К счастью, Сиэтл, с его океаном, близкими горами и городской цивилизацией, был привлекательнее Альбукерке. И после того как IBM представила PC, любому было ясно, что тут открываются небывалые возможности. Пусть мы платили чуть ниже среднего, но наш подход был убедительным: тебе больше хочется работать над системой управления производством для Dow Chemical или над современнейшим текстовым редактором для IBM? Молодые амбициозные программисты шли к нам, не раздумывая.
Усилиями Стива Microsoft выросла соответственно доходам – от 40 работников в 1980 году до 128 в 1981-м и до 220 в 1982-м. Если число сотрудников удваивается или утраивается каждый год, коллектив, наверное, не может оставаться таким тесно сплоченным. Но я по-прежнему проводил время с коллегами: мы обедали в «Каса Люпита» или занимались ничегонеделанием в пабе под названием «Нигде» – там я оттачивал навыки в настольном футболе. Когда позволяла наша шестидневная рабочая неделя, мы играли в волейбол и устраивали барбекю у Боба О’Риара, где Марк Макдональд угощал всех дайкири домашнего приготовления.
Моя жизнь текла спокойно, как никогда. Я купил небольшой парусник. Я приглашал музыкантов в свой дом на озере Саммамиш, и мы устраивали блюзовые джемы. Я устроил памятную вечеринку на Хэллоуин, где ходил в наряде волшебника, а Билл катался по лестнице с верхнего этажа до кухни. Он разгонялся изо всех сил, бросался грудью на перила и съезжал вниз. Он по-прежнему «ходил по краю». Однажды Билл взял «Порше 928» Энди Эванса, слетел с дороги и разбил машину практически вдребезги; чинили ее потом дольше года. У Билла было столько штрафов за превышение скорости, что пришлось нанять лучшего на весь штат адвоката по дорожному движению. В конце концов, Билл остановился на спокойном мерседесовском турбо-дизеле, от греха подальше.
На нашей прощальной фотографии в Альбукерке девять из одиннадцати человек – программисты, стая молодых хакеров, которым было весело вместе. В Сиэтле стало иначе, после того как мы начали нанимать магистров делового управления, чтобы поддерживать все более прибыльные линии продуктов. Многие занимались продажами и рекламой; другие организовывали тестирование новых функций с помощью пользователей. Это вполне обычная практика для бизнеса, но отвлекает ресурсы от развития. Растущая технологическая компания должна соблюдать равновесие между инновациями и необходимостью продавать существующие продукты и поддерживать приток прибыли. Когда штат Microsoft далеко превзошел цифру в 35 программистов, казавшуюся когда-то несбыточной мечтой, поддерживать равновесие стало все труднее.
Глава 11
Последние часы
Через неделю после того, как мы закончили работу по PC, пришло письмо на бланке IBM: «Уважаемый Поставщик, вами проделана отличная работа…»
Гэри Килдалл удостоил нас менее благосклонного отзыва. Незадолго до выхода компьютера в августе 1981 года мы с Биллом встретили Гэри в аэропорту Боинг-Филд, к югу от делового центра Сиэтла. До Гэри дошли слухи о нашей связи с PC-DOS, и он хотел нас расспросить и призвать к прежнему разделу сфер влияния.
– В идеале, – сказал Гэри, – вам бы надо заниматься языками, а нам – операционными системами.
Digital Research недавно приобрела версию Бейсика CBASIC, которая работала под CP/M-80. Чем дольше говорил Гэри, тем больше это походило на угрозу; если Microsoft выпустит на рынок DOS, Килдалл развернет боевые действия на рынке языков. Но времена, когда конкуренты могли нас выбить из седла, давно миновали – и уж точно в языках, где мы чувствовали себя более чем уверенно. В тот момент CP/M-80 стояла на сотнях моделей компьютеров. Продажи превышали пять миллионов долларов в год. Однако закат 8-битной технологии был неизбежен, а нашим надежным тылом была IBM, так что Digital Research лидерство не светило.
