Против такого предложения я устоять не смог и с немалым аппетитом перекусил, да и потом Алёна не стала выставлять меня за дверь, вместе пошли смотреть телевизор.
– Не хочу одной оставаться, – вздохнула блондинка, зябко поёжилась и забралась с ногами на диван. – До сих пор потряхивает. Страшно! Днём в дверь соседка позвонила, так я чуть не описалась от неожиданности.
Я воодушевился было, но вместо секса меня ожидал просмотр «Санта-Барбары». Прежде не видел ни одной серии этой мыльной оперы, и Алёне приходилось пускаться в длинные пояснения, да только и так едва не вывихнул челюсть от скуки. Бред, бред, бред…
И ко всему прочему, стоило только приобнять Алёну и будто невзначай сунуть ладонь ей под халат, немедленно получил по руке и был отселён с дивана в продавленное кресло по соседству. Нет, вполне возможно, в итоге моё терпение и оказалось бы вознаграждено сторицей, но пришло время отправляться на работу, и я поехал сторожить хозблок сытым и неудовлетворённым. Была ли разочарована таким исходом Алёна, понять не удалось. Она чмокнула меня в щёку на прощание и убежала смотреть телевизор.
10|07|1992
утро-день
Утром я писал сочинение. Долго, мучительно и натужно. Но что-то из себя всё же выдавил и даже воспользовался при этом кое-какими советами Зинки, пусть по внутренним ощущениям и вышла полная ерунда. На высокую оценку рассчитывать не приходилось и оставалось уповать, что будет хотя бы тройка.
«Главное не схлопотать неуд», – думал я, выходя на улицу, а только зашагал прочь и сразу понял, что это в моём случае отнюдь не самое главное.
Ни вчера вечером, ни сегодня с утра капитану Козлову так и не дозвонился – и всё же на тротуаре у соседнего здания стояла красная «пятёрка», рядом прохаживался опер. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой, но я переборол неуверенность и двинулся навстречу милиционеру.
– Случилось что? – спросил у него, а Козлов вдруг ухватил меня за грудки и впечатал спиной в стену.
– Ты, Полоскаев, совсем дурак?! – прошипел он с перекошенным от бешенства лицом.
Я на миг просто обмер, потом негромко потребовал:
– Отпусти. А то ударю.
И ударил бы, но Козлов уже оттолкнул меня, развернулся и зашагал к «жигулям».
– Живо в машину! – потребовал он, не оборачиваясь.
Секунду или две я колебался, затем решил, что выяснения отношений не избежать в любом случае, и выполнил распоряжение оперативника. Уселся на переднее пассажирское сиденье и спросил:
– Что за дела ещё?
Козлов ничего не ответил, включил радио и какое-то время молча внимал насвистыванию солиста «Scorpions». Лишь когда композиция «Ветер перемен» подошла к концу, он откинулся на спинку кресла и зачем-то напомнил:
– Я тебе говорил, что Мальцев в разработке? Фотографии с вокзала показывал?
– Ну и? – озадаченно протянул я в ответ.
Опер резко повернулся и прошипел:
– Так чего ж ты свой член в штанах не удержал, урод?
– Не понял?!
– А чего непонятного? – оскалился Козлов, достал из кармана пиджака и кинул мне сложенную надвое фотокарточку.
Я развернул её и невольно покраснел. Не покраснел даже – побагровел, натуральным образом кровь к лицу прилила. Уф-ф… На снимке мы снимали стресс. Мы – это я и Алёнка; пусть лиц было толком не разобрать, не настолько качественным получилось изображение, но фигуры просматривались предельно чётко. Растрёпанные белые волосы девушки, моя мастерка с широкой светлой полосой на рукаве – не ошибёшься, ни с кем другим не перепутаешь. Ну и поза, опять же, говорящая сама за себя: фотограф запечатлел нас, когда блондинка навалилась грудью на стол, а я обрабатывал её сзади. Снимали с улицы, скорее всего, с чердака соседнего дома – об этом свидетельствовал выбранный ракурс и попавшие в кадр занавески.
– Откуда это? – спросил я, начиная закипать.
Козлов выдернул из моих пальцев фотокарточку и спрятал её обратно в карман.
– Из дела Мальцева, откуда ещё! – заявил он. – Ты хоть понимаешь, чем это чревато? Вас же с этой дурой грохнут! Расчленят и раскидают вдоль трассы!
– Мальцев ни о чём не знает, – уверил я собеседника. – Мы просто после нападения… расслабились.
Опер зло выругался.
– Уж расслабились, так расслабились! Гражданка Жукова своего рыцаря за спасение никак иначе отблагодарить не могла? А ты? Тебе обязательно ей ноги раздвигать было?
Невесть с чего стало обидно за Алёну, и я сказал:
– Вообще-то мы с ней раньше встречались.
– Так! – Козлов закрыл глаза, медленно выдохнул и как-то разом успокоился. – Вы с ней раньше встречались? А тут просто по старой памяти… – в голосе опера прозвучала нескрываемая усмешка, – перепихнулись?
– Вроде того.
– А ты не подумал своей тупой башкой мне об этом рассказать? – вновь завёлся Козлов. – Мальцев мог…
– Да ничего он не мог! Мы и переспали-то один раз до этого, никто не знал! – оборвал я милиционера и ввернул фразу, услышанную от коммерсанта. – Всё, закрыли тему!
– Поговори мне ещё! Тему закроем, когда я скажу! Если Мальцев о шашнях подруги узнает, он и её грохнет, и тебя, разве непонятно? – заявил в ответ опер и нервно похлопал себя по карману, в который спрятал снимок. – Мало ли кому фотография на глаза попадётся? Ты б ещё в газету объявление дал, придурок…
У меня и без того было тошно на душе, но я не стал выбираться из машины и спросил:
– Дальше разоряться будешь или рассказать, что о Карбиде узнал?
– Не борзей! – потребовал опер, тяжко вздохнул и разрешил: – Валяй! Чего ты там нарыл?
Я в подробностях описал вчерашний визит в притон, не забыв упомянуть и о предполагаемой связи Карбида с бандой Хиля.
– И ты мне только сейчас об этом говоришь?!
– А когда? Я звонил вчера – но никто трубку не снял ни по одному из номеров!
Козлов вновь закрыл глаза.
– Ладно… – негромко произнёс он и начал перечислять: – Карбид был знаком с Георгием Буньковым и предлагал ему динамит. Незадолго до взрыва Карбида подвозили на белых «жигулях», и такую же машину задействовали при нападении на Жукову. Ещё нашего подрывника видели с кем-то из людей Хиля, в банду которого входил уже упомянутый гражданин Буньков…
– Хилю заказали Мальцева? – предположил я.
– Хиль с мая в бегах, – покачал головой оперативник. – Больше похоже, что это остатки его банды на халтурку подрядились. Сам-то он мужик головастый, кручёный и со связями, при необходимости нашёл бы ствол и положил и коммерсанта, и охранника с водителем без лишнего шума и пыли. Опять же на заказную мокруху он никогда не подписывался, иначе дела вёл.
– Его сообщники, поди, наперечёт известны?
