– Мне нравится приём с именами, – заметил Бао, листая один из томов антологии.
– Старец Красное Чернило объясняет в одной из заметок на полях, что это просто мнемонический приём для удобства читателя и что в действительности, конечно, никакая душа по возвращении не сохраняет своих физических свойств. Ни характерных колец, ни родимых пятен, ни одинаковых имён; он бы не хотел, чтобы вы думали о его методе, как о чём-то из старых народных сказок, о, нет.
Министр природного здравоохранения спросил о стопке нехарактерно тонких книжек, и Чжу радостно улыбнулся. В противовес своим бесконечным антологиям, объяснил он, он взял за правило покупать любые книги, которые, исходя из их темы, должны были быть короткими, и даже настолько короткими, что их названия едва помещались бы на корешках. Например, «Секреты успешного брака», «Веские причины надеяться на будущее» или «Истории о том, как не бояться привидений».
– Но я не читал их, должен признаться. Они существуют только ради своих заголовков, которые говорят всё за них. Они могут даже быть пустыми внутри.
Позже Бао сидел рядом с Чжу на балконе, глядя на город, плывущий внизу. Они пили чашку за чашкой зелёный чай, разговаривая о самых разных вещах, и когда ночь стала поздней и Чжу как будто о чём-то задумался, Бао спросил его:
– Ты когда-нибудь вспоминаешь о Куне Цзяньго? О тех временах?
– Нет, не очень часто, – признался Чжу, глядя ему прямо в глаза. – А ты?
Бао покачал головой.
– Не знаю, почему. Не то чтобы это причиняло какую-то особенную боль. Просто кажется, всё это было так давно.
– Да. Очень давно.
– Я вижу, ты всё ещё немного хромаешь с того дня.
– Да. Мне это не нравится. Я стал медленнее ходить. Это не так уж плохо, но пуля всё ещё там. Металлодетекторы на охраняемых территориях реагируют на меня, – он рассмеялся. – Но это было давно. Так много жизней назад. Я их все перепутал, а ты? – и он улыбнулся.
Одна из последних лекций Чжу Исао была посвящена обсуждению того, какие цели может преследовать изучение истории и как это может помочь человечеству в его нынешнем затруднительном положении.
Чжу был осторожен, отвечая на свой вопрос.
– История может и не помочь, – сказал он. – Даже если бы мы получили полное представление о том, что происходило в прошлом, это бы нам не помогло: мы всё ещё ограничены в своих действиях в настоящем. В некотором смысле можно сказать, что прошлое заложило будущее, или купило его, или связало законами, институтами и привычками. Но, возможно, мы извлечём пользу, если узнаем прошлое как можно лучше, просто чтобы продумать путь вперёд. Мы с вами обсуждали вопрос остаточного и стихийного, что каждый период истории состоит из остаточных элементов прошлых культур и стихийных элементов, которые позже проявятся более полно. И это такая мощная призма. Только изучение истории позволяет увидеть это различие там, где оно есть. Мы можем взглянуть на окружающий мир и сказать, что всё это – остаточные законы периода Четырёх Великих Неравенств, всё ещё сковывающие нас. Им пора исчезнуть. С другой стороны, мы видим менее знакомые элементы нашего времени, такие как общинное владение землёй в Китае, и говорим: возможно, это новые качества, которые станут более заметны в будущем; они кажутся полезными, я поддержу их. Впрочем, существуют и остаточные элементы, которые всегда помогали нам и должны быть сохранены. Так что это не тот случай, когда «новое – хорошо, а старое – плохо». Нужно видеть эти различия. И чем больше мы понимаем историю, тем тоньше их видим.
Я начинаю думать, что проблема «поздних проявляющихся свойств», о которой говорят физики, когда обсуждают сложные и щепетильные вопросы, является важным понятием и для историков. Возможно, справедливость – это как раз такое позднее проявленное свойство. И возможно, мы успеем увидеть его зачатки; или же оно зародилось давным-давно, среди приматов и предлюдей и только сейчас набирает силу в мире, чему способствует возможность перехода к постдефициту. Трудно сказать.
Он снова улыбнулся своей тихой улыбкой.
– Хорошие слова, чтобы закончить эту лекцию.