Килдалл не хотел молча признать поражение. Вскоре после объявления о выходе PC он заявил, что мы содрали программу у него. Впрочем, обвинение не было поддержано. Те команды, которые Тим Паттерсон скопировал из CP/M-80, не были защищены авторским правом и были общеизвестными, например команда открыть файл на диске или послать его на принтер. Тим никогда не видел исходных кодов CP/M и написал свою QDOS (а затем 86-DOS) на Ассемблере для 8086-го процессора с нуля. Его программа была совершенно новым зверем – это подтвердил бы любой, кто пользовался и CP/M-80, и 16-битной 86-DOS. Начать хотя бы с того, что система Тима читала и записывала файлы почти в шесть раз быстрее. MS-DOS взяла у CP/M-80 не больше, чем Килдалл взял у DOS-11 (операционной системы DEC), когда много лет назад создавал CP/M.
Когда Килдалл объявил, что вчинит иск за нарушение авторского права (дальше угроз дело не пошло – надо думать, юристы посоветовали ему не затевать безнадежный процесс), IBM решила взять его медленную CP/M-86 в качестве альтернативной системы для PC. Но было очевидно, что IBM не захочет поддерживать два набора прикладных программ или возвращаться к хаосу 8-битного рынка. Компания назначила цену за DOS 40 долларов, а за CP/M-86 – 240 (надбавка, отражающая упорное стремление Килдалла получать отчисления за копию). Когда пользователям стало очевидно, что собственные программы IBM работают только под DOS, независимые поставщики программного обеспечения забыли про CP/M-86 и дружно развернулись в сторону нашей операционной системы. Наша связь с IBM сделала главенство MS-DOS свершившимся фактом.
Компьютер IBM PC не был совершенным. Машина стоила дорого и выглядела казенно и скучно. Но это был лучший персональный компьютер своего времени, с самым мощным процессором, превосходной клавиатурой и надежными дисководами для дискет. Руководители не стали ждать, пока их вычислительные службы опробуют микрокомпьютеры; они пошли, купили PC для себя и включили их. IBM рассчитывала продать 250 000 машин за пять лет; результат превзошел ожидания в десять раз.
PC ознаменовал официальный конец эры компьютеров для любителей-технарей. Потребительский рынок, у истоков которого стояли мы с «Альтаиром», достиг зрелости. Почти каждый, кто пользовался электрической пишущей машинкой, понял, что в состоянии справиться с новым компьютером. Через несколько лет после появления PC нежданно-негаданно для IBM появились десятки «клонов»: полностью совместимых (и более дешевых) компьютеров, которые, получив лицензионную MS-DOS, захватили бо́льшую часть рынка домашних компьютеров. Вскоре наша операционная система стала приносить нам больше дохода, чем все наши языки вместе взятые.
К 1984 году в отрасли установился стандарт: MS-DOS в единстве со спецификациями IBM. Множество программ создавалось с учетом этого стандарта. Остальные платформы, со слабым «железом» и ограниченным программным обеспечением, не могли конкурировать. TRS-80 угас к 1986 году; Commodore 64 и Atari ST скончались несколькими годами позже. Выжил только Apple, отхватив на американском рынке почетную нишу примерно в 10 %.
Какое-то время Microsoft возилась с OS/2, пока в 1990 году не сбросила за борт эту совместную операционную систему, отнимавшую слишком много сил при низкой отдаче. На этом наше сотрудничество с IBM в разработках закончилось. Тем не менее изначальная сделка с «голубым гигантом» оказалась чрезвычайно важной и для Microsoft, и для отрасли в целом. Феномен PC обеспечил персональным компьютерам уважение в деловом мире. Машина стала стартовой площадкой для Windows и таких GUI-приложений, как Word. Чарльз Симони, дважды летавший на Международную космическую станцию, любит приводить аналогию из ракетной техники: IBM придала Microsoft необходимое ускорение, после чего превратилась в лишний груз, который нам нужно было сбросить.
