Во всяком случае, Tandy пошли на пользу наши заботы. С нашим Бейсиком внутри TRS-80 оставался лидером продаж компьютеров в мире, пока Роуча не потеснила компания Apple. Но мы привыкли к меняющемуся ландшафту на рынке аппаратного обеспечения. Машины приходят и уходят; хорошие программы живут.
Свободный от обязательств перед MITS, я вернулся в обычный жизненный цикл программиста и писал программы глубокой ночью, когда ничто не отвлекает и можно целиком погрузиться в задачу. Потом я отсыпался часов шесть-семь и являлся на работу к полудню. Атмосфера у нас в офисе была примерно такая же, как и в MITS, – с роком на всю катушку и свободной формой одежды. Мы не придавали значения внешним атрибутам. Когда однажды к нам приехали из Texas Instruments на переговоры, пришлось послать кого-то купить два стула для гостей в приемную.
«Надеюсь, ты не слишком перерабатываешь, – писал мне отец. – Тебе не надо так упорно трудиться и следует время от времени отдыхать, иначе испортишь здоровье. Еще надеюсь, ты решился купить хорошее кожаное пальто».
Правда состояла в том, что ужасно не хватало ни времени, ни денег. Я по-прежнему получал зарплату – 16 000 долларов, плюс примерно столько же как партнер – подобно многим начинающим компаниям, мы вкладывали прибыль обратно в дело. Три года прошло с тех пор, как Эд Робертс заплатил за мой номер в отеле, а у меня все еще не было кредитной карточки. В феврале 1978 года Национальный банк Альбукерке завернул мое заявление на MasterCharge на основании «неудовлетворительной кредитной истории». Обидевшись, я воскликнул:
– Мне особенно интересно знать, до какой степени моя религия влияет на ваши постоянные отказы?
В анкете в пункте «вероисповедание» я обычно отмечал «никакого».
Все же отсутствие денег не слишком меня тяготило, поскольку их почти не на что было тратить. Альбукерке, как я привык говорить наполовину в шутку, – это набор продуктовых магазинов «Севен-илевен», заправочных станций, кинотеатров и фастфудов. Мы с Биллом не пропускали премьер блокбастеров; помню «Супермена», а особенно – первые «Звездные войны» и начальную сцену сражения. Иногда случались концерты – приезжали Тед Ньюджент и «Маршалл Такер Бэнд»; я смотрел на гитаристов, пытаясь скопировать аккорды.
И это все.
Сняв дом, до которого от офиса можно было ходить пешком, я решил шикануть и купил проекционный телевизор Advent – один из первых в своем роде, с экраном в двадцать четыре квадратных фута. Билл приходил смотреть любой бой с участием Мухаммеда Али – от тренировочного «боя с тенью» до чемпионского, у других моих друзей популярностью пользовалась Saturday Night Live. Или я сам отправлялся в гости к Марку, который вложился в подобное «Альтаиру» чудо новейшей технологии – видеомагнитофон Betamax. Марк собрал видеотеку аккуратно подписанных фильмов и выпусков Saturday Night Live; мы могли без устали смотреть «Чешских братьев» со Стивом Мартином и Дэном Эйкройдом, с которым я позже подружился.
Марк был замечательный программист, говоривший со скоростью «тысячу миль в минуту»; бывал он и нудным. Ему нравилось быть разным. Он держал ручную игуану и молился на «Саабы» с их напольными устройствами зажигания. Он был предан Betamax до печального конца и чуть не помер от удара, когда победила передовая технология VHS.
У нас уже насчитывался десяток человек в штате; большинство были не женаты и только разменяли третий десяток. Программисты склонны к одиночеству, но Стив и Мария Вуд время от времени собирали всех на вечеринку. Мария на добровольных началах работала экскурсоводом в местном зоопарке и стала приемной матерью сосновой змее и маленькому сетчатому питону. Питон был всего пять футов в длину, но люди часто пугались, почувствовав змею на своей шее. Однажды змей примостился рядом с Риком, который минуту ничего не замечал. Потом питон шевельнулся, и Рик улетел с дивана.
