– Каждая страница была переписана множество раз, – сказал один из монахов.
– Ваша работа поразительно отличается от китайской медицины, – добавил другой. – Мы надеемся, вы расскажете нам о различиях между их теориями и вашими.
Исмаил покачал головой, водя пальцами по этим отголоскам своего прежнего существования. Он бы не подумал, что написал столько писем. Возможно, на этой полке хранились и копии.
– У меня нет никаких теорий, – сказал он. – Я лишь записывал то, что видел, – лицо его напряглось. – Но я с радостью поговорю с вами на любые интересующие вас темы.
Настоятельница сказала:
– Будет замечательно, если вы выступите с этим перед публикой. Очень многие захотят послушать вас и задать вопросы.
– Конечно, с удовольствием.
– Спасибо. Тогда мы соберёмся завтра же.
Где-то забили часовые колокола, отмечавшие каждый час и каждую смену.
– Какие часы вы используете?
– Это вариация ртутного колеса Бхаскары, – сказала Бхакта и повела Исмаила к высокому зданию, в котором находились часы. – Она хорошо подходит для астрономических расчётов, и Керала объявил новый год по этим часам более точно, чем когда-либо прежде. Но, скажу по секрету, сейчас мы испытываем хорологи с механическим спуском на грузовой регулировке. А также пружинные приводы, которые будут полезны в море, где точный хронометраж необходим для определения долготы.
– Я в этом совсем не разбираюсь.
– Конечно, вы же занимались медициной.
– Да.
На следующий день они вернулись в больницу. Монахи и монахини в коричневых, бордовых и жёлтых одеждах расселись на полу большой залы, где проводились операции, собравшись послушать его. Бхакта велела своим помощникам принести к трибуне, за которой должен был выступать Исмаил, несколько толстых книг. Все они оказались заполнены анатомическими рисунками – в основном, китайскими.
Все как будто ждали, пока он заговорит, и Исмаил сказал:
– Я с радостью расскажу вам о том, что наблюдал своими глазами. Не знаю, надеюсь, это вам чем-то поможет. Я мало сведущ в медицинской науке как таковой. Я изучал некоторые труды древних греков в переводах Ибн Сины и прочих, но так и не смог извлечь из них особой для себя пользы. Чуть-чуть из Аристотеля, немногим больше из Галена. Османская медицина в принципе оставляла желать лучшего. В общем, нигде я не нашёл единого толкования, которое соответствовало бы тому, что я видел воочию, и поэтому я давно отказался от всякой теории и решил ограничиться рисованием и описанием того, что видел сам. Так что это вы должны мне рассказать о китайских представлениях, если сможете объяснить их на персидском языке, и я попробую ответить, насколько мои наблюдения совпадают с ними, – он пожал плечами. – Это всё, что в моих силах.
Монахи не сводили с него глаз, и он нервно продолжил:
– Персидский – удивительно полезный язык. Язык, который связывает ислам и Индию, – он махнул рукой. – Есть вопросы?
Молчание нарушила сама Бхакта.
– Что вы скажете о меридианах, про которые говорят китайцы, берущих начало на поверхности кожи и проходящих по всему телу и обратно?
Исмаил посмотрел на рисунок, который она открыла на странице одной из книг.
– Возможно, это нервы? – предположил он. – Часть этих линий соответствует путям основных нервов. Но потом они расходятся. Никогда не видел, чтобы нервы перекрещивались так, как здесь, от щеки к шее, к бедру вдоль позвоночника и вверх по спине. Нервы обычно ветвятся, как ветви миндального дерева, а кровеносные сосуды – как ветви берёзы. Такие клубки нам неизвестны.
– Мы не думаем, что меридианы относятся к нервной системе.
– Тогда к чему? Вы видели что-то подобное в ходе вскрытий?
– Мы не делаем вскрытий. Когда нам представилась возможность осмотреть разорванные тела, внутренности выглядели именно так, как вы описывали в своих письмах. Но китайское понимание более древнее и сложное, и исследователи добиваются хороших успехов, среди прочего, втыкая булавки в определённые точки меридианов. Они почти всегда добиваются хороших успехов.
– Откуда вы знаете?
– Некоторые из нас видели это сами. Но в основном – с их слов. Нам кажется, они обнаружили некую систему, слишком малую для того, чтобы она была видна глазу. Можем ли мы быть уверены, что нервы являются единственными проводниками мышечного движения?
– Думаю, да, – ответил Исмаил. – Перережьте верный нерв, и мышцы ниже него перестанут двигаться. Уколите нерв, и соответствующая мышца сократится.
Слушатели смотрели на него во все глаза. Один из старших мужчин сказал:
– Возможно, тут происходит какой-то другой вид передачи энергии, не обязательно через нервы, а через меридианы, и это необходимо в той же степени, что и нервы.
– Возможно. Но посмотрите сюда, – он указал на одну из схем, – они не рисуют поджелудочную железу. И надпочечников нет. А оба эти органа выполняют жизненно важные функции.
Бхакта сказала:
– Для них важнейшими органами являются только одиннадцать: пять инь и шесть ян. Сердце, лёгкие, селезёнка, печень и почки – это инь.
– Селезёнка не жизненно необходима.
– … Затем шесть органов ян – это желчный пузырь, желудок, тонкая кишка, толстая кишка, мочевой пузырь и три обогревателя.
– Три обогревателя? Что это такое?
Она прочла по китайским подписям к рисунку:
– Сказано: «У них есть имя, но нет формы. В них сочетаются действия органов, регулирующих воду, поскольку огонь подчиняет воду. Верхний обогреватель – туман, средний – пена, нижний – болото. Соответственно, сверху вниз, верхний – в голове и грудине, средний – от сосков до пупка, нижний – всё, что ниже пупка».
Исмаил покачал головой.
– Они обнаружили это при вскрытиях?
– Они, как и мы, редко делают вскрытия: по сходным религиозным соображениям. Но однажды, в эпоху правления династии Сун, примерно в 390-м исламском году, они вскрыли трупы сорока шести повстанцев.
– Едва ли это помогло бы. Нужно увидеть много вскрытий и анатомирований, не держа в уме никакой предвзятости, прежде чем что-то начнёт проясняться.
Монахи и монахини смотрели на него теперь с каким-то странным выражением на лицах, но он вернулся к изучению рисунков, продолжая:
– Это течение в теле и всех его органах… они имеют в виду кровь?
– Гармоничный баланс жидкостей, не только осязаемых, как, например, кровь, но и духовных, цзин, шэнь и ци, так называемых Трёх Сокровищ…
– Но что они собой представляют?
– Цзин – источник перемен, – нерешительно подала голос одна монахиня, – живительный и питающий, как жидкость. «Эссенция» – другое персидское слово, которое можно использовать для перевода. На санскрите – «семя», или возможность размножения.
