Пока я прикидывала, за сколько можно будет толкнуть шмотку её величества, Каменный король и Платиновая королева опустились в каменные кресла. Рейкерд небрежно махнул рукой, и знать Харраса начала подниматься.
— Рад приветствовать в стенах… пока ещё моего дворца, — пошутил правитель, расщедрившись на лёгкую полуулыбку, — участников грядущей Беспощадной охоты. Тринадцать лордов будут сражаться за возможность сидеть на этом троне, и я благословляю каждого. Каждому желаю я удачи. Ну а сейчас будем праздновать! Танцуйте, веселитесь, пейте! — Его величество громко хлопнул в ладоши, и музыканты слаженно поднесли смычки к струнам. — Первый танец будут исполнять Стальные лорды со своими наинами.
Я тут же напряглась. Танцы… Чёрт! А вот про них я совсем не подумала. Что, если де Горт изволит пригласить на танец свою пятую невесту? Это же будет трагедия века!
К счастью, его всемогущество протянул руку Винсенсии и повёл её в круг танцующих. Я облегчённо выдохнула и стала внимательно следить за парами. Танец, который они исполняли, очень походил на хорошо знакомый мне вальс, перемежавшийся со средневековым брожением по залу. Отошёл, поклонился и снова, приблизившись к партнёру, позволил ему подхватить себя и закружить по залу под журчащую ручьём мелодию.
В принципе, ничего сложного, если бы я была в нормальном платье. А так стопудово или я кому-нибудь на шлейф наступлю, или мне наступят. Или я сама по себе потопчусь, а может, по ногам де Горта. В последнем я не видела ничего плохого (одно только хорошее), но всё же надеялась, что герцог не пожелает со мной вальсировать и мне не придётся чувствовать его прикосновения.
Устав глазеть на танцующие парочки, я вернулась к изучению их величеств. Королева была под стать своему мужу — такая же совершенная красота. У ног её величества, на ступенях трона, я заметила молодого мужчину в костюме шута. Разноцветное трико, раздвоенный колпак с бубенчиками на концах — всё как полагается. Разве что шут, вместо того чтобы шутить, кривляться и улыбаться, выглядел таким несчастным, таким печальным, что у меня сердце невольно сжалось.
— Марлен, ты знаешь, кто это? — решила пристать я с вопросом теперь уже к четвёртой наине.
— Кто? Вон то чучело? — Девушка проследила за моим взглядом. — Бывший придворный лекарь, Теймен Вертальд, а ныне личный шут королевы.
— Его величество подарил этого Теймена жене, когда тот помутился рассудком, — подключилась Паулина, перестав кидать ядовитые дротики взглядов в спину танцующей Винсенсии.
— Помутился рассудком? — Я вновь посмотрела на шута и снова почувствовала неприятный укол в сердце.
Что значит подарил? Это ведь живой человек, а не игрушка. Впрочем, если в этом мире покупают невест, то живые люди вполне могут стать игрушками. Мы все здесь в какой-то мере игрушки всемогущих.
— Вертальд заявил, что ищет способ исцелять нэймесс и нэймерров и что он уже якобы продвинулся в своих опытах, представляешь? Сумасшедший! — хмыкнула де Морсан.
Я понятия не имела, кто такие эти нэймессы и нэймерры, но поостереглась спрашивать прямо. Может, тоже какие-нибудь чудища, вроде болотной шварры? Но от чего он собирался их лечить?
— И за это его величество…
— Разжаловал его в шуты, — закончила за меня первая наина.
— Пусть скажет спасибо, что голову ему за такую ересь не отрубил, — мрачно заметила ле Фэй. — Исцелять чудовищ… И правда чокнутый.
— Он бы лучше себе мозги подлечил, — прыснула Одель.
Непонятно почему, но её этот разговор развеселил, а вот у меня на душе, наоборот, остался горький осадок. И смотреть на лекаря-шута было жалко.
Поэтому больше в сторону трона я взгляды не бросала. Пила пунш и поглядывала на танцующих, время от времени обращая внимание и на вейров. Были здесь и псы, такие же жуткие, как и мой Морсик, и даже один волк, от которого все разумно держались подальше. Увидела я и коршуна, большого, нахохлившегося, важно устроившегося на спинке трона. Птица явно принадлежала его величеству.
В перерывах между танцами слуги разносили угощения, но мы брали только то, что разрешал брать нам Мэдок и только после его личной магпроверки. Меня его всемогущество на танцы не приглашал и вообще делал вид, что у него не пять, а четыре наины. Уделял внимание всем, кроме меня, и это почему-то выводило меня на эмоции. Злило, одним словом. Мне бы радоваться, что хальдаг хотя бы на время забыл о моём существовании, но настроение почему-то было гадким. А когда церемониймейстер объявил очередной вальс, и этот металлический хлыщ навострил лыжи к Паулине, я чуть не плеснула ему в затылок остатки фруктового напитка.
Не сделала этого только лишь потому, что в тот самый момент его величество поднялся с трона и под взбудораженные шепотки придворных бодро направился к приглашённым. В самую гущу из парчи и шёлка, чтобы остановиться… возле меня, протянуть мне руку и сказать:
— Я уже больше часа не свожу с этой прекрасной леди взгляд и горю желанием увидеть, как она танцует. И если её не приглашает её господин, то это с удовольствием сделаю я. Леди Адельвейн, окажите мне честь и потанцуйте со мной.
Меня пригласил на танец сам Каменный король…
Ой!
Первой и, наверное, самой разумной мыслью было: Лиза, а ну быстро марш в обморок! От переизбытка чувств, волнения, оказанной тебе чести. Его величество поймёт. Уверена, дамы перед ним штабелями укладываются, и вот я сейчас тоже бы полежала.
Увы, симулировать потерю сознания, чтобы выглядело натурально и не к чему было придраться, не так уж и просто. А мистические глаза короля смотрели требовательно, как бы говоря: если понадобится, приведу в чувство и всё равно с тобой станцую.
Поэтому мне ничего не оставалось, как потупить взгляд (я же вроде как наина) и протянуть свои слегка подрагивающие пальчики каменному правителю. Его пыльцы, впрочем, были совсем не каменными: сильные, крепкие, обжигающе горячие. И поцелуй, которым он наградил мою руку, при этом не сводя с меня взгляда, можно было сравнить с прикосновением раскалённого металла. Даром, что ли, тоже Стальной, хоть и в отставке.
Перешёптывания смолкли; казалось, придворные даже дышать перестали, отчего моё собственное дыхание казалось мне громким, почти оглушающим. Как и шелест юбок, и удары сердца, бьющегося в груди, словно канарейка в клетке. Быстрые, резкие, сумасшедшие.
Сейчас на меня, на нас, смотрели все. И если кому-то из присутствующих доводилось встречать настоящую Филиппу… Наверняка этот танец станет последним в моей жизни. Этакой лебединой песней невезучей попаданки Лизы.
Ну же, попаданка Лиза! Добавь хотя бы чуточку оптимизма!
Может, это меня, Филиппу, единственную и неповторимую (честное иномирское!), так причёска изменила. И платье, и туфельки на маленьком каблучке. И местная косметика. И пусть ещё докажут, что я не сиротка из обители. Можно подумать, они тут все с паспортами на бал приходят и просматривают в Старограме чужие фотки.
