– А что сестра делает?
– Следует предписаниям науки. – Нет такой вещи, что могла бы разбудить Виолу между полуночью и девятью утра. Просто диву даешься, как быстро ей удавалось приспособиться к условиям на каждой новой планете, и если уж она ложилась спать, то за всех нас высыпалась. – А мама где?
– Собирается на работу, – вздохнул папа. – В подтверждение его слов из гаража донесся рев маминого вездехода – своего рода мотоцикла с непробиваемыми шинами – то что надо для Загрея. Ревел двигатель очень уж громко, прямо на зависть – а ведь мама даже еще не выехала во двор.
Я вопросительно глянула на отца:
– Что стряслось?
– Немножко повздорили по поводу того, стоит ли мне вылетать сегодня, или нет, вот и все. – Отец подхватил сумку, повесил ее на плечо и наклонился чмокнуть меня в лоб. Мне нравится, когда он меня целует. Усы всегда щекочут кожу. Я люблю его. Он – мой отец, я его очень люблю, и меня захлестнуло внезапное желание обнять его крепко-крепко и не отпускать. К черту вечеринку, к черту космическую миссию – и то и другое можно отменить. Пусть только остается здесь, с нами, в безопасности.
Отступив на шаг, он грустно улыбнулся мне.
– Как же ты выросла, – сказал он. – Почти уже совсем взрослая. Скоро ты улетишь куда-нибудь, куда тебе захочется, а нам останется только смотреть вослед. Ты – наша гордость, Оливия. Мы и мечтать не могли о такой дочери.
Я нахмурилась.
– Вы с мамой тоже замечательные. Нам с Виолой очень повезло.
– Мы сделали все возможное. – Мне кажется, или он и правда вот-вот заплачет? – И если в чем-то и были не правы, я хочу, чтобы ты просто помнила: мы с мамой сделали все возможное.
– Пап…
– Мне пора. Повеселитесь сегодня, чем бы вы ни занимались. Увидимся завтра, когда проверка корабля закончится.
И он ушел. Шагнул за дверь – и я не успела ничего сказать. Я шла за ним до самого порога, остановилась, смотрела, как он шел через двор к воротам, как миновал и их и ступил на тракт, ведущий в колонию. Мне хотелось окликнуть его, но окрик застрял в горле, будто кость. Постепенно его фигура исчезла вдалеке, и сколько бы я ни жмурилась, уже не могла его разглядеть. Работа украла у меня отца. На какой-то миг чувство, будто сам Загрей похитил его – вобрал в себя целиком – казалось неодолимым.
Я закрыла дверь и вернулась в дом. До прихода первых гостей еще несколько часов. Вечеринка должна начаться примерно в то время, когда папин шаттл состыкуется с разведывательным судном на орбите. Если все пройдет хорошо, он вернется на планету раньше, чем мы с Корой ляжем спать. Он проведет ночь в колонии на карантине и завтра утром в это же время постучится к нам в двери с медицинской справкой в руках. Не о чем беспокоиться.
Но почему же я так нервничала?
Виола еще спала, когда я вернулась в нашу комнату. Я хотела разбудить сестру, но решила, что мне лучше принять душ и подготовиться, пока она в постели. Порой, сразу после пробуждения, ноги подводят ее, не держат твердо, а последнее, что нам нужно сегодня, – споткнуться друг о друга.
Я стала собираться. Приняла душ, почистила зубы, надела зелено-серебристую тунику и черные леггинсы – ничего подобного никто из подростков Загрея не носит. Я выглядела великолепно. Странно, чужеродно, нетрадиционно – в хорошем смысле всех этих слов. Так одеваются в кино, но не в жизни. Хо-хо, Кора еще не знает, что ее ждет.
Когда я снова вернулась в комнату, Виола уже не спала. Увидев меня, она одобрительно кивнула.
– Хорошо выглядишь. Я боялась, что ты напялишь тот дурацкий комбез для школы.
– Школа – чтобы учиться, а вечеринка – чтобы лучиться, – заметила назидательно я.
– Ты хотела сказать: чтобы произвести впечатление на Кору? – улыбнулась Виола.
– Уф, помолчи.
– Уже мечтаю с ней познакомиться.
– Я тебя сейчас подушкой придушу!
– За меня все равно дышат машины, – беспечно махнула рукой Виола. – Вот увидишь, я ей все-все расскажу про твое детство.
– Тогда я сначала отключу твои машины, а уж потом задушу подушкой.
Виола засмеялась. Для меня нет звука приятнее, чем смех сестры.
– Давай я надену то серо-голубое платье, идет?
– Думаешь? Ты же в нем выглядишь…
– Ну да. Больной. – Виола улыбнулась еще шире. – Что, на секундочку, будет честно. Я буду выглядеть как девушка, которая однозначно существует, но не может прийти в колонию на занятия. Кроме того, на фоне меня ты будешь смотреться со своими яркими шмотками в три раза эффектнее, и Кора не узнает, что на самом-то деле я красивее.
Теперь я тоже улыбнулась.
– О, ты всегда знаешь, что сказать, чтобы сделать меня счастливой.
– Ну да, если бы по теме «Оливия Шипп» можно было бы защитить докторскую, мне бы даже не пришлось долго возиться. Я читаю тебя, как книгу, глупенькая ты сестренка. А теперь помоги мне встать с кровати. Мне нужно принять душ.
Виола – худышка, но гораздо тяжелее, чем кажется. Мне пришлось поднапрячься, чтобы стащить ее с матраса. Но вот наконец я отвела ее в ванную – можно готовиться к вечеринке.
И пусть закуски не бог весть какие, пусть нет никаких украшений, пусть шестеро подростков – маловато, пожалуй, для громкого названия «вечеринка» – мне плевать. Главное – мы с Виолой будем тусить со сверстниками, Мишелю придется признать существование моей сестры, а я, возможно, урву у Коры еще пару поцелуев. Черт возьми, да этот день обещал стать самым лучшим в жизни!
Виола вышла из ванной в сине-серебристом наряде и села в кресло у окна гостиной. Она явно довольна как слон, и как-то даже обходилась без кислородного баллона. Она действительно выглядела больной. Мне грустно смотреть на нее, но, рассуждая здраво, так даже лучше: люди вечно суют нос, куда не следует, а так, по крайней мере, никто не усомнится, что Виола больна. Как же это все больно и грустно. Иной раз мне кажется, что сестре легче мириться со своим состоянием, чем мне. Она говорит, что никто не в силах изменить ее природу, что судьбу проще принять как есть, но разве это справедливо? Разве сложно людям хотя бы не осуждать ее заочно за то, что она – вот такая?
– Дай я тебе волосы заплету, – предложила Виола.
– Мне нравится, когда распущены.
– Давай хотя бы заколем. А то висят, как лапша.
– Можно подумать, у тебя лучше.
Виола улыбнулась.
– Ну да. Поэтому-то я знаю, о чем говорю.
Наш разговор прервал звонок. Я включила монитор. У ворот – Кора с Мишелем, еще Лин и Хуан из нашего класса, и Алиса и Пол – из параллельного. С ходу в глаза бросилось, что Кора привела мальчиков и девочек поровну – как на школьные танцы.
– Вот и гости пришли, – вздохнула я.
– Ух ты, – сказала Виола, увлеченно разглядывая изображение. – А они всегда ходят такими вот стаями? Неужели боятся?
