Книга Годы риса и соли, страница 164. Автор книги Ким Стэнли Робинсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Годы риса и соли»

Cтраница 164

– Она видит только возможности. Бог знает, но скрывает будущее. Да и сам он не использует своё высшее видение постоянно, иначе в этом не было бы никакого смысла.

Кирана открыла рот, как будто собираясь подать голос, но Будур ткнула её локтем.

– Забывает ли душа подробности о своих прежних переживаниях, или помнит?

– Душа не должна помнить такие вещи. Это всё равно что помнить, что ты сегодня ел, или вкусно ли готовил мой адепт. Если я знаю, что адепт проявил ко мне доброту и принёс мне обед, этого уже достаточно. Мне не нужно знать тонкости рецепта. Главное, помнить впечатление от поступка. Именно так помнит душа.

– Иногда моя… подруга и я медитируем, глядя друг другу в глаза, и когда мы это делаем, иногда мы видим, как лица друг друга меняются. Даже наши волосы меняют цвет. Я бы хотела узнать, что это значит.

– Это значит, что вы видите свои прошлые воплощения. Но это крайне нежелательно. Предположим, вы видите, что три или четыре воплощения назад вы были свирепым тигром? Что хорошего бы это сделало вам? Прошлое – это пыль, говорю я вам.

– Кто-нибудь из ваших адептов… кто-нибудь из нас знал друг друга в прошлых воплощениях?

– Да. Мы путешествуем группами и постоянно сталкиваемся друг с другом. Например, двое из наших сегодняшних гостей в этом воплощении являются близкими друзьями. Во время своих медитаций я увидела, что они приходились родными сёстрами в своём предыдущем воплощении и были очень близки. А в ещё одном предшествующем воплощении они были матерью и сыном. Так всё и происходит. Ничто не затуманит зрение моего третьего глаза. Когда устанавливается истинная духовная связь, она уже никогда больше не исчезает до конца.

– Вы могли бы… не могли бы вы рассказать нам, кем мы были раньше? Или кто из нас имел такую связь?

– Вслух этим двоим я ничего не говорила, но моим настоящим адептам я всё сказала внутренне, поэтому в душе они уже знают об этом. Мои настоящие адепты – те, кого я приняла под своё крыло и кто принял меня, – будут удовлетворены и осознают себя в этом воплощении, или в своём следующем, или через незначительное их число. Некоторые из них, те, кто плохо начал, могут принимать порядка двадцати воплощений и даже больше. Многие из тех, кто пришёл ко мне в своём первом или втором человеческом воплощении, могут пройти этот путь ещё сотни раз, пока достигнут цели. Первое и второе воплощения – всё ещё полуживотные, за редким исключением. Животное всё ещё выступает доминирующим вариантом, так как же им достичь осознания Бога? Даже в «Центре духовного развития» Нсары, здесь, среди нас, находится много адептов, которые прошли всего шесть или семь земных воплощений, и на улицах города я вижу африканцев и других чужестранцев, в которых животного явно больше, чем человеческого. Что может сделать гуру с такими душами? С ними возможности гуру весьма ограничены.

– А вы… можете ли вы установить контакт с душами, завершившими свой земной путь? Или ещё не время?

В ответ мадам Сурури наградила просительницу ровным, невозмутимым взглядом.

– Но они уже разговаривают с вами, разве нет? Мы не можем взывать к ним сейчас. Духи не любят быть у всех на виду. А среди нас есть гости, к которым они ещё не привыкли. К тому же я устала. Вы знаете, как тяжело говорить вслух в земном мире то, что они сообщают в наших сердцах. А теперь прошу к столу, отведать принесённых вами угощений – с мыслями о том, что близкие говорят с нами в наших сердцах.

Гости кафе, перекинувшись взглядами, решили уйти, в то время как остальные удалились в соседнюю комнату: они не покусились бы принять пищу от людей, не веря в их религию. Они оставили провидице по несколько монет, и та приняла их с достоинством, игнорируя многозначительный взгляд Кираны и глядя на неё в ответ непримиримо и открыто.

