Шесть часов шитья?! Мама дорогая, да я же свихнусь! Никогда в жизни не садилась за швейную машинку: нитка с иглой не входили в состав моих увлечений. Была бы здесь Оса-Ка, она бы сто очков вперед дала мне. А я? А я себе все пальцы исколю!
Но, кажется, мой страх и сомнения разделяли далеко не все девушки, рагдарки так вообще держались уверено и даже оглядывались с намеком на превосходство. Жан-Вьер с разноцветными листочками подошел ко мне. Я протянула руку и заметила, как взгляд кутюрье указывает куда-то. Проследив за его взглядом, я вытянула пурпурную полоску и огляделась: точно такую же я увидела в руках Анэстеси.
Жан-Вьер, ну вот за что?!
Наградила довольного Рокоско растерянно-обиженным взглядом, но тот даже бровью не повел. Раздал оставшиеся листки и вернулся на свое место.
— Прекрасно, леди! Теперь, когда у вас всех есть цвета, найдите свою партнершу: именно с ней вы будете шить друг другу платья. Не смею больше отвлекать. Если будут какие-то вопросы, можете задавать их мне или леди Павиэл. — Видя, что девушки уже стремятся задать вопросы, кутюрье поднял руку вверх и добавил: — Меняться парами нельзя. Приступайте, мои птички.
Вопросы схлынули. Мы с Анэстеси заняли места рядом, стараясь как можно меньше смотреть друг на друга. Я открыла коробочку, стоящую на столе со швейной машинкой, и вытащила оттуда универсальный швейный прибор. Просканировала им фигуру стоящей рядом Анэстеси со всех сторон и, удостоверившись, что все параметры сохранены, уверенно шагнула к девушке. Она также сняла измерения, после чего мы, не сговариваясь, села за свои столы. Я выдохнула, открыла графический планшет и начала делать набросок платья. С изобразительным искусством у меня всегда было плохо. Нет, даже не так: очень плохо! Поэтому и платье выходило… как сказать получше… кривым, в общем. Как я ни старалась привести его в норму, мне это не удавалось, поэтому в конечном итоге я оставила свои тщетные попытки и просто наложила фигуру Анэстеси на эскиз.
Криво. Очень криво и неровно. Низ, где уже важна не фигура, а покрой платья, был будто квадратным — я даже боялась представить, что получится. Попыталась отразить платье по вертикали, чтобы создать хотя бы видимость симметрии — надеюсь, у Анэстеси все симметрично, иначе… ну и ладно, подумаешь! Сошью, как получится.
Я с каким-то потаенным страхом взглянула на швейную машинку. Она казалась мне загадочным монстром. Причем машинки нам поставили не современные, где даже нитку в иголку вдевать не нужно, а именно старые, чтобы мы прочувствовали все тяготы швеи на себе.
Справа раздался грохот, от которого я подскочила: Розмари стукнула кулаком по швейной машинке. Та сразу включилась и начала жужжать. Жан-Вьер, шокированный таким поведением с дорогой его сердцу вещью, подскочил к блондинке. Девушка неуверенно улыбнулась — больше походило на оскал, поэтому я бы на месте кутюрье ретировалась. Но надо отдать ему должное: он был храбр.
— Что вы делаете, молодая леди?
— Включаю, мэтр. Неужели вы не видите, что она сразу заработала?
Жан-Вьер хотел что-то сказать в духе: «Надо работать головой, а не мускулами», — но в данном случае это было неуместно. Машинка действительно заработала. Хихикнув, я отвернулась и посмотрела на свою «старушку». Вздохнула. Хотелось тоже решить проблему ударом, вот только в неравном поединке с машинкой я вряд ли выйду победительницей, как Розмари. И почему я не увлеклась бодибилдингом? Или хотя бы шитьем?
Делать нечего, придется работать. Включить её мне не составило труда, а вот дальше… Дальше был ад! Еле вставила нитку, та постоянно вылетала, рвалась и к тому же портила ткань. Швы выходили неровные, да еще и отвлекал постоянный шум: Розмари никак не могла договориться со своей машинкой, и та все больше «ушатывалась». К девушке не решался подходить даже мэтр: мысленно он уже упокоил машинку и сделал погребальное отпевание.
— Как протекает работа? — спросила у меня сваха, делая дежурный обход.
Мимо. Абсолютно мимо меня, где-то за столом Анэстеси: вот она работала, и уже сейчас было видно, что выходит что-то ну очень красивое. А у меня… взглянула на свои неровно сшитые лоскутки. Сваха тоже это заметила, наградила меня сочувственным взглядом и, едва не похлопав по спине, сказала:
— Ничего. Не у всех руки золотые.
И пошла дальше. Я смотрела ей вслед округленными глазами. Это она сейчас намекнула, что у меня руки растут из… в общем, оттуда, откуда не должны расти? Ну и ладно. Я все равно сюда не мужа искать прилетела.
Шесть часов истекли. Я разминала шею, и единственное, что я хотела бы, — лечь в постель и поесть. Голокамеры активизировались, начав интенсивную съемку, а все девушки принялись обмениваться нарядами. Я тоже подала свой Анэстеси, и та даже взяла его, только пискливо воскликнула:
— Это что?!
Нами тут же заинтересовались голокамеры, подлетев и зажужжав над нашими головами. Мэтр со свахой тоже поспешили к нам, чувствуя неминуемый конфликт. Я натянула на лицо беспристрастное выражение лица и ответила:
— Платье. Дизайнерское, между прочим.
У Анэстеси глаза полезли на лоб от «дизайнерского платья». Она беспомощно взглянула на леди Павиэл и заявила:
— Я это не надену!
— Наденете, милочка, наденете, — уверил её Жан-Вьер. — Ваши вкусы мне давно известны, ведь вы пренебрегли моими нарядами. Вы ничего не смыслите в современном искусстве. — Жан-Вьер взял в руки мое платье, оглядел и поднял на меня удивленный взгляд. Видимо, такого он все же не ожидал! Я едва не расхохоталась, наблюдая за тем, как мужчина старается придать лицу восхищенное выражение лица. — Вы посмотрите, да это же…
Тут я напряглась. Мысленно я уже подобрала этому платью нужное слово и готова была отправить его в утиль (платье, а не слово!), но все же мне было интересно, что именно о нем скажет знаменитый кутюрье.
— …фантастика! Какой шов, какая асимметрия!
— Но, мэтр, — попыталась возразить Вета, подруга Анэстеси, — здесь же передний шов наружный, когда другие — внутренние! И этот шов еще и такой… такой… неровный!
— Совершенно верно подмечено, моя дорогая, — отвечал ей мэтр, а я пыталась не рассмеяться. — Именно это и называется полетом дизайнерской мысли! Разве вы смогли придумать подобное? Нет! А вот леди Ори-Ка удалось воплотить в жизнь самые смелые идеи! Надевайте, леди Анэстеси, вы ведь не хотите отказаться от участия?
Судя по лицу Анэстеси, именно этого она и желала. Розмари даже обрадовалась: не ей быть последней в этом конкурсе. Но дочь министра вовремя взяла себя в руки, забрала моё «платье» и ушла в сторону раздевалок, где нас уже ждали служанки.
Спустя пятнадцать минут все девушки стояли в центре холла. И я не знаю, каких усилий стоило Жан-Вьеру не рассмеяться. Мужчина оглядывал нас со всех углов, выставлял кого-то вперед, отмечал достоинства и недостатки. Платье Анэстеси было сшито прилично, хоть и совершенно монашеское. Однако, как отметил Жан-Вьер, «на превосходной фигуре даже подобный наряд выглядит сексуально».
