— Шанс? — услышала я собственный шепот. — Один на миллион?
— Возможно.
Кай стал мне ненавистен. Я шагнула назад и, мотая головой, сказала:
— Убирайся.
— Каиса.
Я подняла ладонь.
— Уходи, Кай. Я не хочу тебя видеть.
— Прости, — тихо повторил он и, виновато потупив взгляд, вышел. В этот раз он не вернулся.
Я отвернулась к окну и глубоко вздохнула. Еще не хватало, чтобы лорд Рагнар видел мои слезы. Даже если он будет меня на кусочки резать, я не заплачу и не попрошу о пощаде.
Подышав, я успокоилась, выпила воды и заострила свое внимание на фруктах. Мне нужно было срочно определить желание лорда. И теперь меня пугала уже не столько мысль о вероятных постельных утехах с ним, которых не избежать, если мы поженимся, сколько свое место в отборе невест. Спасибо Каю! Чтоб ему пусто стало!
Я бросилась к шкафу, достала шелковый пеньюар и бегом в купальную. Быстро ополоснувшись, обтерлась, переоделась, распустила волосы, чуть-чуть надушилась. Успела разлить вино в два кубка, подкинуть дров в затухающий камин и лечь. Едва поправила пеньюар, подставила руку под голову, как дверь распахнулась.
Лорд Рагнар окинул меня мрачным взглядом. На его лице заиграли желваки. Он скрестил свои мощные руки на широкой груди и плечом оперся о дверной косяк.
Это же надо было так опростоволоситься! Я не угадала с желанием! Это стало мне ясно в то самое мгновенье, когда лорд подставил ногу перед закрывающейся дверью. Он не собирался брать у меня то, чего не хочет. Он собирался уйти. Он вовсе не хотел секса, для этого ему хватает служанок. В будущей жене он искал друга. И как я раньше не догадалась?
Небольшой поворот крепкого корпуса. Лорд уходит. Моя последняя попытка его остановить зазвучала на моих губах:
— Разве ты не хочешь услышать мои самые сокровенные тайны?
Он замер. Медленно повернул голову и взглянул на меня. Раскусил, что я выкручиваюсь, но шанс дал. Похоже, его завлекла моя храбрость. Знал бы он, как у меня внутри все сжималось.
Я поднялась с кровати, приблизилась к широкому креслу у стола и положила ладони на его спинку. Перебрав по ней пальчиками, я чуть улыбнулась и добавила:
— Нельзя упускать возможность убрать между нами барьеры. Судьба и так нечасто бывает к нам благосклонна.
Глава 18. Каиса
Я снова сымпровизировала. И снова заинтриговала лорда. Мне начинало казаться, что ему нравится наблюдать за моими жалкими попытками победить. Чужие страдания приносят ему удовольствие.
В его темных глазах вспыхнули охотничьи огоньки. Он ногой захлопнул дверь, отделившую нас от остального мира, и неспешно подобрался ко мне. Приняв мое приглашение, Рагнар опустился в кресло, но через плечо продолжал смотреть на меня. Я заметила, как его ладонь легла на рукоять клинка на поясе, и облегченно выдохнула. Он сам боится. Ну или просто не доверяет мне.
Я обошла кресло, взяла со стола наполненные кубки и один протянула лорду. Он косым взглядом ответил красноречивее любых слов. Я пригубила вино из его кубка, сглотнула и улыбнулась. Только после этого он принял его и тоже сделал глоток. Отодвинув от края стола вазу с фруктами, я села на угол и поставила одну ногу на подлокотник кресла. Смело! Лорд явно оценил стройность моих ног. Его взгляд бархатом скользнул по моей гладкой коже.
— Знаете, — заговорила я, трепеща от дикого волнения, — наши со Стасом родители развелись, когда мы были детьми. Отец почти сразу уехал заграницу, а мама повторно вышла замуж через несколько лет, когда Стас уже окончил школу. Она захотела личного счастья. Я не виню ее. Она все делала ради нас. Но в последние годы мы созванивались все реже. Я знала, что у нее все хорошо, а она думала, что у нас со Стасом все еще лучше. Я не рассказывала ей, чем на самом деле он занимается. Вы считаете это предательством?
Лорд не ожидал от меня вопроса. Его глаза чуть расширились. Он прошелся по мне подозрительным взором и произнес:
- Да.
— Думаете, правильнее было бы разбить ей сердце, сказав, что ее любимый сын, которым она гордится, мошенник?
— Она все равно узнает, и ее сердце будет разбито.
А я-то думала, лорд — чурбан!
— Наверное, мне легче от того, что она узнает это не от меня. Я не могу причинить боль человеку, которого люблю.
— То есть от меня у тебя тоже будут тайны?
Рагнар стал идти на контакт, и мое волнение постепенно угасало.
— Я стараюсь ограждать дорогих мне людей от неприятностей, — ответила я и глотнула еще вина. — Да, я всегда буду хранить чьи-то тайны. Даже от мужа.
— А свои?
— А вы? Готовы поделиться своими тайнами?
— Я открытая книга. Моя репутация идет впереди меня.
— То есть все, что о вас говорят, — правда? Вы отрезаете языки и головы? Насилуете? Убиваете? Подчиняете? Грабите? Мародерствуете?
— Именно за эти заслуги меня и прозвали Деспотом, — Рагнар улыбнулся уголком губ и покрутил в руке кубок.
Разговор не шел. Лорд не видел во мне собеседника. Я отставила вино, сползла со стола и пересела на колени к Рагнару. Подняв подол пеньюара, я раздвинула ноги, коленями уперлась в сиденье и удобно расположилась на твердых ногах лорда. Он перевел на меня выжидающий взгляд и глотнул еще вина.
— А я деспота в тебе не вижу, — прошептала я, вновь перейдя на «ты» и закинув руки за его шею. — То, что о нас говорят, еще не означает то, кем мы являемся на самом деле. У тебя много слуг и стражников. Ты не держишь их силой. Значит, они здесь добровольно.
— А ты добровольно?
Я взяла недолгую паузу и ответила:
— Еще никто никогда не заботился обо мне так, как ты.
— Если я предоставлю тебе выбор — вернуться к брату или остаться здесь, что ты выберешь? — спросил Рагнар, чем застал меня врасплох. — Так я и думал! Знаешь, Каиса, когда Ларс придумал это испытание, я сказал ему, что у меня есть только одно желание: найти жену, которая будет меня понимать и уважать.
— То есть… желание было одно? На всех записках?
— Именно. И никто не догадался, чего я хочу. Зачем же вы мне такие? Одна передо мной танцевала, другая напоила меня травяным чаем. Об остальных даже говорить не хочу. Третий раз я на одни те же грабли не наступлю.
— Но со мной ты говоришь, — произнесла я, не сдержав улыбку.
Рагнар и сам не заметил, как пошел на откровенный разговор. Он нахмурился сильнее и стиснул зубы. Вероятно, он видел во мне змею-искусительницу. Я и сама стала ловить себя на бесчестном коварстве.
— Я их не убивал, — наконец признался он, обжигая мое лицо своим дыханием. От него пахло апельсинами и виноградом. — Я был жестким, не спорю. Но я не убивал своих жен.
