– Будем пленного брать?
– Думаю, поодиночке здесь не ходят. Будет везением, если меньше десятка поедет.
– Ты хочешь напасть на отделение фашистов вдвоем? – охренел Веревкин.
– Не-а, один! – я засмеялся.
– Андрюх, тебя, конечно, учили захватывать «языков», но это тебе не по силам! – серьезно сказал Валера.
– Так не я буду их ловить, а ты, – пошутил я. Видя полный ступор у напарника, я вновь рассмеялся. – Да шучу я, не понял, что ли?
– Да ну тебя, с такими шуточками! – обиделся боец Веревкин.
– Ладно, не злись. Это все от настроения фестивального. Иду к жене, а тут препятствие такое!
– Куда будем лошадь прятать?
– Да никуда не будем, уходить надо, пока темно еще. Ни фига мы тут не сделаем, даже разведать не получится. Но место нужно запомнить. Ориентиры я наметил, все же поползал там, у них под носом, но и ты запоминай местность.
– Да как тут запомнишь, темень одна, да снег…
– Пока назад к телеге возвращаться будем, шаги считай, – посоветовал я.
Да уж, какая тут, на фиг, подготовка диверсанта, тут не я, а мне засадят так, что «Б» сказать не успеешь. Какая уж разведка, а тем более захват «языка».
Телега была у нас далеко, мы специально оставили ее в лесу, чтобы ржание ни выдало нас. В общей сложности нам пришлось быстро преодолеть путь километров в пять-шесть. А это далеко. Вымотались как колхозные проститутки, а ничего не узнали.
Лошадь была на месте, спокойно жевала себе сено из телеги, и наплевать ей было, где хозяева. Мы устроились на дневку так же, как и раньше, под большой елью. Огонь разводить не стали сначала, я опасался, но вскоре холод взял свое, и костер все же соорудили. Вновь, как уже раз делали, зажгли костер на толстом бревне. Дождавшись, когда оно схватится, я первым устроился на лапнике спать. Опять мне сидеть под утро, так что нужно выспаться. Сложности прибавляла лошадка, но, думаю, справимся.
Выспался хорошо, несмотря на то что Валера разбудил, а не сам встал.
– Я мотор слыхал, да и лошадь в ту сторону смотрела, – сообщил мне боец, когда я окончательно встряхнулся, вытирая лицо снегом. Мороз вроде как помягче стал, а может, это из-за того, что мы чуть южнее Москвы сейчас? Впрочем, лицо все равно сцепило от холода и стало зябко.
– Громко? – спросил я, уточняя, а Валера уже тянул мне кружку с горячей водой.
– Далековато, если ты об этом. Я, вообще, думал, показалось, но Зорька туда смотрела, навострив уши, вот я и решил, что все же не кажется.
– Зорька? – удивился я.
– Ну а что, скотине так без имени и ходить? Мы с ней так хорошо ночь коротали…
– Ты хоть не спал?
– Ты что, командир?! – завелся Веревкин.
– Ладно-ладно, не кричи. Ел уже?
– Тебя ждал, давай вместе.
– С удовольствием, а потом ложись сразу, – я чуть задумался. Как же хреново без часов!
Немного поклевав, ну, перекусили точнее, отправил Валерку спать. Тот, на удивление, не пошел под елку. Забрался под брюхо к лошади и тут же уснул. Как ему не холодно? Или там, наоборот, жарко?
Скучно так просто сидеть. Пошевелил угли в костре, сбивая с бревна огонек, нечего тут светить, пускай тлеет, тепло и так идет, встал и решил размяться. Снегу, правда, много, он в лесу рыхлый, не примятый. Это потом, ближе к февралю начнет твердеть, когда оттепели пойдут, а пока такой вот, пушистый даже. Ходил кругами, постепенно расширяя радиус. Как вышел на окраину, даже не понял. А ведь мы глубоко уходили. Уже хотел поворачивать, как тоже, как и Валера ранее, услышал звук мотора. Блин, да это же не на земле! Задрав голову вверх, только сплюнул, небо было затянуто тучами. Как они там летят, ведь ни фига же не видно? Или облачность только тут, внизу, а выше чисто? Я стоял и водил глазами по небу, пытаясь хоть что-то разглядеть, когда услышал:
– Стой, не поворачиваться! – голос был… да вот какой-то несерьезный он был. Говоривший, видимо, никогда и никому не приказывал, тем более на войне.
– Да я и так стою, – равнодушно пожал я плечами, – дальше чего? – Показалось, или говоривший подбирал слова?
– А вот командир сейчас придет, он и скажет! – он, наверное, даже выдохнул с облегчением, когда это сказал.
– А ты чего, не можешь? Ведь мы уже с тобой говорим! – я усмехнулся и чуть повернул голову.
– Стой, не поворачиваться! – но было поздно. Меня держал на мушке тщедушный мужичок. Про таких говорят – с ноготок. Телогрейка на нем висела мешком, валенки размеров на десять больше, смешно было, еле сдерживался. Автомат, а в руках у того был немецкий МП, смотрел на меня.
– Слышь, мил человек, шел бы ты своей дорогой, а? – начал я, как тут из ближайших кустов вывалился Валерка, а за ним трое в таких же телогрейках.
– Старшой… – буквально проскулил Веревкин.
– Эй, хлопцы, вы чего у меня друга обижаете? – насупился я. Неужели, как в июне сорок первого, на предателей нарвались…
– Тоже мне командир! – сплюнул один из неизвестных. – Боец спит, а он гуляет!
– Так тут, кроме вас, и нет никого, – заметил я.
– А тебе мало? – Они уже обступили нас. Нас, потому как Валерке дали легкого пинка и тот сидел на заднице возле меня и хлопал глазами.
– Мне? – задумался я. – Да хватит, пожалуй.
Правая рука была скрыта телом, и никто ее не видел, все противники, а я пока считал неизвестных именно такими, стояли прямо перед нами с Валерой. Резко выбросив кисть вперед, я послал штык-нож в того, которого считал старшим. Так как не знал, кто это такие, а все же есть высокая вероятность, что это свои, кидал рукоятью вперед. Что поразило, в этот же миг Валерка из такого неудобного положения кинулся на рядом стоящего мужика, заваливая того в снег. Я уже летел на двух других. Старшему нож прилетел прямо в лоб, ну, туда и целился вообще-то, был в легком нокауте. Снеся одного ударом кулака в грудь, перехватил автомат у последнего. Им оказался тот тщедушный, что меня «поймал». Началась возня, Валерка еле-еле держался, мужик ему крепкий попался, того и гляди заломает. И у меня времени нет, нужно обезвредить остальных. Пришлось действовать жестко. Удар щуплому в лоб кулаком, отправил его в аут, в это время уже поднимал пистолет старший, но свалился от удара в челюсть. Третий… Ха, третий оказался самым умным, вскочил и побежал. Отпускать было нельзя, я сграбастал выпавший у тщедушного мужичка из рук автомат и просто запустил в спину беглеца. Попал. Тот словно споткнулся и рухнул в снег, а подняться я ему уже не дал. Подбежал и обрушил на голову кулак. Все, этот тоже «выключился».
– Стой, сука! – А вот это хреново. Валерка стоял на коленях, а у его горла блестело лезвие ножа.
– Паря, не глупи, отпусти пацана. Если ты заметил, я никого из твоих не убил, просто обездвижил. Можешь проверить. Вы чего устроили тут, а? Кто вообще такие? – задавая вопросы, я медленно подходил ближе.
