Отмывать его до идеальной чистоты она не собиралась, да и наверняка это было невозможно, но хотя бы немного снять ужасный запах нечистот считала необходимым, потому поливала ледяной водой мгновенно расцветающую краснотой кожу и тщательно натирала намыленной тряпкой. Бет, как ни странно, молчал, только стискивал зубы и дрожал от холода всё заметнее.
— Пытка кончилась, — объявила Алиса. — Вылезай.
А сама ушла поискать что-нибудь из одежды в шкафах старых хозяев.
Когда вернулась, бет уже вылез из ванны и, исходя крупной дрожью, яростно отстирывал в сливающейся мыльной воде веревочку с медальона. Сам медальон — толстый металлический кружок — лежал на столе. Алиса не стала сдерживать любопытства и взяла посмотреть. «За отвагу» значилось на позеленевшей от сырости и пота медали.
— Так, — удивлённо протянула Алиса, разглядывая ещё угадываемые очертания танка и самолётов на медали и короткую надпись «СССР».
Бет вздрогнул, словно ударили, и быстро оглянулся. Дикие чёрные глаза с тоской прикипели к кругляшку в её руках.
— Отдай, — тихо попросил он, опасаясь даже руку протянуть.
Алиса пожала плечами и положила медаль на стол, рядом бросила найденную одежду.
— Одевайся, — кивнула она и снова вышла.
В комнате уже появились золотистые блики на подоконниках, но мощные деревья сада ещё не пускали день в эту обитель сумрака. Утомлённо вздохнув, Алиса рухнула на своё излюбленное место в углу и потянула к себе ноутбук. «Гроссмейстера» в сети опять не было, но в окошке клиента висело тревожное «Где ты? Что случилось?» — и на сердце у неё стало легче от понимания того, что хоть кому-то на земле она нужна просто потому, что есть. Редкое удовольствие для инициатора.
— «Извини, сложности на работе. В ближайшие пару дней буду урывками. Пока!», — отбила она, зная, что до адресата её послание дойдёт не сейчас, так позже. Увы, Влад не отозвался, а значит действительно его в сети не было.
Алиса потянулась за бутылкой с поддерживающим питанием и с неудовольствием заметила мелькнувшую в проёме входа тень.
— Входи, — приказала она.
Одежда на госте висела почти также, как на вешалке. Отощавший, сгорбленный мужчина в чёрном строгом костюме прошлого века более походил на узника концентрационного лагеря, сошедшего с фотографий времён второй мировой, чем на современника. Если бы не длинные, почти до середины лопаток чёрные с сединой волосы да необычный шрам на щеке — крестом… Бета ещё била дрожь и инстинктивно он сжимался, прижимая к себе руки.
— Иди туда, — указала Алиса на место неподалёку, где заранее бросила старые одеяла из барахла хозяев дома, которым пользовалась в обход права наследования.
Бет подошёл к куче, вопросительно посмотрел на Алису и, лишь убедившись, что это действительно для него, приготовил себе место — одно одеяло собрал в несколько слоёв и расстелил, а в другое закутался с ног до головы и сел греться. Алиса, не таясь, разглядывала его лицо и думала о том, что негаданному гостю от силы тридцать пять лет, хотя его уродует сушившаяся кожа, кое-где повисающая хлопьями, невероятная измождённость и шрам на щеке. Но угаданный возраст ничего не значил — для бета, как и для неё самой возраст остановился на той отметке, когда был застигнут инициацией…
— Хочешь? — неожиданно для самой собой она протянула ему бутылку.
Вздрогнув, бет кинул мимолётный взгляд на ближайшее окно, выдавая внутреннюю напряжённость, и лишь потом посмотрел на то, что предлагала хозяйка дома. Глаза его расширились, уголки губ провисли, а сами они заходили ходуном, сдерживая переполнившую рот слюну. Он часто закивал, вытягиваясь в сторону вожделенной бутылочки. Не без сожаления Алиса отдала свой завтрак и пошла за новой порцией к рюкзаку — к вечеру этого дня нужно было полностью восстановить форму.
Бет пил, захлёбываясь, боясь потерять даже каплю. Когда тёмно-красный густой напиток перестал литься, он, не таясь, вылизал горлышко бутылки и ещё долго тряс её, стремясь нацедить ещё немного. Смотря за ним, Алиса вдруг подумала, что никогда не видела бетов вот в таком качестве и так близко. То, что ей приходилось видеть раньше, заставляло её думать, что подобные выродки теряют всякое человеческое достоинство, становясь отверженными. Но в этом она видела не только суть павшего ниже животных существа, но и что-то особенное, не инстинктивное, неправильное, что привело его к дому злейшего врага, словно к порогу друга, и заставило бережно хранить неизвестно откуда взявшуюся медаль, и позволило выстраивать отношения.
— Как тебя зовут?
Бет с сожалением отставил в сторону давно ставшую пустой бутылку и повёл сонными глазами:
— Не помню.
— Совсем?
Он задумчиво вскинул глаза на потолок:
— Даниил… Данила. Как-то так…
— Откуда ты?
Он помолчал, прежде чем отозваться:
— Я не помню. Там была большая река, мы мальчишками купались. Я хорошо плавал…
— Когда стал таким?
— Не помню… Наверное, давно.
Облизав с губ оставшуюся от напитка красную плёнку, Алиса продолжила допытываться:
— Помнишь, как мы встретились в первый раз в парке? — «бет» кивнул, — Ты почему не сбежал?
Он пожал плечами и коротко ответил:
— Маленькая. Хрупкая. Думал — не справишься.
Алиса фыркнула:
— Действительно? Это тем парням непонятно было, кто я и что сейчас произойдёт! А ты, отребье господне, чувствовать меня должен был и понимать, что, если захочу, никто от туда не уйдёт живым!
Бет сжался, разглядывая её исподлобья в ожидании удара, но от своего, ощущалось, отступать не собирался:
— Я чувствовал… да, чувствовал, что ты — особенная. Сильная. Опасная. Другая. Но не знал.
— Ты не мог не знать! — отрезала она, — Уж что-что, а запах «альфы» любая «бета» запоминает на всю жизнь! И никогда не спутает ни с чем. Таких, как ты, на полтораста метров к моему лежбищу невозможно силком подтащить. За три года, что хожу по городам, ни разу не встречала тупых нечистых, которые бы осмелились мне на дороге встретиться.
Она хищно усмехнулась — на мгновение черты заострились, став старше и острее, волосы приподнялись и над ногтями из кожи вновь стали вытягиваться тёмные костяные треугольники когтей. Бет шарахнулся, вжимаясь спиной в стену, но не убежал, судорожно вцепившись в одеяло и только настороженными глазами вперившись в неё. Стиснув острые зубы, Алиса тряхнула плечами, словно собака, выходящая из воды, и прежний облик вернулся к ней. Бет ещё некоторое время молчал, осмысляя увиденное. Потом, не отводя взгляда, ответил:
— Я не знал. И не знаю. Отпусти меня — я уйду.
Алиса усмехнулась, пожала плечами и отставила бутылку в угол, на мгновение повернувшись к бету спиной. Всего лишь на расстояние рывка! Но атаки не последовало. Алиса снова села на спальник, подвернув ноги по-турецки, и посмотрела на гостя уже с неподдельным интересом:
