какой-то альбом и не просто поставил его, но перемотал плёнку на нужную композицию. Под аккомпанемент группы «Кар-мэн» он отвёрткой сковырнул с бутылки пробку и предложил: – Жахнем?
– Мы в зал ещё, – отказался Дюша за нас двоих.
– Фанаты! – с неодобрением проворчал Романов, взял баночку из-под майонеза и набулькал в неё водки чуть ли не на треть. – Лондон, гуд-бай!
[8] – с похоронным выражением подпел он магнитофону, отсалютовал нам, выпил и налил снова. – Гуд-бай, гуд-бай…
– Э-э! Ты полегче! – забеспокоился Андрей. – Завтра заказы с утра развозить!
– Развезём! – отмахнулся Романов и вновь выпил. – Достало всё просто…
– Ты чего такой горем убитый? – удивился я. – Мальцев кинул?
– Не-а, Галка с дискачом побрила. Говорит, видеть меня больше не хочет. Чуть с батей её не подрался, соседи ментов вызвали. Свалил, пока не приехали. Сука…
– Чего ты за ней бегаешь? – удивился Андрей.
– Да мы со второго класса вместе! Если без армии, то десять лет выходит! Полжизни, считай! Понял?
– Новую найдёшь. Без такого пробега, – пошутил я.
– Иди ты, Серый! – нахмурился Рома и влил в себя водку.
Фролов выругался, но взывать к совести приятеля не стал – знал, что бесполезно, – вместо этого спросил у меня:
– Что за Мальцев?
– Алёнкин хахаль, – подсказал я.
– Вот такой мужик! – выставил вверх большой палец Рома. – Круче только яйца! Заплатил без бэ, сколько и договаривались. Всё утро товар по точкам с ним развозили.
– Рад за тебя, – проворчал Фролов. – Ты не свинтишь к нему, надеюсь?
– Да не, Дюша. О постоянке разговора не было, не парься.
Андрея такой ответ не особо успокоил, но раньше времени он капать приятелю на мозги не стал и уточнил:
– Что за товар?
– Водка, – нехотя просветил я товарища.
Фролов покрутил пальцем у виска.
– Вы совсем ку-ку? У человека машину взрывают, а вы ему помогать с водкой взялись? Он же точно крыше не отстегнул!
Рома сдавленно икнул и помахал указательным пальцем.
– Не-не-не! С крышей у него порядок, он мне сам сказал. Всё схвачено, за всё заплачено! Это беспредельщики какие-то. Никаких… ик!.. тёрок ни с кем не было.
– И кому он платит? – поинтересовался Андрей.
Романов только плечами пожал.
– Без понятия. Не с руки было именами интересоваться.
Фролов выразительно глянул на меня и постучал пальцем по виску, но ничего говорить не стал. Лишь когда мы вернулись к сборке дивана, спросил:
– Серый, ты когда со мной сможешь на установку кухни съездить? Один заказ уже есть.
– Блин, да я в этом не Копенгаген!
– Разберёмся как-нибудь! – отмахнулся Андрей и, хохотнув, процитировал телевизионную рекламу: – Это не просто, а очень просто!
Рома снова плеснул в баночку водки и перебрался поближе к нам.
– Пацаны, давайте бахнем, а? Всех денег не заработаешь!
– В зал мы идём! В зал! – с нескрываемым раздражением напомнил Фролов.
– Ты агрегат, Дюша, ты, Дюша, агрегат… – пропел Рома, поменяв созвучные имена, выпил, выдохнул и прищёлкнул пальцами. – Да, пацаны! Я же сейчас Янку Скокову встретил!
Андрей отложил молоток и спросил:
– И как она?
– С лялькой гуляла, – сообщил Романов и причмокнул. – Такие буфера себе отрастила, Сабрина отдыхает! Прям две дыньки! Колхозницы, натурально! У твоей Аньки реально меньше, отвечаю!
– Да ну тебя, балабол, – досадливо отмахнулся Фролов, который пытался ухлёстывать за Янкой в восьмом классе, но взаимности не добился.
Но Рому уже начало развозить, сидеть молча ему было невмоготу.
– Кстати, Серый! – дёрнул он меня. – Володя утром о Гере спрашивал!
По спине пробежался холодок, я отложил в сторону молоток и уточнил:
– В смысле?
– Ну не о самом Гере, а о том случае с перестрелкой. Ты ж ему о знакомстве с Козловым трепанул, вот он и заинтересовался.
– И чё ты?
– А чё я? Сказал, тебя Козлов дольше всех мурыжил, вот и всё.
Я кивнул, не зная, как расценивать интерес Мальцева к той истории. Такое впечатление, коммерсант сначала мои слова проверил, а потом уже предложил с Козловым поговорить. Ушлый!
