Книга Годы риса и соли, страница 48. Автор книги Ким Стэнли Робинсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Годы риса и соли»

Cтраница 48

– Ты тоже узнала меня, – сказал он. – И мы оба знали Ибн Эзру, – который в этот момент осматривал стены внутреннего двора, ведя ногтем по линии стыка между двумя камнями, восхищаясь каменной кладкой в бардо.

– Это большой успех, – повторил Бистами. – Наконец-то мы чего-то добились!

Катима бросила на него полный сомнений взгляд.

– И это ты называешь успехом? То, что нас загнали в дыру на самом краю света?

– Какая разница, где? Мы узнали друг друга, тебя не убили…

– Прелестно.

– Но так и есть! Я видел время, я прикоснулся к вечности. Мы создали место, где люди смогли полюбить добро. Шаг за шагом, жизнь за жизнью; и в конце концов мы останемся здесь навсегда, в этом белом свете.

Катима сделала жест рукой: ее шурин, Саид Дарья, входил в судилище.

– Посмотри на него. Жалкое создание, и всё же не брошен в ад, и даже не превращён в червя или шакала, как того заслуживает. Он вернётся в мир людей и снова посеет хаос. И ведь он тоже часть нашего джати, ты узнал его? Ты знал, что он часть нашей дружной семейки, как Ибн Эзра?

Ибн Эзра сел рядом с ними. Очередь продвинулась вперёд, и они вместе с ней.

– Стены твёрдые, – сообщил он. – И довольно хорошо сложены. Не думаю, что нам удастся сбежать.

– Сбежать! – вскричал Бистами. – Это Божий суд! От него никому не сбежать!

Катима и Ибн Эзра переглянулись. Ибн Эзра сказал:

– Моё мнение таково, что любой положительный сдвиг в укладе нашего существования должен быть антропогенным.

– Что? – воскликнул Бистами.

– Всё зависит от нас самих. И никто нам не поможет.

– Я и не говорю этого. Хотя Бог всегда помогает, если обратиться к Нему. Но всё действительно зависит от нас, я твержу это с самого начала, мы стараемся, как можем, и мы делаем успехи.

Катиму это не убедило.

– Посмотрим, – сказала она. – Время покажет. А я пока воздержусь от умозаключений, – она повернулась к белой усыпальнице, по-королевски выпрямилась и добавила, скривив губы, как тигрица: – И никто меня не осудит.

Жестом она отмахнулась от мавзолея.

– Здесь всё не важно. Важно то, что происходит в мире.

Книга третья. Океанские континенты
Годы риса и соли

На 35-м году правления император Ваньли обратил свой лихорадочный и вечно недовольный взгляд на Ниппон [17]. Десять лет назад ниппонский генерал Тоётоми Хидэёси имел неосторожность попытаться завоевать Китай, и когда корейцы отказали ему в переходе, ниппонская армия вторглась в Корею в качестве первого шага на своём пути. Великой китайской армии потребовалось три года, чтобы прогнать захватчиков с Корейского полуострова, и двадцать шесть миллионов унций серебра, которых это стоило императору Ваньли, нанесли государственной казне ощутимый урон, от которого она так и не оправилась. Император вознамерился отомстить за это неспровоцированное (если не считать двух безуспешных посягательств на Ниппон, предпринятых ханом Хубилаем) нападение и на корню пресечь риск возникновения подобных проблем из-за Ниппона в будущем, подчинив его китайскому сюзеренитету. Хидэёси умер, и Токугава Иэясу, глава нового сёгуната Токугава, успешно объединил под своим предводительством все Ниппонские острова, после чего закрыл въезд в Ниппон иноземцам. Ниппонцам было запрещено покидать страну, а тем, кто всё-таки покинул, – возвращаться. Строительство мореходных судов также прекратилось, хотя Ваньли в своих киноварных меморандумах с недовольством отмечал, что это не остановило орды ниппонских пиратов от нападений на протяжённую береговую линию Китая посредством более мелких судов. Попытки Иэясу оградиться от внешнего мира казались китайскому императору проявлением слабости, и в то же время страна-крепость, родина нации воителей, практически прилежащая к побережью Срединного государства, не давала ему покоя. Ваньли доставляла удовольствие мысль о возвращении этого бастарда китайской культуры на своё законное место под властью Драконьего трона, в компанию к Корее, Аннаму, Тибету, Минданао и Островам пряностей [18].

Его советники не пришли в восторг от затеи. Во-первых, казна была истощена. Во-вторых, положение династии Мин пошатнулось в результате предыдущих потрясений эпохи правления Ваньли – не только войны за Корею, но и изнуряющей междоусобицы из-за престолонаследования, лишь номинально решённой Ваньли в пользу старшего сына и изгнания младшего в провинции; всё могло перевернуться с ног на голову уже через неделю. И вокруг этой чрезвычайно взрывоопасной ситуации, подобной закипающей гражданской войне, сгущались склоки и козни придворных завистников: императрицы-матери, императрицы, высших государственных чинов, евнухов и генералов. Что-то в сочетании ума Ваньли и его нерешительности, постоянного недовольства и непредсказуемых вспышках мстительной ярости к старости Ваньли превратило его двор в потрёпанный и обессилевший клубок интриг. Его советникам, особенно генералам и главам казначейства, покорение Ниппона даже теоретически не виделось возможным.

Император, что было в его духе, настоял на том, чтобы это было сделано.

Старшие генералы выступили с альтернативным планом, который, как они надеялись, удовлетворит императора. Они предложили китайским дипломатам заключить договор с одним из мелких ниппонских сёгунов, тодзама-дайме, которые не пользовались благосклонностью Иэясу, поскольку присоединились к нему только после его военной победы при Сэкигахаре [19]. Договор предусматривал, что сёгун впустит китайцев в один из своих портов и на постоянной основе откроет его для торговли с Китаем. Затем китайский флот высадится там с многочисленным подкреплением и, по существу, сделает порт китайским, защищённым силами китайского же флота, который намного вырос за время правления Ваньли в постоянной борьбе с пиратами. Большинство пиратов были ниппонцами, и в этом присутствовала определённая справедливость, не говоря о возможности открыть торговлю с Ниппоном. После этого порт мог исполнять роль центра подготовки к постепенному завоеванию Ниппона, задуманному как поэтапное, а не единовременное завоевание. Такой план был им по карману.

Ваньли поворчал по поводу убогого, приблизительного, евнухоподобного исполнения его желаний своими советниками, но терпеливые объяснения самых доверенных советников тех лет в конце концов убедили его, и он одобрил план. Был заключён тайный договор с местным феодалом, Омурой Сумитадой, который принял китайцев и позволил им начать торговлю в маленькой рыбацкой деревушке с отличной гаванью под названием Нагасаки. Снаряжение экспедиции, которая планировала прибыть в Ниппон с превосходящими силами, велось на восстановленных верфях Лунцзяна, близ Нанкина, также на побережье Кантона. Большие новые корабли флота-оккупанта, заполненные достаточным количеством припасов, чтобы десант мог выдержать длительную осаду, впервые встретились у берегов Тайваня, и никто в Ниппоне, за исключением Омуры и его советников, ни о чём не догадывался.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация