– Время от времени он заходил проведать меня, – объяснила Нур. – Я думала, он госслужащий, проверяет моих приемных родителей!
– Эйб действительно заходил проведать тебя, – сказала Эмма. – Но он не был чиновником.
– Вы все это время оставались частью нашей семьи, дорогая, – обратилась мисс Шилоклювка к Нур. – Просто вы этого не знали. – Она приблизилась к Нур и обняла ее тонкими, хрупкими руками.
После того как имбрина отпустила Нур, девушка некоторое время стояла неподвижно, пытаясь взять себя в руки. В конце концов она неловко вытерла слезу, скатившуюся по щеке.
– Ты в порядке? – спросил я. – Непросто вот так сразу переварить столько всего нового.
Она быстро кивнула и подняла взгляд. В ее глазах я увидел решимость.
– Она жива, – произнесла Нур. – И я собираюсь ее найти.
– Кхм.
Я резко обернулся, но никого не увидел. Бросив вопросительный взгляд на друзей, я понял, что они тоже ничего не понимают. Мы все только что слышали, как кто-то довольно громко откашлялся, но когда взглянули в ту сторону, откуда доносился кашель, то никого не увидели.
– Миллард? – спросила Эмма, сообразив, в чем дело. – Когда ты вошел?
– Гораздо интереснее, – резко произнесла мисс Шилоклювка, – как вы сюда вошли?
– Я был здесь почти все время, – ответил тот. – Пришел, когда вы уже начали, не хотел вам мешать.
– У нас строгие правила в отношении невидимок, шныряющих по зданию без одежды, мистер Наллингс.
– Мадам, приношу свои глубочайшие извинения. – Насколько я понял, Миллард направился к нашей небольшой группе, собравшейся у стола мисс Шилоклювки. – Не знаю, сказал ли вам Гораций, но мы пытаемся не только разгадать смысл пророчества, но и расшифровать карту, которая, как мы считаем, поможет найти петлю Ви.
Мисс Шилоклювка взглянула на Горация, приподняв бровь.
– Нет, – медленно выговорила она. – Гораций о карте не упоминал.
– Я не успел, мэм, – оправдывался Гораций. – Кроме того, карты – это специальность Милларда.
Мисс Шилоклювка лишь вздохнула.
– Ну, и какие новости? – с надеждой обратилась Нур к Милларду. – Вы что-нибудь нашли?
– Пока нет. Оливия и Клэр сейчас в хранилище, перебирают карты Среднего Запада в поисках чего-то, хотя бы отдаленно напоминающего твой фрагмент, но это все равно что искать иголку в стоге сена. Тем не менее мне кажется, что очередная удивительная новость может нам помочь. – Он шагнул к Нур. – Ты жила с Ви, пока тебе не исполнилось шесть, верно?
– Пять с половиной, – поправила Нур и вдруг закивала; казалось, она угадала мысль Милларда. – Ты хотел спросить, не помню ли я чего-то о тех местах, где мы останавливались.
– Именно. Даже если ты не вспомнишь названия города или поселка, описание природы или построек может дать нам хотя бы общее представление о том, какие места она предпочитала.
– Почему ты думаешь, что Ви станет прятаться там же, где на нее напали? – спросил я.
– Если она сейчас в некоей тайной петле, то эта петля вполне может находиться рядом с ее бывшим домом. Это не важно, если вход в петлю искусно скрыт. Мне нужно хоть что-нибудь, какие-то конкретные детали. Названия городов, где вы жили, – это было бы идеально…
Нур наморщила лоб, затем покачала головой.
– Не могу вспомнить никаких названий. Мы часто переезжали, повидали множество разных поселков и маленьких городов. Нигде надолго не задерживались.
– Но ты должна что-то помнить, – настаивал Миллард, и по его голосу мне показалось, что он начинает отчаиваться. – Даже самое крошечное воспоминание может оказаться важным.
Нур, погрузившись в размышления, прикусила губу.
– Ну, некоторое время мы жили в довольно крупном городе, в небольшой квартире. Помню, что батареи гудели всю ночь; а на улицах были такие трубы с вентилями, из которых шел пар. Еще мы ездили на автобусе, это был старый автобус с зелеными пластиковыми сиденьями, от них пахло лимонными корками.
– О, мне кажется, в этом что-то есть! – оживилась Бронвин.
Миллард страдальчески вздохнул.
– На фрагменте карты нет никакого города, – сказал он. – Поэтому эти воспоминания нам не слишком помогут. Может, было еще какое-то место?
– Множество разных мест, – сказала Нур. – Но всякий раз ненадолго. – Она замолчала и снова погрузилась в раздумья. – Нет, был один городок. Совсем маленький. Мы очень часто туда возвращались. Но я его почти не помню, все как в тумане. – Она недовольно фыркнула. – Очень странно, что я забыла его. Как будто…
– Как будто кто-то отнял у тебя воспоминания?
Франческа. Я успел забыть о ней и только сейчас сообразил, что она слушала наш разговор. Нур посмотрела на имбрину-ученицу, как на помешанную.
– Уж подобное мне в голову прийти не могло!
Франческа и мисс Шилоклювка многозначительно переглянулись.
– Мэм, – заговорила Франческа, – как вы считаете, мисс Прадеш могли стереть память?
Мисс Шилоклювка уже кивала, хрустя пальцами.
– Если у нее сохранились другие воспоминания того времени, возможно, кто-то стер ей память лишь частично. Чтобы заставить забыть некое конкретное событие.
– Погодите, вы о чем?! – воскликнула Нур, и глаза у нее стали совсем круглыми. – Вы что, серьезно насчет стирания памяти?
– Обычное дело, – заметила Бронвин.
– По отношению к нормальным, – с ударением добавил Хью.
Нур это не убедило.
Мисс Шилоклювка положила руку на плечо Нур, пытаясь ее успокоить.
– Судя по всему, вам стерли лишь одно небольшое воспоминание, для вашего же блага, дорогая. Если Ви тревожилась о вашем благополучии и безопасности, она, наверное, испугалась, что однажды вы захотите вернуться туда, где жили в детстве. Вас могло потянуть в городок, который вы считали домом.
Нур рассматривала свои туфли. Она ничего не сказала, но было ясно, что эта новость, мягко говоря, выбила ее из колеи.
– Представьте, каково это – стирать память собственному ребенку, – мрачно произнесла Эмма.
– Мне пришлось согласиться на стирание памяти моим родителям, – сказал я, тяжело вздохнув. – Это было нелегкое решение.
Нур снова покачала головой.
– Может быть, Ви вовсе не интересовала моя безопасность, – тихо произнесла она. – Может быть, я была ей не нужна.
– Какая чушь! – воскликнула мисс Шилоклювка и поднялась с места так резко, что у нее защемило какой-то нерв. Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть, и, поморщившись от боли, медленно опустилась в кресло. – О боже. Франческа, у меня опять что-то с позвоночником. Будьте так добры, принесите, пожалуйста, мазь.
