– Черт побери этого мальчишку! – почти шепотом воскликнула герцогиня. – Мне хотелось побольше узнать о том, что происходит. Я приехала в Париж, чтобы быть с ним рядом, но он, похоже, собирается устроить нам кучу пышных приемов, а сам тем временем пустится во все тяжкие.
Клеоне так и хотелось ответить, что глупо ждать чего-то другого. Но она, как и герцогиня, тоже надеялась, что герцог будет с ними хотя бы до тех пор, пока они окончательно не устроятся в этом новом и незнакомом месте.
Правда, ей не пришлось беспокоиться о том, что они останутся в одиночестве или что никому нет до них дела. Едва они умылись и переоделись, как появились Фредди и граф. К тому же они не успели пробыть в доме и четверти часа, а посетители начали оставлять свои визитные карточки. Они закружились в вихре развлечений, приемов, поездок по достопримечательным местам, от всего этого у Клеоны перехватывало дыхание. Это был настоящий калейдоскоп красок, череда прекрасных и экстравагантных зрелищ, но повсюду ее преследовало странное чувство отчаяния, ибо герцога не было рядом с ними.
Один эпизод запомнился ей особо. Они возвращались из очередной поездки, когда услышали духовой оркестр. Граф, сопровождавший их, повернул лошадей на площадь Согласия и остановил карету возле собравшейся толпы. Они увидели множество торжественно марширующих солдат; парад явно был устроен с какой-то определенной целью. Очень скоро она стала ясна.
Верхом на лошади, прежде принадлежавшей покойному королю Франции, появился Наполеон Бонапарт в сопровождении дюжины генералов и адъютантов в великолепных мундирах разных цветов со сверкающими и позвякивающими знаками отличия. На фоне этого блистательного окружения крайняя простота мундира Первого консула лишь усиливала производимое им впечатление. Черная шляпа и простой синий мундир напомнили Клеоне форму английского морского капитана. Он объезжал ряды солдат, крупный нос и пристальный взгляд создавали такое впечатление, будто он вглядывается в каждого из них. При виде этого маленького человека с болезненно-желтоватым цветом лица Клеоне вдруг на ум пришел Цезарь; даже на герцогиню он произвел сильное впечатление.
Клеона украдкой взглянула на графа. Он смотрел на Бонапарта во все глаза и не заметил взгляда девушки. В выражении его лица было нечто, поразившее ее. Лишь впоследствии она поняла, что глаза его смотрели на императора с искренним, нескрываемым восхищением.
В тот вечер их принимали в Тюильри. Сновали сотни лакеев в зеленых с золотом ливреях, в комнатах горделиво расхаживали блюстители порядка в шитых золотом мундирах; бросались в глаза сверкающие золотые цепи и медальоны пажей. Мундиры генералов и адъютантов своим великолепием превосходили наряды самых именитых гостей. Первый консул отсутствовал, но гостей принимали члены семейства Бонапартов и министр иностранных дел.
В толчее герцогиня обнаружила нескольких старых знакомых. Впрочем, она быстро устала, поскольку не отдохнула как следует после путешествия, и, к разочарованию Клеоны, домой они вернулись рано.
– Никогда не думала, что придется увидеть такое великолепие, – призналась она, усаживаясь в карету рядом с герцогиней.
Герцогиня хмыкнула.
– Ты не заметила, что у них толстые шеи, а ноги почти без подъема, – ответила она. – Породы в них не больше, чем в стаде коров.
– Мадам, в вас говорит предубеждение, – запротестовала Клеона. – Я слышала, как ваша знакомая, мисс Берри, говорила, что Тюильри стал пышнее прежнего.
– Мисс Берри – старая дева, готовая восторгаться любым мужчиной, если он хоть сколько-нибудь отличился, – заявила герцогиня. – Стоит мне только подумать о голубой крови, пролившейся по вине этих выскочек и узурпаторов, и вместо золота, сверкающего у них на мундирах и шеях, я вижу кости бедолаг, погибших ради того, чтобы их возвеличить.
– Мадам, не говорите так, – умоляюще сказала Клеона. – Вспомните, о чем предупреждал вас герцог.
– В карете никто меня не услышит, – ответствовала герцогиня.
– Сегодня я видела господина Фуше, – сказала Клеона. – Мне показал его Фредди.
– Вот как? – отозвалась герцогиня, – Не могу себе представить, чтобы король Англии или даже принц Уэльский в число приглашенных включил полицейского.
– Он маленького роста, рыжеволосый, с бледным одутловатым лицом и серыми глазками, – продолжала Клеона. – Одет он был как-то странно: в синий бархатный мундир и гусарские сапоги. Обликом напоминает хорька, но показался мне не таким страшным, как я себе представляла.
– Полицейский на торжественном приеме! – хмыкнула герцогиня. – Совершенно ясно, к чему мы идем, если такие личности появляются в приличном обществе.
Карета остановилась у особняка, и она решительно двинулась вверх по ступеням, высоко подняв голову с римским профилем. Клеона задержалась, чтобы поблагодарить кучера, а затем, входя в дом, – лакея, державшего для нее дверь открытой.
У себя в спальне после ухода горничной Клеона сразу же закрыла глаза, чтобы обдумать все события прошедшего дня. Ей вспомнилось, что герцог как-то умудрился не встретиться с ней взглядом. При одной только мысли о нем к девушке тотчас вернулось воспоминание о прикосновении его губ. Когда она засыпала, ей чудилось, что он держит ее в объятиях…
Утром, едва они успели проснуться, их уже ждали цветы и приглашения; стали прибывать и визитеры. Герцогиня велела, чтобы ее не беспокоили и держались подальше от ее спальни, но Клеона не смогла противиться возбуждению и, быстро одевшись, спустилась вниз.
Граф должен был повезти их кататься в Буа, но когда герцогиня заявила, что слишком устала, девушка присоединилась к группе других английских путешественников, собиравшихся посетить Лувр.
Утро она провела в состоянии полнейшего восторга от созерцания произведений искусства, захваченных при разграблении дворцов эпохи Возрождения и средневековых монастырей. Затем ее повезли по магазинам, но девушке удалось удержаться от траты денег, хотя искушений здесь было гораздо больше, чем на Бонд-стрит.
Вместе с герцогиней они были приглашены на ленч, побывали на двух послеполуденных приемах, а затем после краткого отдыха переоделись в вечерние туалеты и приготовились ехать в Мальмезон.
– Кто нас будет сопровождать? – спросила герцогиня у неожиданно появившегося Фредди, который еще не переоделся в панталоны до колен.
– Понятия не имею, мадам, – ответил он, – но думаю, что Сильвестру это известно. Он сейчас внизу.
– Так Сильвестр здесь?
Усталое морщинистое лицо засияло от радости. Через мгновение герцог вошел в комнату, и старая женщина протянула ему навстречу руки.
– Гадкий мальчишка! – воскликнула она. – Я не видела тебя уже Бог знает сколько времени. Где это ты безобразничал?
– В дюжине мест сразу, разумеется, – ответил герцог, целуя ей руку. – Я рад, что вы без меня скучали.
– Почему ты сегодня не можешь поехать с нами? – спросила герцогиня.
