– Гранаты есть у кого? – Все бойцы отрицательно мотают головами. Хреново. Пулеметчик стреляет как раз в нашу сторону, надо бы его отвлечь. – Валер, снимай каску!
– Пожалуйста, товарищ сержант! – протягивает мне свою жестянку Веревкин.
– Да мне она на хрен не нужна. Иди за дом, как крикну, подбрось так, чтобы дом перелетела.
Валерка убежал, а я стал готовиться. Ремень плотно накручен на ладонь, карабин стволом смотрит в небо.
– Давай! – кричу я и, спустя секунду, даже различаю по звуку, что пулеметчик среагировал на отвлекающее действие и отвернул ствол от нашего угла. Выскакиваю и, прямо так, стоя во весь рост, блин, просто только так его и видно, стреляю один-единственный раз. Готов.
Словно только это и было необходимо, вокруг раздается слитное «ура», и вижу, как вперед по деревне устремляются наши бойцы.
«Ого, а нас ведь не так и мало еще», – мелькнуло в голове. Сам тоже стреляю, едва замечаю движение. Немцы на улице как-то кончились, хреначат уже из окон домов. Блин, да теперь каждый дом как дот, как их оттуда выковыривать?
Перекатами уходим еще правее, а затем вперед. Слева идет стрельба, хлопают гранаты. Впереди три трупа в немецкой форме. Снимаю с каждого оружие, а главное, гранаты. У каждого фрица были, причем у двоих аж по две штуки.
Впереди огород, обнесенный плетеным заборчиком, а за ним дом. Сюда выходит только одно окно, из него стреляет фриц. Видимо, пулемета в доме не оказалось, МП работает. Дергаю колпачок у одной из гранат, громко кричу:
– Граната! – и швыряю ее за забор, поближе к дому. После разрыва – видимо, далеко бросил, так как граната рванула сразу как упала, – рванул вперед. За мной грохочут снарягой бойцы, ведя огонь на ходу, на подавление. Замираем только под стеной дома.
– Раз, два, три, четыре. Все! – пересчитав бойцов, спокойно выдохнул, Валерка был четвертым.
– Товарищ сержант, может, через двор пройдем? – спрашивает один из партизан.
– Посмотрим сейчас. Чего-то стрелок там притих, неспроста это.
– Так за нами нет никого, в кого ему стрелять? – немного удивил меня тот же боец.
– Давай к окну, гранату внутрь, затем очередь туда же, ясно? – Боец кивнул и взял у меня из рук гранату.
Окна в доме были довольно низко расположены, бойцу пришлось присесть, чтобы не быть случайно замеченным. Подкравшись к окну, он довольно мастерски, с паузой, забросил в окно «колотушку». Грохнуло. Боец делает несколько выстрелов в комнату, уже встав во весь рост.
– Двое вокруг, через двор, Веревкин за мной! – командую я. На ходу дергаю шнурок еще одной гранаты и, подбежав к окну, зашвыриваю ее внутрь. Бахнуло, а так как рамы на окне давно нет, я рыбкой влетаю внутрь помещения, не думая ни секунды над тем, что увижу внутри. В руках вновь был автомат, винтовку я уже вернул бойцу, поэтому получилось проскочить чисто, нигде не зацепился. Присев на колено, обвожу взглядом помещение. Эк его разворотило-то! Фриц, бывший автоматчиком минуты две назад, лежал, обильно посеченный осколками, в луже крови. Хорошо ему досталось… Где-то в доме шум и выстрелы, – ага, это, наверное, из комнаты, что окнами на улицу выходит, мы-то на кухню попали. Справа, со стороны двора, тоже доносятся звуки боя. Это те двое, которых отослал туда, хорошо. Подняв над головой руку, дал знать Веревкину и оставшемуся бойцу лезть ко мне. Сам потихоньку иду вперед. Дверей тут нет, в проеме, что ведет в комнату, лишь обрывки занавески. Остановил меня Валерка, указав на печь. Я сначала не понял, но тот красноречиво показал, что хотел. Выхватываю еще одну гранату – последняя, кстати, надо еще набрать, – дернув шнур и выдержав несколько секунд, перекидываю через печь. Сам-то и забыл, что раньше строили именно так, располагая печь посередине дома. Просто у многих это место бывает зашито, а тут нет, над печкой отчетливо было видно комнату. Раздавшийся хлопок, а за ним крики и стоны, дали нам отсечку. Два бойца из партизан тут же устремились в комнату, стреляя во все стороны. Вот дурни, не хватало еще своих же подстрелить! Но обошлось.
