– Тебе понадобится свита, которая приличествует моему человеку-слуге, и которая в случае необходимости сможет дать отпор людям Колина.
– И о ком ты думаешь? – спросила я, становясь вдруг очень подозрительной.
– Предоставь это мне.
– Я так не думаю, – сказала я.
Он встал, и его гнев пронесся по комнате, как обжигающий ветер.
– Ты поставила под угрозу себя саму, меня и Ричарда. Своим нравом ты поставила под угрозу все, чем мы обладаем или надеемся обладать.
– Все равно это закончилось бы ультиматумом, Жан-Клод. Я знаю вампиров. Можно было спорить и торговаться еще день или два, но в конце концов все бы свелось к этому.
– Ты так уверена? – спросил он.
– Ага, – ответила я. – Я слышала страх в голосе Колина. Он до усрачки тебя боится. Он бы никогда не согласился, чтобы мы приехали.
– Он боится не только меня, ma petite. Ты Истребитель. Тобой пугают вампирьих деток – если они будут глупыми, то придешь ты и проткнешь их прямо в гробиках.
– Сам придумал? – поинтересовалась я.
Он покачал головой.
– Нет, ma petite,ты действительно лучшая страшилка для вампиров.
– Если увижу Колина, постараюсь не испугать его еще больше.
– Так и иначе, ma petite, ты его увидишь. Или он сам назначит встречу, когда поймет, что ты не желаешь ему вреда, или будет рядом, когда они нападут.
– Мы должны вытащить Ричарда до полной луны. У нас всего пять дней. У нас не было времени тянуть.
– Кого ты пытаешься убедить, ma petite,меня или себя?
Я потеряла самообладание. Это было глупо. Непростительно. У меня был норов, но обычно я справлялась с ним лучше.
– Мне очень жаль, – сказала я.
Жан-Клод очень неэлегантно фыркнул.
– Ну да, теперь ей очень жаль.
Он набрал номер.
– Скажу, чтобы Ашер и остальные собирались.
– Ашер? – переспросила я. – Он со мной не поедет.
– Поедет.
Я открыла рот, чтобы начать протестовать. Он указал на меня длинным бледным пальцем.
– Я знаю Колина и его людей. Тебе нужна свита, которая производит впечатления больше, чем пугает, но если случится худшее, они должны справиться и защитить тебя и самих себя. Я сам выберу, кто поедет, а кто останется.
– Так не честно!
– Нет времени для честности, ma petite. Твой драгоценный Ричард сидит за решеткой, а луна растет.
Он опустил руку на бедро.
– Если захочешь взять с собой кого-нибудь из своих леопардов, возражать не буду. В отъезде Ашеру и Дамиану понадобится еда. Охотиться на территории Колина они не смогут. Это будет расценено, как проявление враждебности.
– Хочешь, чтобы я взяла с собой добровольцев из верлеопардов в качестве самопередвигающихся съестных припасов?
– Я дам тебе с собой еще несколько вервольфов, – ответил он невозмутимо.
– Кроме того, что я Нимир-ра у леопардов, я еще и лупа в стае. Ты должен распоряжаться волками через меня.
Ричард сделал меня лупой вервольфов, когда мы встречались. Лупа – это зачастую просто другое слово для определения подружки главного волка, причем обычно это вервольф, а не человек. А верлеопарды отошли ко мне, так сказать, по дефолту. Я убила их последнего вожака, и поняла, что всем вокруг только дай волю их пообижать. Слабые оборотни без доминанта, который берет их под защиту, заканчивают как мясо для любого. В определенной степени в том, что их пинали, была и моя вина, так что я взяла их под свою защиту. А моя защита, так как леопардом я не была, представляла из себя мою угрозу. Угрозу, что я убью любого, кто их тронет. Должно быть, наши местные монстры в это свято уверовали, так как леопардов послушно оставили в покое. Вот так – достаточно серебряных пуль в достаточное количество монстров, и у вас появляется определенная репутация.
Жан-Клод приложил трубку к уху.
– Дойдет до того, что в Сент-Луисе нельзя будет оскорбить монстра и не ответить потом за это перед тобой, ma petite.
Если бы я не знала его лучше, я бы решила, что Жан-Клод на меня зол.
Думаю, в этом я его винить не могла.
3
Частный реактивный самолёт был похож на белое вытянутое яйцо с плавниками. Ладно, он был длиннее яйца, и больше заострен на концах, но всё равно казался хрупким, как яйцо. Я не говорила, что у меня своя маленькая фобия относительно полетов? В таком удобном, всем таком раскладном и комфортабельном кресле я села очень прямо, приведя спинку в вертикальное положение, пристегнулась и вцепилась ногтями в мягкие подлокотники. Специально отвернув кресло от своего круглого окна – одного из множества других, я не могла видеть, что там снаружи. К несчастью, самолёт был настолько узкий, что я все равно видела кусочки пушистых облаков на фоне ясного синего неба через иллюминаторы на другой стороне. А когда мимо окна пролетают облака, забыть о том, что под ногами у вас тысячи футов высоты, а от вечности отделяет только тонкий лист железа, довольно трудно.
В кресло рядом со мной плюхнулся Джейсон, и я еле заметно охнула. Он рассмеялся.
– Не могу поверить, что ты боишься летать.
Оттолкнувшись ногами, он медленно крутился в кресле, как ребёнок за офисным столом у папы в кабинете. Его светлые густые волосы были подстрижены чуть выше плеч, без чёлки. А глаза были такие же бледно-голубые, как небо, в котором мы летели. Он был моего роста, пять футов, три дюйма, размеры небольшие, особенно для мужчины, но, казалось, он никогда не жаловался. На нем была безразмерная футболка и почти белые вылинявшие джинсы. На ногах были кроссовки для бега трусцой долларов за двести, хотя я точно знала, что бегом он не занимается.
Этим летом ему исполнился двадцать один. После чего он поставил меня в известность, что по гороскопу он Близнец, а по закону – совершеннолетний и делать теперь может все. «Все» для Джейсона включало в себя многое. Он был вервольфом, но в настоящее время жил у Жан-Клода – играл роль утреннего аперитива и вечерней закуски для вампиров. В крови оборотней больше заряда, больше силы. Ее можно выпить меньше, чем человеческой, а почувствовать себя намного лучше, по крайней мере, так говорят.
Он выпрыгнул из кресла и опустился передо мной на колени.
– Брось, Анита. Чего тут бояться?
– Джейсон, отстань. Это фобия. В ней нет никакой логики. Уговорить меня у тебя не получится, так что просто уйди.
Он, как по волшебству, вдруг оказался на ногах.
– Мы в абсолютной безопасности!
И он начал прыгать по самолёту.
– Видишь, надежно!
Я завопила.