Его последняя лекция называлась «То, что ещё предстоит объяснить» и состояла из вопросов, которые он до сих пор обдумывал, даже после стольких лет учёбы и размышлений. Он давал комментарии по своему списку вопросов, но краткие, и Бао пришлось писать очень быстро, чтобы успеть записать все вопросы:
То, что ещё предстоит объяснить
Почему неравенство в накоплении благ существовало с самого раннего периода истории человечества? Отчего наступают и проходят ледниковые периоды? Могла ли Япония выиграть свою войну за независимость без случайного стечения обстоятельств в виде Долгой Войны, землетрясения и пожара, поразивших Эдо? Куда делось всё римское золото? Почему власть, по сути, продажна? Возможно ли было уберечь коренные народы Нового Света от болезней, занесённых из Старого Света? Когда в Новом Свете впервые появились люди? Почему цивилизации Инчжоу и Инки находились на таких разных стадиях развития? Почему гравитация не может быть математически согласована с импульсной микровероятностью? Стал бы Траванкор основоположником современной истории и господствовал ли бы в Старом Свете, если бы Керала не появился на свет? Есть ли жизнь после смерти и переселение душ? Достигла ли полярная экспедиция 52 года Долгой Войны Южного полюса? Что заставляет сытых и обеспеченных людей вносить лепту в эксплуатацию и обдирательство голодающих и беззащитных? Выжил бы саамский народ, если бы Аль-Алеманд завоевал Скандистан? Если бы Шанхайская конференция не ввела столь суровые репарации, был бы послевоенный мир более мирным? Сколько людей может выдержать Земля? Почему существует зло? Как ходеносауни пришли к своей форме правления? Какая болезнь или сочетание болезней убило христиан Фиранджи? Движет ли историей техника? Что бы изменилось, если бы чума не затормозила распространение науки, зародившейся в Самарканде? Правда ли финикийцы пересекли Атлантику и попали в Новый Свет? Выживут ли к следующему веку млекопитающие крупнее лисы? Правда ли, что сфинкс на тысячи лет старше пирамид? Есть ли боги? Как вернуть животных на землю? Как обеспечить себе достойное существование? Как передать нашим детям и следующим поколениям восстановленный, оздоровлённый мир?
Вскоре после этой последней лекции и прощальной вечеринки Чжу Исао вернулся в Пекин, и Бао больше никогда его не видел.
В течение нескольких лет после визита Чжу они усердно работали над разработкой программ, которые помогли бы дать ответы на некоторые из его последних вопросов. Точно так же, как геологам в их работе помогает понимание движения треснувших плит земной коры, бюрократы, технократы, учёные и дипломаты Лиги всех народов черпали помощь в трудах и теоретических измышлениях Чжу. Хорошо иметь план, как часто замечал Чжу!
Бао рассекал по миру, встречаясь и разговаривая с разными людьми, помещая нужные нити на свои места, утолщая основу и уток договорами и соглашениями, которые связывали все народы на планете. Он работал попеременно над реформой землевладения, лесными хозяйствами, охраной животных, водными ресурсами, поддержкой панчаятов и изъятием накопленных богатств, обтачивая неподатливые булыжники привилегий, оставшиеся после Долгой Войны и всего, что произошло за столетия до неё. Дела шли медленно, прогресс был мизерным, но Бао не раз уже замечал, что улучшение ситуации в одном регионе иногда помогало другим. Так, например, учреждение панчаятских правительств на местном уровне в Китае и исламских государствах привело к тому, что всё большее число людей наделялось властью, особенно в тех местах, где люди принимали траванкорский закон, обязывающий, чтобы по крайней мере два из пяти членов панчаята были женщинами; это, в свою очередь, смягчило и многие земельные проблемы. В самом деле, поскольку многие мировые проблемы проистекали из того, что неограниченное число людей конкурирует за ограниченное количество ресурсов с использованием примитивных технологий, ещё одним счастливым результатом панчаятского расширения прав и возможностей местных жителей и женщин стало быстрое и резкое снижение рождаемости. Коэффициент воспроизводства населения составлял две целых одну десятую рождений на одну женщину, а до Долгой Войны по миру этот показатель приближался к пяти, а в беднейших странах – к семи или восьми. В настоящее время в каждой стране, где женщины обладали всеми правами, отстаиваемыми Лигой всех народов, этот коэффициент сократился менее чем до трёх, а зачастую и менее чем двух человек, что вкупе с улучшением ситуации в сельском хозяйстве и развитием новых технологий предвещало хорошее будущее. Это было предельно обнадёживающее проявление основы и утка и принципа поздних проявленных свойств. Всё ползло очень медленно, но казалось, история дхармы всё-таки им под силу. Возможно; это ещё было неточно, но кое-какая работа была сделана.
