Отдались роковому лучу.
Марина Цветаева. «Мы с тобою лишь два отголоска»
— Милая, заканчивай заниматься теорией, — Лоран нежно прижимал меня к себе. Мы лежали в постели, удовлетворенные и счастливые после любовных игр. — Ты себе не представляешь, что я пережил, когда ты вдруг исчезла, причем из закрытого помещения.
— Я была не одна, — прекрасно понимая, что муж прав, — вздохнула я.
— Никар не спасет от того же голода, — резонно заметил Лоран.
О, да. Эта тушка сама объест кого хочешь, еще и спасибо не подумает сказать. Вечно голодный, выпрашивающий себе кусочки повкусней, притворяющийся маленьким обиженным котиком. Хитрец мелкий.
— Лоран, а почему Цокар вообще появился у меня в женихах? Он же боится магии.
— Когда ты чуть не разгромила тот несчастный постоялый двор, скажу тебе честно, и я испугался. Малая, не дерись. Цокар — пятый сын правителя троллей. Престол ему не светит в любом случае — у старших братьев свои сыновья. Сидеть на одном месте у троллей не принято, любовь к риску в крови. Думаю, он появился здесь, чтобы испытать самого себя: подействует ли на него проклятие, сможет ли он вообще стать твоим мужем?
— Идиотизм, — качнула я головой. — Почитал бы историю этого рода, прислушался к слухам. Зачем без серьезной причины рисковать своей жизнью? Ладно, Гордон. Его мать, считай, насильно притащила, чтобы великовозрастных сестер приданым обеспечить. Но этот-то куда рвался. Еще и трусливо сбежал от Кладиры.
— Думаешь, у них что-нибудь получится? — с сомнением спросил Лоран.
— Уверена в этом, — кивнула я. — Он явно почувствовал себя неуютно, когда я якобы случайно ее упомянула в разговоре. Когда равнодушен, так себя не ведешь.
— Тогда я заранее ему сочувствую. У вас с Кладирой характеры очень уж похожи… Ай! Милая, не дерись!
— А ты меня не обижай. Нормальный у меня характер. Ангельский. Лоран! Лоран…
Ночь прошла плодотворно.
Цокар появился у ворот замка через две недели после моего возвращения.
Все это время я тщательно осваивала нехитрые женские виды развлечений — училась вязать, шить, вышивать. И учила Кладиру изящно ругаться.
— У тебя скоро дети родятся, а ты так выражаешься, — хмыкнула «сестра», когда мы сидели с ней в гостиной. Я пыталась вышивать, она что-то вязала. — Где ты вообще таких слов набралась?
— В школе, — честно призналась я, — от старшеклассников. Они порой так загнут, слушаешь и наслаждаешься.
— Дикий мир, — покачала головой Кладира, — у нас тут даже грузчики так не разговаривают.
Она хотела добавить что-то еще, но тут в дверь постучали, и на пороге возникла служанка, миленькая блондиночка лет восемнадцати.
— Ронара, — почтительно обратилась она к Кладире, — к вам гость, его высочество принц Цокар.
Кладира вздрогнула и покраснела.
Проводив ее внимательным взглядом, я неохотно вернулась к своей персональной пытке — вышиванию. Насколько я смогла понять намерения тролля, он если не сегодня, то завтра точно сделает Кладире предложение, причем на этот раз безо всякого риска для жизни. Так что мне оставалось только порадоваться за «сестру». А вот вышивка… Она радости не доставляла… Ни малейшей…
В очередной раз уколов пальцы и неприлично выругавшись, я поднялась и направилась подышать свежим воздухом на задний двор.
Утреннее теплое солнце, как оказалось, зашло за тучки, на улице было достаточно прохладно. Но уходить не хотелось: мне не хватало свежего воздуха в каменных стенах замка. Да и в самом деле, не замерзну же я в домашнем теплом платье, полностью закрытом и прилично…
— Замерзнешь, — на плечи опустилась вязаная кофта.
Я благодарно улыбнулась:
— Устала сидеть в четырех стенах. Хочется куда-нибудь вырваться.
— В степь, например, — беззлобно поддел меня Лоран.
На этот раз я фыркнула:
— Там скучно и тоскливо. Сухостой, мало солнца, никаких животных.
— А заодно и приключений, — поддакнул Лоран, ласково целуя меня в макушку.
Я в очередной раз разомлела от ласковых губ. Родственные души, да… Нам было тяжело вдали друг от друга…
В честь появления в замке принца троллей устроили торжественный ужин. Просвещенный Кладирой насчет моего «интересного положения», Цокар смотрел на меня со смесью ужаса и восхищения: у троллей беременных женщин держали чуть ли не под стражей до родов, я же не только дома не усидела, но и три дня на рассаре тряслась.
— Рада снова видеть вас в замке, ронар, — дружелюбно улыбнулась я, собираясь есть мясное рагу. — Мы с супругом хотели завтра провести день на природе, будем рады, если вы к нам присоединитесь.
На недоуменный взгляд Лорана я ответила улыбкой во все тридцать два. В самом деле, не сидеть же постоянно в замке с редкими прогулками на заднем дворе. Я хотела простора.
— Буду счастлив, ронара, — учтиво кивнул Цокар.
— Отлично, — просияла я, игнорируя вопросительные взгляды Кладиры и Шарона, — отдам необходимые распоряжения слугам, завтра с утра и отправимся.
Глава 48
После стольких роз, городов и тостов –
Ах, ужель не лень
Вам любить меня? Вы — почти что остов,
Я — почти что тень.
И зачем мне знать, что к небесным силам
Вам взывать пришлось?
И зачем мне знать, что пахнуло — Нилом
От моих волос?
Марина Цветаева. «После стольких роз, городов и тостов»
Спорить с капризной беременной, особенно владеющей сильной магией и совершенно не умеющей ею пользоваться, чревато нехорошими последствиями, а потому на следующее утро, едва проснувшись и одевшись, мы отправились на пикник. Мое шерстяное платье темно-вишневого цвета, широкое, без пояса, прекрасно скрадывало начинавшую полнеть фигуру, так что в душе я все еще считала себя тростинкой.
Впятером мы неспешно шли по мощенной камнем дороге, дышали бодрящим свежим воздухом и большей частью молчали. По начавшим уже желтеть лугам носился Пушок, изрядно растолстевший и теперь уже напоминавший небольших размеров теленка. Я наслаждалась прогулкой: проклятие снято, любимый муж рядом, под сердцем двое детей. Чего еще желать?
Два белых тента на лугу, для господ и для слуг, расставленные на покрывалах блюда, подушечки для господских пятых точек… Ничего с прошлого пикника не изменилось. Разве что народа стало меньше, исчезли, наконец, те, кого я видеть не желала.
Мы не торопясь завтракали, лениво переговаривались между собой, обсуждая планы на ближайшее будущее, когда Пушок, лежавший на покрывале возле меня, вдруг навострил уши, напрягся, уставился куда-то за пределы тента.