Трофеи были богатыми, но нужно торопиться, на улице бой продолжается. Подхватив пулемет и проверив ленту, решил лучше сменить ее, чтобы иметь возможность дальше не отвлекаться на это дело. Мы как-то слитно работали сейчас, даже не разговаривая друг с другом. Из сеней открылась дверка, и появились те два бойца, что уходили в обход через двор. Один ранен, рука замотана какими-то тряпками, а мы, кстати, вообще все целы, лишь ушибы и ссадины. С уважением посмотрев на пулемет в моих руках, парни кивнули.
– Выходим аккуратно, героизма не нужно, все ясно? – Бойцы кивнули почти слитно.
Впереди шел Валерка, он должен открыть дверь и уйти в сторону, за ним уже я. Стрельба идет дальше по улице, как раз возле барака с пленными. Может, хреновы ученые там? Нужно выбрать позицию на улице и поддержать атакующих. Вышли нормально, никто не стрелял. Справа от нас, за домом, в котором мы и находились, обнаружился большой сарай, вот за ним и собрались несколько фрицев. Отстреливаются яростно, патронов у них там, видимо, много. Мои бойцы, ну, те, что сейчас при мне, мгновенно вываливаются в зону поражения вражескими стрелками и открывают огонь. Пытаюсь занять позицию и понимаю, что просто не нахожу здесь таковой. Вновь беру гранату, благо всего метров тридцать до врага, и зашвыриваю ее к ним. Моя любовь к гранатам вновь меня подвела. Прилетело две, одну кто-то тут же отшвырнул в сторону, и она бухнула, а вот вторая… Та упала практически мне под ноги, а у меня руки заняты. В снегу, хоть он тут и вытоптан, я ее не вижу и пнуть не могу. Справа толчок в плечо, и, падая, наблюдаю, как один из партизан, толкнув меня, накрывает своим телом немецкий подарок. Глухо бумкает, и рядом со мной хоть и вжикнуло несколько осколков, но ни один меня не задевает. Из-под бойца поднимается дымок, а вот сам боец…
– Эх, братуха, ты мне только что жизнь подарил, – не знал, что столкнусь с таким в жизни. Не уверен, что сам смог бы совершить такой поступок. Да что тут не уверен, просто не сделал бы, нужно быть честным. Даже и мысли бы такой не возникло, я думаю. Это – поступок… Вот черт, да даже слов не могу подобрать, чтобы высказать чувства.
– Это чего, он на гранату лег, что ли? – слева спросил поникшим голосом Валера.
– Ага, теперь, братцы, мы просто не можем не победить. Бойцу на том свете обидно станет, он нас спас, а мы просрали! Ну нет, вперед!
Швыряю новую гранату, правда, посмотрев перед этим – куда. Когда рванула, я, уже передав кому-то пулемет, несусь к сараю, за которым прячутся фрицы. Оставалось пару метров, когда один высунулся, ну и словил от меня свинцовый гостинец. Оказавшись возле угла, не глядя посылаю за него длинную очередь. Автомат пустой, но на меня никто не выскакивает. Выглядываю: отлично, бойцов тут нет, кто не сдох, тот ранен. Меняю магазин в автомате и осматриваюсь по сторонам. А стрельба-то стихает!
– Андрей, вроде наши заканчивают… – рядом стоит Веревкин. Блин, он всегда под рукой, вообще ведь не отходит.
