– Ты чего собираешь? – опешил Романов.
– Умолкни! – потребовал сторож, и Рома умолк. – На самом деле неважно, попытались вас остановить или сами с дороги вылетели. Вы ящики неправильно в кузове разместили, вот бутылки и побились. Чисто ваш косяк, криворукие вы мои! И это я сейчас о ремонте машины даже не говорю!
Я раньше времени рвать и метать не стал, решил подождать и посмотреть, куда кривая вывезет. Всё же Вадим, хоть и после контузии, товарищ крепкий, да и Михалыч не особо пожилой, просто морщинистый, из-за этого и смотрится старше своих лет. На деле ему лет пятьдесят от силы, и какой-то он слишком уж уверенный в себе. К такому спиной лучше не поворачиваться.
Михалыч сдвинул кепку на затылок, сходил за калькулятором, потыкал клавиши.
– Четыреста двадцать восемь бутылок по девяносто пять каждая. Получается, товара побито на сорок тысяч шестьсот шестьдесят рублей. – Он даже показал нам экран калькулятора. – Как расплачиваться будете?
– Какие девяносто пять за бутылку? – опешил Рома. – Водка ж палёная! Ей красная цена…
– Неважно! – резко оборвал его Михалыч и сунул калькулятор в широкий карман спецовки. – Знаешь, сколько бутылка приносит, если на розлив продавать? Я ещё по-божески посчитал, цени. В общем так: срок вам до конца недели. Не заплатите, поставим на счётчик.
Я улыбнулся.
– Ты, дядя, ничего не перепутал? Берега не потерял, нет? У вас машину с товаром отжать хотели, вы умылись и ещё пальцы гнуть пытаетесь? Ты кого на счётчик ставить собрался? А ничего не треснет?
– Дерзишь, – угрожающе произнёс Михалыч. – Смотри, за слова ответить придётся!
– Ты кто такой, чтобы перед тобой отвечать, дядя? Смотри, может ведь оказаться, что вы сами за товаром поехали, да не доехали, пропали. А что потом части тел вдоль трассы находить станут, так их попробуй – опознай. У нас не «Противостояние», у нас другое кино…
О расчленении трупов я ввернул непроизвольно, меня просто понесло, но сторож зацепился именно за эту фразу.
– А не слабо человека на куски разрубить, молодой?
Вспомнились ночь на болоте, яма в мусоре, два мёртвых бандита, и ответил я без всякого наигрыша, на полном серьёзе:
– Ты на слабо меня не бери, дядя. Всем будет лучше, если проверять не придётся, слабо мне или нет.
Прорвалось, видно, в интонациях что-то эдакое, и Вадим попытался разрядить ситуацию и вклинился между нами.
– Мужики, хватит…
– Ты где мужика увидел, Вадик? – спросил сторож враз осипшим голосом, словно бы даже не своим.
Я приметил, как рука его нырнула в карман спецовки, и будто невзначай отступил на шаг, но Вадим сумел найти нужные слова.
– Михалыч, угомонись! – потребовал он. – Володя вернётся, решит. Он сам их к делу привлёк. Он! А ты не лезь.
Сторож кивнул и как-то разом расслабился, сплюнул под ноги, развернулся и вышел из бокса. Мелькнула мысль, что он-то уж явно из сидельцев. Пусть на феню и не сбивался, да и татуировок на кистях не видно, но срок точно мотал. При этом на показанный опером фоторобот нисколько не походил. Там физиономия чуть ли не квадратная была, а у Михалыча лицо острое, что твоя заточка.
– Вадик, ты с нами или остаёшься? – заторопился Рома.
– С вами.
Мы погрузились в «семёрку» и выехали за ворота склада. Вадим, как плюхнулся на заднее сиденье, так и просидел там всю дорогу молча, только уже в самом конце попенял нам на несдержанность.
– Зря вы так с Михалычем. Когда Володи нет, он на складе все вопросы решает.
Я сдержался и не посоветовал засунуть такие решения себе в задницу, а вот Рома промолчать не смог.
– Блин, да если б не мы, вам ни товара не видать, ни машины!
– И всё равно за вами косяк.
– Косяк? – взвился Романов. – Да мне чуть башку из ружья не отстрелили! А если бы дробь в дверце не застряла? На фиг – на фиг, такие подработки!
– И надо ещё разобраться, кто мог знать, где и когда нас ждать! – подлил я масла в огонь.
– Да ну, нарвались на каких-то отморозков, мало их сейчас, что ли? – отмахнулся Вадим. – Я о другом говорю: долг придётся отработать в любом случае. Вы за товар отвечали, вам и платить.
Рома взглянул на меня вопросительно, я успокаивающе отмахнулся.
– Сам этот вопрос с Мальцевым решу.
Но волновало моего приятеля отнюдь не только это.
– Тебе какие-то деньги перед выездом дали, – напомнил он. – Аванс?
– Не, это за другое, – ответил я, вздохнул и вручил Романову сотню. – Потом сочтёмся.
– Класс! – обрадовался тот. – Будет на что нажраться сегодня!
Я увидел, что мы проезжаем дворец культуры трубников, и попросил:
– Здесь меня высади.
Рома так и поступил. Я выбрался из салона, дошёл до жёлтой телефонной будки с выбитыми стёклами и гнутой дверцей, но при этом с полностью исправным аппаратом. Порылся в карманах, выискивая монетку в две копейки, потом взглянул на часы и звонить на работу Козлову не стал, набрал его домашний номер. В ответ – длинные гудки. Пришлось разворачивать бумажку с номером для сообщений. Когда на том конце провода отозвался пожилой женский голос, я уточнил, по адресу ли обратился, а после положительного ответа в двух словах и без всяких подробностей поведал о попытке перехватить груз водки.
Повесил трубку, но сразу домой не пошёл, для начала решил навестить Алёну. Просто каким-то очень уж тугим узлом стянуло нервы. Вроде, уже привыкнуть должен, ан нет – каждый раз как первый раз. Если бы не узнал машину или Рому зацепило дробью, там бы нас обоих и прикопали за обочиной. Сука…
На углу двухэтажки, в которой Мальцев снял квартиру любовнице, я огляделся и сразу уверился в своей первоначальной догадке, что злополучный снимок был сделан из дома напротив. И наверняка через слуховое окно: то было точно напротив съёмной квартиры, да и расстояние выходило пустяковым. Туда я и двинулся – на чердак, в смысле. Забрался, осмотрелся и почти сразу обнаружил лёжку фотографа. Увы, всего лишь лёжку, не его самого.
Тогда я сложил дубинку и сунул её обратно в карман штанов, затем походил тут и там, дав зарок на будущее всегда таскать с собой зажигалку. Но кое-что нашёл и так. У разбитого оконца отыскалась забитая окурками пачка «Космоса», немного дальше стояла трёхлитровая ёмкость с мочой на дне. И верно – не проситься же ему в туалет к кому-нибудь из жильцов!
Бычки я высыпал на пол, разворошил и решил, что, судя по разнообразию марок, наблюдатель приходил сюда не раз и не два, если только не стрелял сигареты у прохожих или не покупал их поштучно. Впрочем, мне это ровным счётом ничего не давало, к Алёне двинулся ещё более заведённый, нежели до того.
Только постучал – и почти сразу из-за двери послышалось встревоженное:
