Книга Годы риса и соли, страница 84. Автор книги Ким Стэнли Робинсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Годы риса и соли»

Cтраница 84

Бахрам кивнул, потеряв дар речи от негодования и страха.

– Я буду совмещать, – выдавил он, глядя на Эсмерину и детей.

И всё перестало быть нормальным.

Жизнь многих меняется вот так: внезапно и навсегда.

Божественное оружие

Сочувствуя Бахраму, Калид и Иванг превратили весь комплекс в оружейный склад, и отныне все испытания и исследования посвящали сугубо увеличению военной мощи ханства. Крепкие пушки, легковоспламеняемый порох, вращающиеся ядра, «убийца мириад», а также огнестрельные таблицы, протоколы снабжения, зеркальные алфавиты для сообщения на больших расстояниях – всё это и многое другое производили они, пока Бахрам половину времени проводил в ханаке с Эсмериной и детьми, а половину – на мануфактуре и Бухарская дорога стала ему знакома, как тропки на собственном дворе, так часто он путешествовал по ней, в любое время дня и ночи, иногда засыпая верхом на лошадях, знавших дорогу вслепую.

Они ощутимо усилили военное оснащение ханства; точнее, усилили бы, если бы командиры армии Сайеда Абдула исполняли указания Калида, а Калиду хватило бы терпения научить их, но обе стороны были слишком упрямы, чтобы пойти на уступки, и хотя Бахрам видел в этом стратегическую ошибку Надира, который не поставил вопрос ребром и не приказал своим генералам подчиниться Калиду, а также не потратил больше денег из казны на найм солдат с большим опытом, никто ничего не предпринимал. Даже силы великого Надира Диванбеги, которые сводились, в сухом остатке, к его влиянию на хана, были не безграничны. Другие советники давали хану другие советы, и вполне возможно, что власть Надира действительно ослабла именно в тот момент, когда она была наиболее необходима, даже несмотря на изобретения Калида и Иванга – или, как знать, как раз из-за них. Хан никогда не славился своим здравым смыслом. А возможно, и его карманы были не так глубоки, как это казалось в те дни, когда базары, караван-сараи и стройки гудели ульями и платили налоги.

Так, видимо, решила и Эсмерина, хотя Бахраму приходилось полагаться в основном на её взгляды и молчание, чтобы сделать такой вывод. Ей казалось, что за ними постоянно наблюдают, даже в часы без сна глубокими ночами, что было страшной мыслью. Дети, попав во дворец, словно провалились в сон, навеянный «Тысячей и одной ночью», и Эсмерина никак их в этом не разубеждала, хотя, конечно, понимала, что они были здесь пленниками и могли проститься с жизнью в любой момент, если бы у хана внезапно испортилось настроение из-за того, как шли дела у Калида, или на востоке, или где-нибудь ещё. Поэтому, естественно, она старалась не говорить ничего предосудительного и только благодарила за то, как сытно их кормят, как ласково с ними обращаются и как они с детьми ни в чём не знают нужды. И только её взгляд, когда они оставались наедине, говорил Бахраму, как ей страшно и как она хочет поторопить его в исполнении желаний хана.

Калид, конечно же, всё понимал и без взглядов дочери. Бахрам видел, что он всё больше и больше выкладывается ради укрепления военной мощи хана, не только корпя над производством оружия, но и добиваясь расположения наиболее уступчивых полководцев, намёками или напрямик выдвигая свои предложения по всем вопросам, начиная с реконструкции городских стен, в соответствии с результатами его испытаний прочности земляных насыпей, и заканчивая планами рытья колодцев и дренажной системы в Бухаре и Самарканде. На теоретические опыты в этих попытках пришлось махнуть рукой, тратить время на ворчание тоже не приходилось. Но успехи были непостоянны.

По городу, как летучие мыши, разлетелись слухи, застилая дневной свет. Маньчжурские варвары захватили Юньнань, Монголию, Чам, Тибет, Аннам и восточные границы Могольской империи; каждый новый день они оказывались где-то ещё, где-то ближе. Ни одному из этих заявлений не было подтверждения – напротив, зачастую они опровергались либо прямым противоречием, либо тем фактом, что из некоторых этих регионов продолжали прибывать караваны и купцы говорили, что не видели ничего необычного, хотя и до них доходили слухи. Ничего не было известно наверняка, кроме того, что на востоке неспокойно. Караваны явно стали приходить реже, и прибывали с ними не только торговцы, но и целые семьи, мусульманские, еврейские или индуистские, в страхе бежавшие от новой династии, получившей название Цин. Вековые иностранные поселения таяли, как иней на солнце, и беженцы устремлялись на запад в надежде, что в дар аль-исламе, под моголами, или османами, или в султанатах тайфы, им будет лучше. И наверняка они были правы, поскольку ислам чтил законы, но Бахрам видел горе, написанное на их лицах, нужду и страх, потребность скитаться и выпрашивать еду, потому что их торговые запасы уже истощились, а необъятная западная половина мира всё ещё лежала впереди.

Хорошо хоть то, что эта половина принадлежала мусульманам. Но посещение караван-сараев, в которых Бахрам когда-то так любил проводить время, теперь вызывало в нём тревогу и страх, такие же острые, как желание Надира, чтобы Калид и Иванг преуспели в обороне ханства от вторжения.

– Не мы замедляем события, – ожесточённо сказал Калид как-то поздно вечером в своём кабинете. – И сам Надир не великий полководец, и его влияние на хана шатко и продолжает расшатываться. А хан-то… – он выдохнул одними губами.

Бахрам вздохнул. С этим никто не мог поспорить: Сайед Абдул-Азиз не был мудрым человеком.

– Нам нужно что-то смертоносное и зрелищное, – сказал Калид. – Что-то и для хана, и против маньчжуров.

Бахрам оставил его изучать рецептуры различных взрывчатых веществ и выехал в долгий и холодный обратный путь в Бухарский дворец.


Калид договорился о встрече с Надиром и вернулся, ворча, что, если предложенная им демонстрация пройдёт по плану, Надир отпустит Эсмерину и детей обратно домой. Бахрам приободрился, но Калид осадил его:

– Всё зависит от того, останется ли доволен хан, а никогда нельзя знать, что произведёт впечатление на такого человека.

– Какую демонстрацию ты задумал?

– Мы изготовим снаряды, заложив китайский состав «вань-цзень-ти» в оболочки, которые разрываются не при залпе, а при падении на землю.

Они опробовали несколько различных конструкций, и даже их испытания оказались довольно опасными: не раз им приходилось спасать свою жизнь, убегая со всех ног. Это будет страшное оружие, если только им удастся с ним совладать. Бахрам каждый день сбивался с ног, грезя о возвращении семьи и спасении Самарканда от рук неверных; конечно, ведь, если таково было желание Аллаха, оружие было подарком от Него самого. Нетрудно было закрыть глаза на скрытый в нём ужас.

В итоге они изготовили полые оболочки с плоским дном, наполнив две камеры, разделённые жестяной перегородкой, жидкими компонентами «убийцы мириад». Отсек с порохом в головке снаряда взрывался при столкновении, ломая перегородку и смешивая компоненты газа.

Они добились того, что снаряды срабатывали как надо в восьми случаях из десяти. Снаряды второго типа, доверху заполненные порохом и снабжённые запалом, при ударе взрывались с оглушительным звуком, разметая вокруг осколки оболочки, как дробные пули.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация