– Я поняла. А где моя бабушка?
– Она здесь, ты ее скоро увидишь.
Вышагивая от парковки к дому, окруженная вереницей хорошеньких девушек, разодетых в бренды, чувствовала себя какой-то птицей в клетке, которую везут показать в цирке или зоопарке. Я для них вещь. Еще одна из… Четвертая по счету. Четвертая по уровню власти. По правилам, первая жена может мной руководить. Она ведь главнее. Именно она дает согласие на вторую жену, на третью и четвертую.
– Аксана, – решила я «разведать» пару вопросов, мучивших меня.
– Да? – высокомерно посмотрела на меня.
– Можно тебя спросить? – шепотом произнесла.
Снисходительно улыбнувшись, подошла ближе.
– Спрашивай.
– Как ты познакомилась с Рустамом?
Услышав мой вопрос, первая жена потупила взор. В ее глазах заблестели слезы… Или мне только показалось.
– Тебе-то это зачем?
– Ты все-таки первая жена. Наверное, любила его. Как ты согласилась на других жен? – смотрела пристально в ее глаза.
– А я и не соглашалась. Он просто меня уведомил. С другой стороны, грех мне жаловаться. Муж заботится, не бьет, иногда любит. Что еще нужно?! – задала вопрос так, словно, он был риторическим. – Пойдем, он тебя ждет.
– Погоди! Ты же не ответила на мой вопрос!
– Какой вопрос?
– Как вы с ним познакомились?
Мне было любопытно, всех ли он жен похищал. Или все-таки первую добивался…
– В институте. В Швейцарии. Пойдем, – дернув за руку, повела к гостям.
Глава 12
Несколько сотен человек сидели за столами, добротно заставленными всевозможными закусками. Была бы эта «обычная» свадьба, все угощения должна была приготовить жена, на которой женятся. Ей дается на «всё про всё» ночь перед церемонией. Жарить, варить, в общем, стряпать на полную катушку, а потом приводить себя в порядок и «ублажать» гостей.
Все смотрели на меня как на диковинку. Тихие перешептывания не заглушала даже музыка. Правильно… Знают, поди, что я местная, только живущая уже много лет за границей. Впитала ведь уже другие нормы «ухаживаний» и «бракосочетаний». Вот и воспринимаюсь ими уже не как «своя». Но раз «местный князь» решил ее взять в жены, то другого не дано. Не важно, хочет ли она. Ясное дело – хочет. Кто не захотел бы за такого замуж. Богатый, красивый, молодой. Мечта, а не жених. Все свободные девушки готовы стать его невестой, которую выкрали без ее согласия. Все готовы стать его четвертой женой…
Меня усадили за стол, во главе которого сидел пожилой мужчина. Видно, его отец… Рядом с ним разместилась уже знакомая мне свекровь. Она победоносно зыркала на меня, давая понять всем своим видом, что после свадьбы мои проблемы только начинаются.
Традиционно обряд проходит в совсем другой манере, нежели чем этот. Здесь все «по-европейски» что ли… Ну за исключением некоторых исконно киргизских ритуалов. Например, увидев в руках будущей свекрови белый платок, я сразу поняла – хочет его мне повязать. А это значит, что невеста дала согласия на свадьбу.
Противная тетка встала из-за стола, ее муж одобрительно взглянул сначала на меня, потом на свою жену. Белый платок в руках матери Рустама струился изящным кружевом. Она шла ко мне, огибая стол, мучительно медленно. Весь гул и неугомонная болтовня разом смолкли. Сейчас должен произойти главный момент свадьбы… Свекровь повяжет белый платок. Ожидая, как на моей голове окажется свадебное убранство, ни о чем не думала, лишь наблюдала все как в замедленной съемке. А потом резко схватила за руку будущую «свекровку»…
Она сразу же расширила глаза, пытаясь дернуть запястье. Но я держала крепко… Не отпускала! Наша «перебранку» заметили все, сидящие за столом. А потом и остальные. Но ничей голос не нарушил гробовую тишину. Кроме моего…
– Я не выйду за Рустама! – вскочив из-за стола, громко произнесла. – Не выйду!
Только сейчас у меня есть шанс унести ноги. Потом будет поздно. Хотя после такого моего «финта» несостоявшаяся свекровушка еще и за волосы оттаскает, но это не самое страшное. Хуже будет, если я останусь у нее в попечении без каких-либо свидетелей. Муж в таком варианте в лучшем случае просто остается в стороне, в худшем – тоже участвует в моральном, да и физическом истязании жены своей матерью. Есть в Киргизии культ свекровей. Особенно, если молодожены живут с ней под одной крышей.
Проснется спозаранку и давай орать на невестку, чтобы та двор мела, пол мыла, завтрак готовила, пока все в кроватках нежатся. Не знаю, с чем связана такая тяга к подавлению других девушек. Может, получив в свое время с лихвой, «отрываются» на молодом поколении…
– Что ты сказала? – прошипела она.
– Я не выйду за Рустама!
– А как же простыня? – сверлила несостоявшаяся свекровь меня глазами.
– Он взял меня силой! – не знаю, почему стала на него наговаривать.
– Что? Ты паршивая девка позоришь моего сына такими обвинениями?! – мне показалось, что ее глаза вылезут из орбит.
– Алина, что это значит? – услышала за спиной голос Рустама. – Мы же все решили.
– Это ты решил, не я! Я не выйду за тебя! – говорила каждое слово громко и четко, чтобы даже «на галерке» все услышали.
– Пошла отсюда вон! – его мать фыркнула, отвернувшись.
– Я с радостью уйду! Только отдайте мои вещи, которые ваши люди украли у меня! – стояла, упершись руками в боки.
Рустам смотрел на меня так, словно, не мог поверить в произошедшее. А что он думал? Что выйду за него в присутствии этой толпы?! Да эти люди для меня свидетели, только они не дают вам заколотить меня в клетке. Неужели все его три предыдущие жены выходили за него «без сучка и задоринки». Неужели?! Или деньги всему голова?! Деньги есть – выйду, пусть будут вытирать ноги, главное ж деньги!
Просверлив меня взглядом, отвернулся, дав какому-то мужику команду. Через минуту мне принесли мою сумочку и пакет… с сухофруктами и орехами…
– Алина, – услышала я голос бабушки.
Ее посадили где-то вдалеке за стол, предназначенный не для родственников. А ведь должны были за один стол с женихом и невестой.
– Бабушка! – схватила крепко ее за морщинистую ладонь.
Боясь отпустить, проследовала с ней к выходу, держа в другой руке сумку и пакет с провизией. Перед нами открылись большие узорчатые металлические ворота и я, выйдя на улицу, последний раз бросила взгляд в сторону дома с огромной парковкой, где провожал меня взглядом только Рустам… Он смотрел еще несколько секунд, а потом отвернулся и пошел в дом…