Следующий трамвай ожидался не раньше, чем через полчаса, так что компания отправилась обратно пешком через промышленный район и вниз по реке, пересказывая друг другу избранные моменты встречи и пошатываясь от смеха. Даже Кирана не могла удержаться от смеха, выкрикивая над рекой:

– Мой третий глаз всё видит, но вам я ничего не скажу! Какая невероятная чушь!

– Я ответила на ваши вопросы своим внутренним голосом, а теперь пора обедать!

– Некоторые мои адепты в прошлой жизни были сёстрами, хотя и козами, но чего ещё ожидать от прошлого, ах, ха-ха-ха-ха-ха!

– Да замолчите вы, – резко одёрнула их Будур. – Она зарабатывает на жизнь, – добавила она и обратилась к Киране: – Она говорит людям то, что они хотят слышать, и ей платят за это деньги, разве это так кардинально отличается от того, что делаешь ты? Она помогает им почувствовать себя лучше.

– Да что ты?

– Она предлагает им услугу в обмен на еду. Сообщает им то, что они хотят услышать. Ты за свой хлеб говоришь то, чего никто не хочет слышать, разве это лучше?

– А что, – ответила Кирана, снова хохотнув, – я неплохо устроилась, если смотреть с такой стороны. Уговор! – закричала она через реку на весь мир. – Я скажу вам то, чего вы не желаете слышать, а вы заплатите мне хлебом!

Даже Будур не удержалась от смеха.

Они прошли по последнему мосту рука об руку, смеясь и болтая, после чего добрели до центра города, где трамваи скрипели по рельсам, а мимо спешили люди. Будур с любопытством вглядывалась в проносящиеся мимо лица, вспоминая износившуюся маску фальшивой гуру, деловитой и суровой. Кирана правильно делала, что смеялась. Все старые мифы были просто сказками. Единственная реинкарнация, которая нам дана, – это утреннее пробуждение. Никто никогда не был тобой, ни ты, существовавший год назад, ни ты будущий не существовали ни десять лет спустя, ни даже на следующий день. Всегда существовал только момент, невообразимый минимум времени, в каждый новый миг уже прошедший. Воспоминания были пристрастны: тусклая безликая комната в нищем районе, освещённая вспышками далёких молний. Когда-то она жила в гареме преуспевающего купца, но какое теперь это имело значение? Сейчас она была свободной женщиной и жила в Нсаре и гуляла ночью по городу в компании весёлых интеллектуалов – а больше ничего и не было. Она тоже рассмеялась, издав болезненный безудержный вскрик, полный какой-то неистовой радости. Вот что на самом деле предлагала Кирана в обмен на свой хлеб.

16

В завии Будур поселились три новенькие: тихие женщины с банальными предысториями, которые держались преимущественно особняком. На них, как водится, легли хлопоты по кухне. Будур чувствовала себя неуютно под их взглядами, которыми они никогда не обменивались друг с другом. Она никак не могла поверить, что они могут предать такую же молодую девушку, как они сами, к тому же две из них оказались очень приятными в общении. Будур вела себя с ними резче, чем ей хотелось, но, следуя предостережениям Идельбы, не проявляла открытой враждебности, чтобы не выдать своих подозрений. Это была тонкая грань в игре, участвовать в которой Будур совсем не хотелось, хотя не совсем: это неприятно напоминало о различных масках, которые ей приходилось примерять перед отцом и матерью. Она так хотела, чтобы тут всё было по-новому, хотела быть самой собой со всеми без исключения – грудь в грудь, как говорили иранцы. Но, похоже, жизнь вынуждала чуть ли не постоянно играть роли. Быть ненавязчивой на лекциях Кираны и безразличной в кафе, даже когда их ноги оказывались совсем рядом, быть непременно обходительной со шпионками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация