Миг — и мы обе, и я, и Майнок, спрятали руки за спину. Одна — с когтями, которые ещё недавно неплохо так полоснули по стене, процарапав не только штукатурку, но и слегка — каменную кладку. Вторая — спрятав пульсар.
А еще и улыбнулись синхронно. Наверняка с учетом нашей потрепанности это выглядело слегка дико… Но мы старались быть милыми. Честно. А еще не хотели получить нагоняя. Я — за то, что едва не угробила ценный кадр и почти вмешалась в расследование. Майнок — за то, что действовала без приказа и усомнилась в начальстве.
Посему мы всем своим видом старались показать, что ворону не о чем беспокоиться, тут две барышни просто душевно беседуют о своем, женском: о заговорах и убийствах. Но, увы, наши старания пошли прахом. Причем в прямом смысле прахом: рухнула внешняя стена. Сначала по ней в наступившей тишине зазмеилась трещина.?на прошла расколом, уперлась в потолок, за пару секунд разрослась в бока ветками и… обвалилась. С ней треснул и водопроводный кран, из которого с криком «Свободен!» вырвался элементаль, и вода ударила вверх и в стороны фонтаном.
Я, поливаемая брызгами, удостоилась пристального взгляда ворона. Словно это я в одиночку все тут разгромила. Причем взор карателя был настолько выразительным, что если бы Ар заговорил, то цензурным бы в его речи наверняка было лишь мое имя.
Мне стало обидно, причем за стену — особенно. Я ее даже не трогала. Почти.
— Она сама рухнула. Я тут ни при чем, — поспешила признаться в лучших традициях раскаявшегося преступника. Правда, в свете разгромленной уборной это выглядело сомнительно.
Но ворон был бы не ворон, если бы верил только словам.
Через четверть часа выяснилось, что тот, кто помог сбежавшей преступнице, напитал кладку заклинанием. Дабы она рухнула вместе со взрывом. Но на этот раз для разнообразия не у нас, а у преступников что-то пошло не так…
ГЛАВА 6
Это было единственным утешением из всего случившегося. Остальное — полной печалью. Я узнала о себе не совсем новое, но, скажем так, то, что предпочла бы не вспоминать. Впрочем, лейтенант, сдается, тоже. Но в другом месте. И от своего непосредственного начальства, к которому перешла по приказу ворона.
Мое же «руководство» сверкало своими разномастными глазами, метавшими громы и молнии, и размеренным тоном вещало о стремительном упадке моей морали: еще несколько дней назад я намного изящнее строила каверзы, а врала — честнее.
Я же лишь развела руками и в свою защиту заявила:
— Ар, я, как умертвите, уже определилась со своей ролью. Мне глупо пытаться изображать из себя добрую крестную фею, если я топором орудую гораздо лучше, чем волшебной палочкой.
— Да ты и волшебной палочкой безо всяких заклинаний убить можешь, — в сердцах воскликнул ворон. — Просто ткнув ей противнику в глаз.
До этого момента я думала, что зомби не краснеют. Потому что им просто нечем. Кровь же у них не движется по жилам. А у меня, видимо, все же очень медленно, но циркулировала. Потому как щеки стали гореть. А я сама, стоя перед Аром, опустила глаза долу и даже шаркнула носком по паркету.
И как только он узнал о том случае? Он произошел в мою любимую пору, летом. Вообще, почти все некроманты любят, когда тепло. Не из романтических причин, когда зубы на свидании не лязгают, а губы при поцелуях не обветриваются враз. Нет. Маги смерти предпочитали жаркое время года из сугубо практических причин: не нужно заступом долбить мерзлую землю, добираясь до могилы.
Так вот, в одну из теплых летних ночей я откопала одного из своих первых умертвий. К слову, подозрительно хорошо сохранившееся. А то, похороненное не по правилам, возьми и оживи. И я… в общем, слегка разнервничалась. А поскольку сотворить заклинания не успевала, то использовала первый попавшийся предмет: палку. Которую и засадила нежити прямо в глаз.
— Зато ты можешь исключить Майнок из подозреваемых, — вскинувшись, произнесла я. А затем, шмыгнув носом, добавила: — Будь она из ренегатов, не стала бы пытаться меня устранить. Ведь, с ее слов, она заподозрила, что я — шпионка заговорщиков и по моей вине случаются все эти провалы.
— Главное во всем этом — «с ее слов». — Ар поднял палец.
— Думаешь, это могла быть уловка, чтобы отвести от себя подозрения? — поняла я.
— Все может быть. Пока нельзя исключать ничего и никого. Тем более оставшихся трех подозреваемых я еще не допрашивал.
— А когда будешь?
— Как только разберусь со случившимся во дворце, — нахмурившись, произнес ворон.
— А что там произошло? — спросила я, хотя интересовало меня совершенно другое: возьмет ли Ар меня с собой на допросы. До интриг в императорской резиденции мне дела не было. Моя задача — убить того, кто убил меня. А для этого нужно его еще найти.
— Пока ты мило беседовала с Майнок, громя стены, мне пришло известие, что на Ее Величество совершили покушение.
— Что?! — вырвалось у меня. И лишь после этого я запоздало отметила, как официально-отстраненно он назвал свою мать.
— Нападавший ликвидирован. Императрица не пострадала, — тоном «спешка желательна, но необязательна» пояснил ворон. — Но нужно выяснить: это дело рук ренегатов или одиночного фанатика. Сейчас один из моих лучших некромантов как раз беседует с трупом несостоявшегося убийцы.
— А что, кроме заговорщиков есть ещё кто-то, желающий смерти правителям?
— Гораздо больше, чем ты можешь предположить. Одни могут убить за идею. Такие, как фанатики древнего кровавого культа. Другие — из чувства справедливости. Это мстители, которые винят в своих бедах власть. А третьи — просто за десять форинтов.
— Десять форинтов? — не поверила я.
— Ну, хорошо, не за десять. Тут я слегка преуменьшил…
Я скептически посмотрела на Ара. Ага, слегка, раз в …дцать. Но он в истинном духе матерых дипломатов предпочел это не заметить и невозмутимо продолжил:
— За голову особы королевской крови цена выше. В межрасовой гильдии убийц даже висят портреты членов моей семьи. Кстати, не только моей, но и правителей альвов, и глав кланов цвергов. Подозреваю, что под каждым приписка не только с именем и краткой характеристикой и, собственно, ценой, — и он, криво усмехнувшись, добавил, — но еще и списком коллег, которые брались за тот или иной заказ и не справились с ним.
Но что-то мне подсказывало, что под магографией ворона вместо этого была только одна фраза: «Лучше не связываться».
— А что мешало заговорщикам обратиться к этой гильдии? — задала я очевидный вопрос.
— А кто сказал, что они не обращались? — иронично, вопросом на вопрос, как истинный цверг, ответил ворон. — Просто идиот… исполнителей не нашлось.
Я поняла: точно, в гильдии убийц под портретиком?ра висит именно такая приписка. Может, даже не совсем цензурная, но смысл — тот же.
— Значит, ты сейчас во дворец? — я задала один вопрос, готовясь следом выстрелить и второй: возьмет ли он меня с собой? Но не успела.
