– О, мистер Фаррингдон, – сказала она. – Никогда еще мне не было так весело. Я ангажирована по меньшей мере еще на десять танцев.
– Зачем вы поощряете этого человека? – отрывисто спросил Фредди.
– Кого? Графа? – удивилась Клеона. – Он – сама любезность. До сих пор никто не говорил мне комплиментов.
– Позвольте вам не поверить, – возразил Фредди. – Неужели в Йоркшире все ослепли?
– Нет, – честно ответила Клеона, – но вы сами видели меня сразу после приезда. Теперь, когда я одета как следует, то и выгляжу совсем по-другому, не так ли?
– Просто вы были одеты не по последней моде, – не согласился с ней Фредди. – Полагаю, в Йоркшире ваши платья не выглядели устаревшими. Это вовсе не удивительно, ведь мода доходит до северных графств с опозданием.
– Дело не только в модной одежде, – призналась Клеона. – Нужно еще быть кем-то значительным, чтобы люди не думали обо мне как о богатой мисс Мандевилл.
– Гм, трудно винить их за интерес к вашему богатству, – заметил Фредди. – Это лишь придает девушке особое очарование. Разумеется, я не хочу сказать, что за вами ухаживают лишь из-за вашего богатства. Однако когда девушка так же хороша, как вы, да еще с деньгами, она становится вдвойне привлекательнее. Надеюсь, вы меня понимаете.
Клеона рассмеялась, откинув назад голову.
– О, мистер Фаррингдон, какой вы смешной! – проговорила она. – Кажется, вы и впрямь думаете, что я ищу себе мужа. Что ж, позвольте сказать вам чистую правду. Я не хочу, не собираюсь и никогда не выйду замуж. Во всяком случае, ни за кого из тех, с кем встретилась здесь.
Она замолчала и обнаружила, что достопочтенный Фредерик глядит на нее с изумлением.
Один из привилегированных клубов английских аристократов.
– Такого мне еще не приходилось слышать! – воскликнул он. – Ну и ну! Так не принято, знаете ли, и до добра не доведет. Воспитанные девушки действительно думают о поисках мужа и о том, чтобы выйти замуж, но не говорят об этом вслух.
Клеона опять засмеялась.
– Извините меня, мистер Фаррингдон, но я должна была сказать то, что думаю, и сказала правду. Теперь вы знаете, что я не пытаюсь женить вас на себе, и можете меня не бояться.
– Не пытаетесь… – На мгновение Фредди лишился дара речи, а затем тоже начал смеяться. – Вы невозможная девушка, вот кто вы такая, – заявил он. – Никогда еще мне не встречалась такая, как вы. Во всяком случае, с вами не скучно, как с большинством дебютанток. Я думал, что мне предстоит скучный вечер, но, честно говоря, я получил от него удовольствие.
– Если вы не надеялись повеселиться, зачем же вы поехали? – удивилась Клеона.
– Меня попросили.
– Кто? – спросила Клеона; лицо Фредди мгновенно утратило добродушное выражение и стало замкнутым.
– Я не должен был говорить этого, – торопливо произнес он. – Забудьте мои слова. Опять заиграла музыка; если ваш партнер не подойдет к вам в тот же момент, как мы выйдем в зал, не соглашайтесь танцевать с ним.
Чувствуя, что больше он ничего не скажет, Клеона не стала его расспрашивать. Ей удалось вернуть Фредди хорошее настроение; партнеры по танцам нашли ее безыскусной и прямодушной, что было им внове, а герцогиня к концу вечера совершенно искренне сказала:
– Ты добилась полного успеха, дитя мое. Не скрою, приглашая тебя из Йоркшира, я беспокоилась, какой ты окажешься. Ты вполне могла оказаться неуклюжей провинциалкой, особенно с таким отцом, как твой. Но ты прекрасно держишься. Следующие два месяца
[40]
никто из тех, кто устраивает балы, рауты или музыкальные вечера, не приминет прислать тебе приглашение. Довольна?
– За это я должна благодарить вас, мадам, – тихо ответила Клеона. – Как вы сами сказали, никто никуда бы не пригласил меня, если бы я носила те платья, которые привезла с собой из Йоркшира.
– Это верно, – согласилась герцогиня. – Красивые перышки не только красят, но и привлекают себе подобных.
– Если нас любят не за то, какие мы есть, а только за то, какими кажемся, – это даже как-то пугает, – задумчиво сказала Клеона, когда они возвращались в карете на Беркли-сквер. При свете фонаря со свечой, освещающего карету изнутри, герцогиня бросила на нее внимательный взгляд.
– Философствуешь, – сказала она. – Советую тебе следить за тем, что говоришь. Философию и книжную премудрость оставь джентльменам. В женщинах им это не нравится.
– Но вы в молодости, должно быть, отличались умом, – возразила Клеона. – Вы были веселой и дерзкой, но не пустоголовой, иначе не стали бы такой мудрой, как сейчас.
– Никак ты мне льстишь? – со смешком спросила герцогиня. – Да, я была веселой и, как ты выражаешься, дерзкой и оттого попадала в различные переделки, но все-таки ни о чем не жалею. В детстве я училась вместе с братьями и поэтому знала гораздо больше, чем многие девушки моего возраста. Но, уверяю тебя, всех интересовало не то, чем заполнена моя голова, а лишь то, как она выглядит снаружи. Самое важное – иметь хорошенькое личико. Не забывай об этом.
– Но ведь я вовсе не хорошенькая, – отозвалась Клеона. – Разве вы забыли, как были разочарованы, когда увидели меня?
– По-моему, я сказала, что красавицей тебя не назовешь, – ответила герцогиня, – но после сегодняшнего вечера я готова признать: в тебе есть нечто более важное. На тебя обращают внимание. Сегодня на балу присутствовало с полдюжины девушек гораздо красивее тебя, но разговоры велись о тебе точно так же, как много лет назад обычно говорили обо мне. Черт возьми, я становлюсь сентиментальной, но я горжусь тобою, девочка.
Она ласково коснулась руки Клеоны. Внезапно девушке стало стыдно. Она чувствовала, что начинает под чужой личиной завоевывать если не любовь, то привязанность старой дамы.
Ей вдруг страстно захотелось сказать герцогине правду, довериться ей и умолять продолжать притворство ради настоящей внучки до тех пор, пока та не выйдет замуж! Но вслед за тем с упавшим сердцем Клеона подумала, что одним словом может полностью разрушить иллюзию собственного обаяния, собственного успеха. И что тогда останется? Растрепанная озорная дочь викария, с позором отправленная обратно в Йоркшир.
Ради Леони, да и ради себя самой нужно продолжать игру. «Что бы ни случилось в будущем, – подумала Клеона, – какое бы наказание ни ждало меня впоследствии, со мной навсегда останутся эти волшебные дни, полные восторга и возбуждения! Я увижу блистательный мир знатных людей, экстравагантные приемы и экстравагантный образ жизни. Этого у меня уже никогда не отнимут!»
Оказавшись дома, герцогиня начала медленно подниматься по лестнице.
– Мадам, могу я взять книгу из библиотеки? – спросила Клеона. – Думаю, что завтра проснусь рано. Дома я привыкла вставать рано.