Характеры были самые разнообразные. Боб Уоллес, едкий шутник, впоследствии помогал разрабатывать условно-бесплатное программное обеспечение («shareware») и спонсировал исследование психоделических наркотиков. Джим Лейн, обладатель меча, не пропускал ни одного рыцарского фестиваля. Но главным уникумом был Гордон Летвин, нерд из нердов, который, запершись в своем офисе, выдавал бесконечные распечатки безупречного кода. Гордон никому не доверял. Каждую новую публикацию в журналах он подписывал по-новому: А. Гордон Летвин, Б. Гордон Летвин и так далее – чтобы отслеживать, откуда приходит мусорная почта. Он женился на девушке по имени Роза; они взяли поросенка и обращались с ним как с членом семьи. Поросенок вырос в свинью весом в семьдесят фунтов или больше и врывался в дом через свою поросячью дверь, как футболист, прорывающий блок. Много лет спустя я слышал, что Гордон возил свинью на своем личном самолете.
Чтобы набрать людей, мы дали в журналах для любителей объявление с моим контактным телефоном: «Фирма Microsoft нанимает системных программистов для работы с АПЛ, Бейсиком, Коболом и Фортраном… Microsoft является лидером в системном программировании для микрокомпьютеров». В июне 1978 года Intel представила 8086-й – один из первых 16-битных микропроцессоров, следующий на эволюционной лестнице в технологии персональных компьютеров. Я поддерживал постоянный контакт с Intel и получил спецификации и набор команд задолго до официального выхода процессора. К тому времени для меня не составляло труда создать средства разработки для чипа по одним его характеристикам, «вслепую».
8080-й чип работал с 65 536 байтами памяти; новый микропроцессор мог адресовать до мегабайта. Один миллион байтов – в то время это казалось бесконечностью. Я видел, что можно создать мощный текстовый редактор и останется уйма места для улучшенного видео и графики; и все это на полнофункциональной операционной системе. Для меня стало очевидно, что будущие микрокомпьютеры окажутся настолько полезными и удобными, что станут обязательным атрибутом в деловом мире.
Хотя 16-битного аппаратного обеспечения пока не было и в проекте, я не собирался ждать, как в случае с «Альтаиром». Я принялся симулировать 8086-й микропроцессор на PDP-10 и переписывать макросы для большего набора команд. Когда железки нового поколения появятся на свет, мы будем готовы.
Наш «8-битный» бизнес процветал; мы часто выбивались из графика, поскольку заказы все прибывали. Билл постоянно беспокоился, как покрыть расходы, и мы принимали новые обязательства, даже не задумываясь, хватит ли сил их выполнить. Людям ничего не оставалось, как работать дольше и интенсивнее, – даже Мириам Лубов, секретарша Билла, по выходным, не спросясь мужа, тайком пробиралась на рабочее место и принималась за картотеку. Мы достигли предела на PDP-10 школьного округа и переключились на более быстрый в Денвере. Мне стало немного проще работать, когда операционная система CP/M, разработанная Гэри Килдаллом из Digital Research, стала фактическим стандартом. Адаптировав к этой системе Бейсик, я в дальнейшем мог не приспосабливать наши программы к каждому новому компьютеру.
Билл сознательно пытался быть «крутым» – любимое прилагательное, которое он подцепил еще в Гарварде. Он глотал свою «Коку» и работал в офисе чуть ли не всю ночь, а на следующее утро появлялся разбитый и с красными глазами. Когда становилось совсем невмоготу, он спал урывками. Мириам, вскоре после того как приступила к работе, в понедельник утром перепугалась не на шутку, обнаружив босса распростертым на ковре. Она помчалась к Стиву Вуду, который унаследовал от Рика должность офис-менеджера, и закричала:
