– Фу-у-у! – выдохнул я, когда остановился возле таких же, как я, несунов парашютов.
– Товарищ лейтенант, все! – отрапортовал Бортник. Киваю ему в ответ и поворачиваюсь к незнакомому человеку.
– Товарищ командир, заместитель начальника партизанского отряда Копытин. Прошу следовать за мной, тут недалеко у нас транспорт припрятан.
– Лейтенант Грачев, – представляюсь я согласно легенде. – Показывайте дорогу.
Партизаны уже успели подобрать наши мешки с оружием, так что все было в порядке, осталось только скрыться. До леса добрались быстро, несмотря на нелегкий груз. Транспортом лесных вояк были телеги, аж три штуки. Лошадки мирно жевали сено, возницы покуривали. Мы быстренько устроились на подводах и направились в глубь леса по малоезженой, но вполне сносной дороге.
Отряд у партизан оказался небольшим, человек шестьдесят. Просто в будущем слышал, что будут и более крупные, а этот вот такой. Вечером, после того как партизаны «отбили» шифровку о нашем прибытии, мы отдыхали в компании командира отряда. На удивление, им оказался бывший милиционер из Ровно, по фамилии Костюк. Кстати, именно туда мы и пойдем за Кохом, а не в столицу Украины. Тот устроил себе резиденцию в провинциальном городке, не желая обустраиваться в Киеве. Да мне, в общем-то, все равно. Думаю, вообще полезу в город только для разведки. Нужно разузнать о поездках гауляйтера по другим городам, помнится, он частенько наведывался в Кенигсберг, вот и посмотрим, врали историки в будущем или нет.
– Товарищ Грачев, думаю, с вашим немецким в городе будет сложно, – предположил командир отряда.
– Тоже не питаю иллюзий по этому поводу, – согласился я. – Одно дело пост обмануть, совсем другое – находиться среди немцев. Но я буду стараться, тем более по легенде я контужен и ранен, буду заикаться, это дает время на обдумывание фраз.
– У вас в группе есть вообще кто-нибудь, кто хорошо знает язык?
– Наш радист. Изучал давно, опыт имеет большой, вот ему легче было бы, но как боевик он слабоват, – откровенно ответил я. Здесь, в землянке командира, присутствовали только мы с Бортником да партизанский командир и комиссар.
– Как же вы будете задание выполнять? – удивился комиссар.
– Ну, уж это, товарищи командиры, наше дело. Перед вылетом нам сообщили, что у вас хорошая агентура в Ровно, поэтому, надо сказать, ваш отряд и выбрали.
– Есть такое дело, – кивнул командир, – кто-то остался во время захвата города, кто-то позже появился, но люди есть.
– Нам нужно, чтобы ваши люди понаблюдали как следует за объектом, хотя бы неделю, думаю. Тогда появится хоть какая-то информация.
– Хорошо, напишите все, что интересует, связной передаст.
В ответ я покачал головой:
– Не выйдет. Только лично могу поставить задачу.
– Так они же в городе! – воскликнули разом командир с комиссаром. – Мы их сюда и не вытаскиваем, чтобы подозрений не было. Гестапо у немцев работает отлично. С начала года уже шестерых наших отловили. Да и эсэсовцы еще те звери!
– Повесили?
– Конечно, – махнул в отчаянии командир.
– Ясно, – замолчал я, а подумав минуту, продолжил: – Но в городе-то я могу с ними встретиться? Хотя бы с одним.
– Это можно устроить, – кивнул, соглашаясь, командир отряда Алексей Александрович.
– Тогда подумайте сами, с кем лучше свести нас, выйдем под утро, время у вас есть.
Мы ушли спать, так как ужинали прямо во время беседы с партизанами. Правда, пришлось перед сном надеть вражескую форму и сфотографироваться, но это быстро. Остаток ночи проспали прекрасно, никто не мешал, ничего рядом не грохало, хорошо в тылу у врага, тихо. Проснувшись – нас разбудили, – умылся и вышел из землянки на воздух. Вроде май вот-вот начнется, а с утреца еще прохладно. Зябко поежившись, накинул ватник, хотя мне его скоро снимать. Форму нам уже подготовили, вражескую, конечно, с документами тоже почти закончили, печать делают. Вообще, я был в шоке от талантов здешней молодежи. Парнишка лет четырнадцати так искусно управлялся с сапожным ножом, что зависть брала. Из куска резины – по виду, так это вообще бывшая подошва от сапога – он вырезал точную копию немецкой печати, той, что используют в комендатуре. Понятно, что делал с образца, но все же это очень трудно.
Нас «сделали» какими-то важными интендантами. Не то проверяющими, не то контролирующими, не суть. Важно другое, с такими бумагами мы пройдем любые проверки. Конечно, попади в гестапо, и пипец, надеюсь, что до этого не дойдет.
Олег шел со мной как мой помощник, секретарь, если так можно сказать, да и просто водитель. Сам же я был в звании штабсинтенданта вермахта, в армейском табеле мое звание соответствовало гауптману, но считаюсь я всего лишь чиновником, хоть и немалого ранга. Когда взглянул в готовые документы и сравнил фото с карточки того фрица, под которого мне придется «косить»… Обалдел. Меня что, в Москве специально по внешности подбирали? Или это фрица искали похожего? Реально, не одно лицо, конечно, но это проверить смогут единицы. Моей части, в которой бы меня могли «не узнать», здесь нет, архива тоже, поэтому хрен кто меня заподозрит в чем-то. Теперь становится понятно, почему выбрали именно меня. А у Олега простой зольдбух с фотографией, он как раз был солдатом вермахта. Всех рядовых в лицо никто не знает, к нему вообще вряд ли прицепятся. По прибытии в Ровно мне нужно появиться в комендатуре и поставить штамп, это будет самым сложным в задании. Местные уверяли, что сложность в устранении Коха – на этот счет я как раз и не переживаю – будет в том, что гауляйтер редко появляется открыто. А вот «спалиться» из-за бумаг боялся уже я. Партизаны опять же уверяли, что бумаги идеальные, пришлось поверить, ведь проверить-то я смогу лишь сам, в комендатуре.
Форма немного подкачала. Нужно будет раздобыть в городе новую. Во-первых, она была снята явно с трупа, кровь плохо замыли, местами пятна виднеются. А во-вторых, мятая она была, как из задницы! Вспомнив читанное в будущем, взял в руки топор, попросил у бойцов, отмыл его и, разогрев на костре, обернул чистой тряпкой и начал гладить френч. С тряпкой вышло хреново, но я боялся испачкать форму. Все же вновь помыл топор, уже тщательнее, и вновь повторил процедуру. А ведь получилось, не врали историки! Чуть позже ту же операцию проделал и Олег.
В Ровно мы появились как белые люди. В начищенной форме и на автомобиле. Оказалось, партизаны перехватили этого гауптмана, чья личина мне досталась, неделю назад, тот ехал в Кенигсберг и попался. Почему мы так спокойно воспользовались его документами? Так просто все, фриц был в коротком отпуске, это и в документах было указано. Интендант возвращался из госпиталя к новому месту службы. Один «косячок», отпуск кончился два дня назад, как бы не загреметь на «губу» у немцев, вот смеху-то будет.
На въезде в город стоял КПП. Как положено, шлагбаум, будка с часовым внутри и бэтээр в сторонке. Последний был пуст, стоял, видимо, как средство передвижения для солдат. Один немец подошел к машине, второй, что был в будке, внимательно смотрел за нами, но оружие не поднимал. Олег был за рулем, он и протянул свои бумаги первым. Немец несколько секунд их разглядывал, попросил права, хорошо, что они у Олега также были. Затем попросил предъявить мои.
