Не знаю, чем Гольцов руководствовался, когда при распределении выбрал Нижний Кут. Возможно, тем, что стройка молодежная, а у него уже был большой опыт работы с молодыми строителями, все пять лет он ездил со студенческим стройотрядом МИСИ, зарабатывая на жизнь. Может быть, решил, что на небольшой стройке легче проявить себя, чем в огромных коллективах на какой-нибудь Красноярской или Саяно-Шушенской ГЭС. Если бы это было возможно, я спросил бы его, чувствовал ли он, что его поступками руководит та невидимая сила, которую мы называем судьбой. Есть люди, которые упорно сопротивляются ей и потом горестно недоумевают, почему их жизнь не сложилась. А есть люди, которые умеют расслышать ее зов и следуют ему безоглядно, не просчитывая выгоды и невыгоды. Таким, как мне кажется, был Георгий Гольцов.
Но у него уже ничего не спросишь.
Как молодой офицер после военного училища начинает с должности командира взвода, так и выпускник строительного института всегда начинает с мастера. Многие на этом и заканчивают, переходят в техотделы или на любую канцелярскую работу, на которой не нужно вкалывать по десять, а то и по двенадцать часов, собачиться с начальством и с работягами, а вечером приползать в свой вагончик и валиться без сил, едва успев сбросить робу и сапоги. Через полгода Гольцов стал прорабом, а еще через полтора года начальником участка. Вот тогда судьба и преподнесла ему первый царский подарок. Вернее, так: она дала ему шанс. И он его не упустил.
Зимы на северном Урале всегда морозные, а зима 84-го года была и наредкость снежной. Синоптики еще в январе предупреждали, что снежный покров в горах достигает трех метров, и в случае ранней весны паводок на Нижнем Куте может быть такой, какого не было за всю историю метеонаблюдений. На стройке на эти предупреждения не то чтобы совсем не обращали внимания, но отмахивались. Не до этого. По графику высота плотины должна быть уже 22 метра, а на деле едва достигала отметки в 17 метров. Наверстывали, опасаясь не начальственного гнева, а того, что все останутся без квартальной премии. Спохватились только в конце марта, когда стало ясно, что весна обещает быть ранней, срочно перебросили всю технику на прокладку водоотводного канала, но было уже поздно.
На небольших реках вроде Нижнего Кута, как мне объяснили гидростроители, такие каналы являются вспомогательными сооружениями и нужны только до тех пор, пока не будут возведены плотина и дамбы и не начнется заполнение водохранилища. Искусственное русло, в которое раньше отвели реку, не могло выдержать сильного паводка. К тому же оно было покрыто метровым льдом, который при ледоходе полностью его закупорит. Через месяц авральных работ в три смены стало ясно, что до паводка канал не будет прорыт. Начальник стройки поспешно ушел на пенсию, оставив вместо себя главного инженера, опытного гидростроителя, много чего повидавшего на своем веку. К нему и пришел Георгий Гольцов.
— Не успеваем, — сказал он.
— Не успеваем, — согласился и.о. начальника. — И без тебя знаю. Это всё, что ты хотел мне сказать?
— Не всё. Есть предложение.
— Излагай. Хорошая идея нам сейчас очень не помешает. Что ты предлагаешь?
— Снять всю технику с канала и укрепить плотину. Пропустим паводок через нее.
И.о. начальника даже привстал в кресле.
— Да ты представляешь, что говоришь?! Через недостроенную плотину! Рухнет к такой матери!
— Если рухнет, она и так рухнет.
— Запомни, Георгий, что я тебе скажу, пригодится в жизни. Если я буду рыть канал до последнего дня, но не успею и паводок пойдет через плотину, у меня будут крупные неприятности. Но не смертельные. Стихийное бедствие. А если сниму технику с канала, как ты предлагаешь, а плотина не выдержит, то я сяду в тюрьму. Есть разница?
— Да с чего ей рухнуть? — попытался возразить Гольцов. — Не Енисей. Выдержит.
— Уверен?
— Не на сто процентов, но процентов на семьдесят.
— Мне бы твою уверенность! Сделаем так. С этой минуты ты — исполняющий обязанности главного инженера. Действуй. Но учти — вся ответственность на тебе.
Слух о том, что на Нижне-Кутской ГЭС прекратили работы на водоотводном канале и вернули всю технику на плотину, дошел сначала до треста, потом до отдела строительства обкома партии, а потом и до первого секретаря обкома Бориса Николаевича Ельцина. Он даже не сразу поверил: „Как прекратили рыть канал? Они что там, с ума посходили?“
В один из солнечных апрельских дней, когда с крыш вагончиков уже потекло, а сугробы заметно просели, над поселком появился вертолет „Ми-8“ и приземлился на площадке перед деревянным зданием управления. Из вертолета вышел Ельцин, приказал выбежавшему ему навстречу и.о. начальника стройки:
— Показывайте, что тут у вас!
Поднялся на плотину, молча прошел из конца в конец, недовольно глядя на бетоновозы и самосвалы, вываливающие в тело плотины содержимое кузовов, на сварщиков, укреплявших плотину снаружи металлической арматурой. Появился Гольцов, извещенный о прибытии самого. И.о. начальника представил его:
— Гольцов, исполняющий обязанности главного инженера.
Ельцин перевел на него хмурый взгляд:
— Это ты снял технику с канала?
— Я.
— Почему?
— Без толку, всё равно не успевали. Здесь она нужней.
— А если плотина рухнет?
— С чего ей рухнуть? Технологию соблюдали, песок в цемент не сыпали.
— Знаю я, как вы соблюдаете технологию. И про цемент тоже знаю.
— Борис Николаевич, посмотрите на поселок, — предложил Гольцов. — Видите хоть один бетонный или хотя бы кирпичный дом?
С высоты плотины первый секретарь окинул взглядом хаотическое нагромождение временного жилья.
— Не вижу. И что?
— То, что цемент весь в плотине, до последнего килограмма.
— Не украли, ты хочешь сказать?
— Можно сказать и так.
— Размоет, — с меньшей уверенностью предположил Ельцин.
— А у нас что, есть другой выход?
— Рисковый ты парень. А что? И правильно, настоящий строитель должен уметь рисковать. Ладно, продолжайте. Но учти, Гольцов, рухнет плотина, пойдешь под суд! И получишь на всю катушку, это я тебе обещаю!
— Спасибо, — сказал Гольцов.
— За то, что пойдешь под суд? — удивился Ельцин.
— За разрешение продолжать.
Как и предсказывали синоптики, паводок был небывалой силы. На старом русле пытались взрывать лед, но половодье быстро затопило окрестности, подняло в верховьях Нижнего Кута штабеля бревен с леспромхозовских делянок, они били в тело плотины, как торпедами. На третий день вода достигла гребня плотины и хлынула вниз, на строительную площадку, с которой вывели бульдозеры и экскаваторы. Весь поселок с утра и до темноты толпился на окрестных холмах, напряженно следя за буйством стихии. Лишь на пятый день паводок начал спадать.
