И Райка услышала — но не удивилась, что домработница продалась за тридцать сребреников. Все продаются, и все покупаются. Когда врач умолк, она холодно бросила Гусеву:
— Помой ему морду!
Гусев достал бутылку с водой, несколько раз плеснул в лицо врачу:
— Сойдет и так.
— В машину его! Поехали! — приказала Райка, удобней усаживаясь на сиденье.
Гусев подхватил врача с земли, впихнул в салон. Райка чуть отодвинулась, чтобы тот не измазал ее наряд.
— Зачем было доводить до этого? — спросила безразлично. — Ведь он запросто мог убить!
Включила свет в салоне, вытащила из сумочки носовой платок, небрежно промокнула ему лицо. Когда касалась рассеченных участков, врач вздрагивал от боли. Потом Райка опустила стекло, выбросила окровавленный платок на улицу и выключила свет, погрузив салон в темноту.
— Вот теперь можно и людям показывать.
Врач не понял, что означала эта фраза, произнесенная как бы невпопад. Гусев прыгнул за руль. Ехали медленно, пока не вырулили на широкую дорогу, и здесь Гусев разогнал автомобиль. Скоро с выключенными фарами подъехали к загородному дому Былеева, въехали во двор. Врач узнал дом, ему приходилось пару раз бывать здесь до похищения Кира. Терялся в догадках, не представляя, зачем его привезли сюда в кромешной темноте.
Райка вышла из машины, простучала каблуками по тротуарной плитке, разминая ноги, дождалась, когда Гусев выдернет из авто врача. Тот от страха ежился в темноте, дергая связанными за спиной руками. Она медленно двинулась по дорожке в глубь участка. Гусев подтолкнул врача в спину, чтобы шел следом за нею. Врач, кривясь от боли, тяжело переступал с ноги на ногу. Достигли баньки.
— Открывай, буди! — распорядилась Райка.
Гусев отомкнул навесной замок и вошел в предбанник. Нащупал выключатель, зажег свет. Открыл дверь в парилку. Былеев сощурился, приподнял голову. Он лежал на полке, на неудобном жестком лежаке. Руки и ноги связаны, рот заклеен. Так Гусев упаковал его, отправляясь с Райкой к врачу.
— Поднимайся, к тебе гости! — объявил он, оторвал с его губ скотч, срезал с рук и с ног, предупредил: — Рыпнешься — убью!
И похлопал ладонью по рукоятке пистолета за поясом.
Былеев сел, размял запястья. Подумал о Райке — он не хотел ее видеть. От ее посещения ничего хорошего не ждал. Неизвестность съедала мозг. Спустился с полка, ощущая дрожь в ногах. Остановился в дверях парилки.
Гусев выглянул на улицу и втянул в предбанник врача. Кир не поверил собственным глазам, увидав его иссеченное ранами лицо. Хотел спросить — а его-то за что? Но промолчал, ожидая, что станет происходить дальше. Обратил внимание, как при виде него у врача расширились заплывшие синяками глаза и как застыл, ошарашенный.
Свет от светильника падал на одну половину лица Кира. К врачу он стоял затемненной половиной. Тому показалось, что он видит перед собой неподвижное лицо мертвеца. Врач попятился. Они с Тамарой так уверились, что Былеева больше нет в живых, что уже строили свои планы, — и вдруг вот он. В кровоподтеках, в трусах, в майке, босиком. Гусев за ворот рубахи остановил врача, усмехнулся:
— Не узнал, что ли?
— Чего испугался? — хмуро спросил Кир. — Я не похож на самого себя? Ты тоже не очень на себя похож.
Врач неожиданно весь задергался, и его ноги подкосились. Былеев не понимал, что происходило. Врачом овладел страх, он бухнулся на колени и заплакал. Кир был в недоумении. Гусев ухмыльнулся. Врач поднял голову, и Кир услышал:
— Семенович, прости, если можешь! Она довела меня до умопомрачения!
С улицы из темноты появилась Райка, остановилась в дверном проеме, ее силуэт в свете светильника на фоне ночи показался Былееву зловещим. Он подумал, что врач говорил ему о Райке. Та приговаривала:
— Ты слушай, внимательно слушай! — А врачу в спину: — Говори, если жизнь еще не надоела!
Гусев поднял врача с колен, предупредил:
— Не обижай Маму! Не рекомендую!
Врачу трудно дались первые фразы, язык не слушался, словно распух, стал неповоротливым. Но все-таки удалось преодолеть себя, и на одном дыхании он выложил Киру, что они с Тамарой уже давно любовники. Еще до того, как он появился в доме Былеева. Киру дверной проем парилки показался тесным, он заскрипел зубами:
— Это Райка вбила тебе в голову такую бредятину? Ей никак неймется отомстить Тамаре за то, что та лучше нее! И ты струсил!
— Идиот! — вздрогнула и выпалила Райка, захлопнув за собою дверь и толкая врача ближе к Былееву. — Пока ты упивался своей любовью, стерва Тамарка упивалась любовью с твоим семейным врачом! Он тебе сказал, что у них связь была еще до твоей женитьбы с нею! Ты вспомни, олух царя небесного, кто тебе посоветовал завести семейного врача и кто предложил его кандидатуру? Я не присутствовала при этом, но я уверена, что это были идеи твоей хитрющей твари, Тамарки! Тебе втемяшили в голову, что у нее больное сердце, а оно у нее, как у здоровой кобылы, нас всех переживет! Так что слушай своего семейного врача, — она произнесла это с сарказмом, — и не возникай в мой адрес, кобель недоношенный!
Кир медленно остыл, отступил в парилку, колени подогнулись, сел на нижнюю полку. Ему пришлось выслушать все от начала до конца о том, как она изматывала врача своей любовью и ревностью, как она заставляла его найти способ отправить Былеева на тот свет, чтобы это не вызвало ни у кого подозрений. И как он приготовил такие капли, какие останавливали работу сердца, но, к счастью, воспользоваться ими не пришлось, потому что Кира похитили. Они поначалу решили, что Былеев сам разыграл похищение, но потом уверились, что розыгрыша не было, что Кира на самом деле похитили и скорее всего его уже нет в живых. Врач признался, что Тамара стала подозревать в этом Сынянова, то есть Кровельщика.
Былеев слушал, прикусив губы, продолжая сомневаться, но, когда врач выдал ряд пикантных подробностей, рассказал о любимых позах и обычных словах Тамары во время утех, поверил сразу же. И в мозгу Кира произошел взрыв. Он схватился за голову и взвыл по-волчьи, а потом внезапно зверем кинулся на врача, вцепился ему в горло и стал душить.
Тот захрипел, не в состоянии сопротивляться. Казалось, еще чуть-чуть, и с врачом все будет покончено. И тогда Гусев выхватил пистолет и ударил Кира рукояткой по голове. Кир мешком повалился на пол. А когда очнулся, то лишь одна мысль сверлила ему голову: отомстить Тамаре. Похоже, Райкина тактика начинала себя оправдывать.
— Оставь их вместе, — уходя, со злорадством сказала она. — Двоим им будет не так одиноко!
Гусев растащил их по разным углам, связал руки и ноги и заклеил рты. Райка уехала.
Домой приехала на рассвете. Предполагая, что за нею может быть слежка, сделала вид, что пьяна в стельку. Кое-как выбралась из машины, шатаясь из стороны в сторону, прошла в подъезд, поднялась в лифте на этаж и скрылась в квартире. Следившие за нею оперативники с вечера потеряли ее, ждали возле дома. Увидав пьяную, решили, что всю ночь где-то кутила.
