Покончив с едой – и с последними отговорками, – я на всякий случай подышала в ладошку, чтобы проверить, воняет ли от меня огурцом, оправила рубашку и очень осторожно и неспешно, вся на нервах, двинулась через столовую к Коре. Прямо к самому солнцу – мимо самых популярных ребят в школе. Виола посмеялась надо мной, когда хватило духу признаться ей, что я запала на самую влиятельную девчонку в школе, и сказала, что на маму я похожа хотя бы тем, что у меня губа не дура.
Кора ела сэндвич с паштетом и смеялась над чем-то, что говорил Мишель. Она была так прекрасна, что я застыла, как вкопанная. М-да, глупо было и думать, что у меня что-то с ней получится. Ну как девчонка вроде меня сумеет заставить такую, как она, добровольно шагнуть в неизвестность – и не единожды, а дважды?
Мишель заметил меня. Он подозрительно прищурился, наклонился к Коре и что-то шепнул ей на ухо – слишком тихо, мне не расслышать. В любом случае, явно что-то не очень лестное. Она будто испугалась чего-то, удивленно вытаращила глаза, затем оглянулась, заметила меня… и улыбнулась.
Вот как, получается? Даже я могу это сделать? Заставить красивую, умную, добрую и смешную Кору ослепительно улыбнуться? О, боже-боже, эта улыбка – она для меня! Я бы тысячу миль прошла, лишь бы что-то подобное увидеть, но здесь и сейчас Кора дарила ее мне просто так… почти мимоходом.
– Привет, Кора! – брякнула я. Мне очень хотелось казаться крутой.
Но вряд ли это прозвучало круто.
Впрочем, Кора все еще улыбалась – и эта улыбка стоила любых мучений.
– Ой, Оливия, привет! Садись к нам! Если хочешь, конечно.
– Спасибо. – Судя по лицу Мишеля, он мне не очень-то рад. И мне не хотелось садиться. Социальный статус в колониальной школе для меня ничего не значил. Большую часть времени я стараюсь ни к кому сильно не прикипать душой – придет час, и я улечу. Но переходный возраст – это отстой. Раньше мне было куда легче убедить себя, что на самом-то деле мне плевать.
– Кора, ты ведь знаешь про тот списанный исследовательский корабль на орбите? Ты еще говорила, мама звала тебя на него посмотреть.
Кора захлопала глазами. Она явно не такого вопроса от меня ожидала.
– Ну да.
– А тебе какое дело? – вмешался Мишель, подаваясь вперед – так, чтобы оказаться между мной и Корой. – Решила что-нибудь стянуть?
Ну, ясное дело – у него большие планы на Кору, и он заранее очерчивает для пассии круг дозволенного общения. Фу. Неужели у нее такой плохой вкус? Даже на Загрее не так уж и мало парней, есть из чего выбрать.
– Не-а, не угадал, – как ни в чем не бывало ответила я. – Вот тебе бы какие-нибудь шарики оттуда не помешали, а то твои собственные совсем за ролики заехали.
Мишель злобно оскалился на меня – прямо как дикий зверь. Ну и ну. Хорошо, что природа распорядилась так, что мне неинтересны парни.
Почувствовав, что обстановка накаляется, Кора вмешалась:
– Нет, правда, Оливия, почему ты спрашиваешь?
– Мой отец летит туда в команде чистильщиков.
Мишель гаденько усмехнулся. Я старалась не обращать внимания.
– Ну так вот, а мать будет на работе. Так что мы с Виолой будем торчать дома целыми днями – одни-одинешеньки. Помнишь, я обещала пригласить тебя на вечеринку? Виола как раз хочет всех своих одноклассников вживую повидать – ей ведь из дома никак не выйти, и это, ну, фигово…
– Что по-настоящему «фигово» – так это твой стариковский сленг, – буркнул Мишель.
Но на его выпад уже никто не обратил внимания – популярные ребята уже вовсю перешептывались, явно взволнованные моим смелым предложением. Видно, Кора им ничего не рассказала о львином черве – мне бы крепко досталось от ее матери, ведь Мишель той наверняка бы все доложил задним числом, – но вот об остальном: о пыльце, о зарослях хищных чудо-трав и удивительной, пугающей красоте их новой родины они явно от нее наслышались.
Странная штука – вся эта гиперопека над детьми-колонистами. Они бы и не поняли, что им грозит опасность, даже если бы львиный червь вылез из-под земли и откусил кому-то голову. Визит ко мне и Виоле ситуацию не переломит, но, возможно, убедит их, что когда-нибудь им придется вылететь из родительского гнезда, и увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Если я смогу хоть чуть-чуть помочь, значит, не зря меня затащили на Загрей мои собственные родители.
Кора улыбнулась мне, как будто я самый умный человек во всей Вселенной, и я приободрилась.
– Мы не сможем, конечно, пригласить всех-всех, а снаружи торчать небезопасно. – Я объявила это прежде, чем все начнут трезвонить друзьям и уговаривать присоединиться к веселью. – Но, скажем, шесть человек – плюс я и Виола – вполне уместятся. Кстати, и ты приходи, Мишель.
– А я? – спросила Кора.
Вся жизнь промелькнула передо мной, прежде чем я поняла, что она меня просто дразнит. Надеюсь, она ничего не заметила.
– Вообще-то я ради тебя эту вечеринку и устраиваю, – ответила я.
Кора встала и поцеловала меня.
На глазах у всех. На глазах у самых популярных ребят в школе – таких же, как она, бок о бок с которыми ей жить в этой колонии еще долго после того, как исчезнет память о забавной блондинке, чьи родители изучали жуков. На глазах у изгоев и отщепенцев, в чьих глазах я в один миг стала кем-то вроде героя-победителя. Кровь стыла в жилах – и в то же время кипела, казалось, я способна на что угодно, потому что Кора снова поцеловала меня, поцеловала на глазах у всех, и это уже совершенно точно – не только в моем воображении.
Вот он, лучший день моей жизни. Он все-таки настал.
Кора наконец отстранилась от меня – раскрасневшаяся, с улыбкой на лице. А я так и стояла столбом. Просто не могла найти в себе силы пошевельнуться.
– Я составлю список гостей, – сказала Кора, как будто это ее вечеринка, а не моя. Но, честно говоря, мне плевать. Пусть приводит с собой кого угодно – пусть только даст мне поцеловать ее снова, и снова, и снова.
Остаток дня прошел в вихре мыслей о Коре – о том, как наши губы касаются, о том, как чудесно пахнет ее дыхание, об этой легкой нотке машинного масла в ее запахе – я не знаю, откуда она берется, но мне не терпелось узнать. Загрузив домашние задания, я отправилась восвояси сквозь лабиринт колониальных улиц.
Большая часть инопланетных колоний страдает от того, что планы и их реализация очень сильно расходятся. Колонисты проводят немалую часть жизни за работой, размышляя о том, насколько совершенным будет их новый мир, почти наверняка лишенный вороха проблем мира старого. Вот почему всякий новый проект стараются сделать максимально не похожим на предыдущий. В одной колонии жителей расселяют по башням, минимизирующим воздействие на окружающую среду, при этом лишая их личного пространства. В другой строят просторные индивидуальные жилища, где каждому найдется место для уединения, но рано или поздно это сказывается на природе. Так оно и будет, как мне кажется, отныне и впредь – до тех пор, пока существуют люди и пригодные для жизни планеты.
