Ночь ложилась нам на плечи. Дурманящий аромат шиповника ослаб, вместо него в воздухе прорезались пряные нотки яблоневой листвы. Голову кружило от волнения, да так, что казалось, будто луна, как огромная утка, уплывает к северу.
— Вам следовало лучше организовать такие моменты. Отбор, все-таки. И, судя по тому, что участниц слишком много, среди нас может быть самозванка.
— Я уверен, что она отсеялась на первом испытании, — проговорил Рэнимор. — Да и ты права: отбор мы готовили впопыхах. Отцу резко стало хуже. Мы не могли идти на риск.
— Да уж, — я выдохнула, и меня снова затрясло. Все ценности, ради которых хлопотала королевская семья, внезапно стали реальными. И все их страхи — тоже.
— Оглядываюсь назад и понимаю, какой была дурой.
— Ты не дура, Лира, — глаза Рэнимора влажно блеснули в ночи.
— Я позволяла забивать свою голову ерундой, — возразила я. — Значит, дура.
— Просто ты слишком доверяешь людям, — ладонь Рэнимора скользнула по плечу, разгоняя холодную кровь. Коснулась кончиков волос и замерла у самой груди. — Не на всех можно полагаться. Некоторым бывает тяжело это понять, а потом, когда уже поздно, становится больно и грустно.
— Вот запутал… — прошептала я. Уже не разбирала, от холода меня трясет или от волнения. — А вдруг и тебе нельзя? Вон, как хорошо ты оружейника отыгрывал, не придерешься!
— Мне — можно, — Рэнимор пальцем коснулся моих губ. — Клянусь.
— Так значит… — выдохнула я, — мор есть?
Рэнимор кивнул, и холодные капельки воды слетели с его волос:
— Прорыв Хрустального рубежа это доказал. К счастью — или к беде — пострадал только мой отец. Мы готовились погибнуть, но, что самое интересное, отец никого не заразил и по сей день. Только чахнет день ото дня.
— Значит, мор не заразен?
— Лекари предполагают, что миазмы мора могли измениться и начать работать по иному механизму, — Рэнимор пожал плечом. — To есть, если раньше мор буквально плавал в воздухе, то теперь, вероятно, передается через укус.
— Укус?! — я ошалела так, что прижалась к Рэнимору еще крепче. — Ведь все за Куполом умерли! Кто кусается-то?!
Ночь показалась огромным глухим мешком. Сад — темницей. Правда, что открывалась, не могла не пугать.
— Одно могу сказать — людей там точно больше нет, — голос Рэма стал серьезным и низким. — И эльфов. В нашем привычном понимании. И отец… — Рэнимор помолчал, покусал губы, а потом нехотя продолжил. — Он изменяется, Лира.
— Из-ме-няется?
Я сглотнула. Стало еще страшнее.
— Он все меньше похож на человека. Сохнет так же, как чернеют плодородные земли Аэрии.
— Зачем ты рассказываешь мне это? — промолвила я.
— Рано или поздно ты бы все равно узнала, — Рэнимор пожал плечом. Тут же прогнал со своего лица унылую усмешку, встряхнул волосами и взглянул на часы. — А пока у меня для тебя еще одна новость. Ты в свои покои не успела.
Глава 54
Я нервно захлопала руками, будто курица, что потеряла цыпленка. Вот тебе раз! Это уже ни в какие рамки не вписывалось и ни в какие ворота не лезло!
«Я сделал выбор», — иронично прогудело в голове, и я стиснула зубы, растирая между ними обиду и злость.
— Ты сделал это специально, — промолвила, преодолевая озноб и заикание.
— Специально? — Рэнимор усмехнулся и дерзко вскинул бровь. — Выгонял тебя из дворца за десять минут до отбоя? Раздевал? Толкал под ледяной водопад? Лира, будь я в этом замешан, я вообще не пустил бы тебя туда. Рисковать жизнью слишком опасно. Только ты и Шанти на такое способны!
Шанти! Куда ни плюнь — везде эта околокоролевская особа отирается. От одного ее имени можно пуанты отбросить!
— Да подумаешь. — Я шмыгнула носом. — Искупалась немного. Закалка нужна всем: и стражам, и простым смертным. И вообще: лучше б следил за своей избранной! — Слова отстрелили от зубов, словно пули.
— Давай договоримся, что ты не будешь впредь так реагировать на простые вещи. — В глазах Рэнимора отразилась ночь.
— Можно подумать, ты знаешь, что вывело меня из себя, — насупилась я.
— А если знаю?
Вопрос повис в воздухе, раздробившись на отзвуки. Эхо безжалостно растащило их по саду, как котенок — бусины. Казалось, так просто задать встречный вопрос: что именно Рэм знает и видел? О чем он вообще: о Шанти или о моих проблемах с Олафом? И — самое главное — готов ли он хранить тайны? Только вот язык не поворачивался. Любое лишнее слово могло разрушить нашу хрупкую идиллию. А я не желала, чтобы этим мгновениям приходил конец.
Мы долго стояли молча, под прозрачно-синим покровом юной ночи. Дрожали от холода и смотрели друг другу в глаза: пристально, будто целясь. И от этой внезапной близости было странно и неловко. Будто мы оба вкушали запретный плод.
— Я неприхотлива, Рэнимор, — пробормотала я, отводя взор. — Могу и под лестницей заночевать в темном уголочке.
— Ты нерациональна, Лира. — Его издевательская усмешка породила мурашки, и мне пришлось обхватить себя руками. — Зачем ложиться под лестницей, на холодный пол, в золотую дворцовую пыль, когда можно пойти в знакомое место, согреться горячим чаем и выспаться на мягких перинах? Зачем рисковать, в одиночку возвращаясь поутру в покои, если я всегда могу защитить тебя на обратном пути?
Холодные пальцы Рэнимора осторожно легли на плечо, прижав мокрую ткань к коже, и побрели вверх по шее. Коснулись щеки, замерли на губах, очертив контуры. Я должна была перехватить его руку, но не сумела. По коже все еще предательски бегали мурашки. Не от холода.
— Может быть, — прошептала я, дрожа, — я хочу держать дистанцию.
— А, может, я не хочу этого? — холодные пальцы очертили подбородок.
— Опять ставишь свои королевские желания превыше моих?
— Вовсе нет. — Рэнимор улыбнулся. — Здесь у нас с тобой одинаковые желания. Я прочитал это по вкусу твоего поцелуя.
— Но ты… сам!
— Я знаю.
Перехватив мою руку, Рэнимор потащил меня к черному ходу. И я уже не сопротивлялась. Лишь представила себя тюком с картофелем или кукурузным зерном, чтобы обидно не было.
Мы прошли всю лестницу доверху, на счастье никого не встретив. Последние ступеньки упирались в крошечную дверь. За нею — скрипящей и таинственной — спала темная пустота. Наверное, именно так выглядит смерть.
— Чердак, — прошептал Рэнимор, делая шаг в темноту. Протянул мне руку из-за порога. — Немного неудобно, но придется так. Пару десятков метров пройдем поверху, а потом выйдем на той лестнице, по которой поднимались в первый раз. Окажемся точно у покоев королевской семьи.
— Но там же стражи, — прошептала я, втискиваясь в черный проем, похожий на разверзшийся прожорливый рот.
