Матис прав, он не может рискнуть всем ради малознакомой девушки. Рейкерд по-прежнему власть в Харрасе, а бунт против власти может быть чреват исключением из состязаний. Именно этого от него и добиваются, именно этого от него и ждут: ошибки, импульсивного поступка, совершённой на эмоциях глупости. Он прекрасно это знает и понимает, как нужно поступить, — уехать и позволить Рейкерду получить свою месть.
Вот только Филиппа, эта неискушённая в придворных интригах девочка, не виновата в том, что несколько лет назад Мэдок лишил Рейкерда наследника, и не должна отвечать за его прошлое. И эта тварь, именуемая себя королём, не должна ею обладать.
Картина, ослепляющей вспышкой промелькнувшая перед глазами, — два обнажённых тела, сплетённых на смятых простынях, её и Рейкерда, — и де Горт, наплевав на голос разума, с силой постучал по крыше кареты.
— Останавливай!
Паулина и Марлен испуганно вздрогнули, а Мэдок, приказав вейру:
— Оставайся здесь и охраняй! — выскочил из ещё не успевшего остановиться экипажа и бросился к следовавшей за ними карете Матиса. — Отвечаешь за них головой.
— Ты куда?.. Мэд! Вот идиот!!! — в сердцах выругался д’Энгиен.
Поспешно вышел из экипажа, хоть и понимал, что не стоит даже пытаться нагнать хальдага. Если де Горт что-то решил, то от своего не отступится. Ещё и врежет ему за попытку образумить.
Стальной лорд проводил собрата взглядом и пробормотал, качая головой:
— А ведь мог бы получиться хороший король.
ГЛАВА 14
Просторная спальня, как назло, будто уменьшилась в размерах — расстояние от дверей до меня Рейкерд преодолел за считанные мгновения. За эти самые мгновения его величество успел стянуть с себя свою антикварную одёжку (к счастью, не всю, а только нарядный камзольчик), я же успела оглядеться в поисках какого-нибудь подсвечника. Запоздало вспомнила, что подсвечниками мне сегодня нельзя пользоваться, безнадёжно вздохнула, морально настраиваясь на аморалию, и… едва не выпалила: «Что за фигня?!», когда Рейкерд, подойдя, набросил мне на плечи свой аналог пиджака.
— Вы вся дрожите. Может, камин плохо затопили? — покосился на пламя его величество, с аппетитом пожиравшее обугленные дрова.
— Это я от волнения.
— И подозреваю, что от страха. Кого или чего вы боитесь на этот раз, леди Адельвейн?
— Вас, ваше величество, — призналась совершенно искренне.
— Разве я такой ужасный? — Тонких губ мужчины едва коснулась улыбка.
«Нет, просто женатый и старый», — пронеслось в мыслях, но вслух я делиться своими наблюдениями не стала. Уж лучше бить его величество канделябром, чем правдой.
Отринув мысли о канделябре и правде, сплела перед собой пальцы и смиренно замерла в ожидании аморалии.
— Вас страшит ночь со мной, — догадался проницательный наш.
— После благочестивой жизни в обители жизнь в Ладерре кажется для меня… несколько необычной.
— Понимаю, — кивнул его величество и чему-то усмехнулся.
Скользнул по мне взглядом, пристальным и изучающим, но начинать аморальничать, к счастью, не стал. Вместо этого обошёл столик, возле которого мы друг друга рассматривали (он меня с интересом и энтузиазмом, я его с опаской), и опустился в кресло.
— Присаживайтесь, Филиппа. Я бы хотел познакомиться с вами поближе.
Если познакомиться в смысле пообщаться, то это хорошо. Наверное… А может, и не очень. Смотря какие мне будут задавать вопросы.
— Умеете играть в шахматы? — снова удивил меня король.
— Немного, — покривила я душой, потому что играла довольно неплохо.
Мой приёмный отец Олег был профессиональным шахматистом, даже участвовал в международных турнирах, и нас с сестрой научил. Сначала через не хочу, потому что нас с Кирой, тогда ещё малолетних девчонок, интересовали только куклы и подвижные игры с друзьями на улице. Но потом мы и сами увлеклись, а став старше, с удовольствием проводили вечера за шахматами.
Ещё я умею играть в покер. Не виртуозно, но всё же. Могли бы сыграть с королём на деньги. Или на платье королевы. Можно и на раздевание, чего уж. Я проигрываю — снимаю с себя его камзол. Он — снимает с её величества мой будущий дом.
— Люблю я, знаете ли, знакомиться со своими подданными за игрой. — С этими словами Рейкерд достал с нижней столешницы, тоже вырезанной из светлого с серыми прожилками мрамора, шахматную доску.
Фигуры на ней уже были расставлены и, на моё счастье, ничем не отличались от земных. Король выбрал для себя фигуры из серебристого металла, инкрустированные агатами, мне достались золотые с подозреваю, что бриллиантами.
…А толкнув эту красоту, можно было бы организовать в столице какой-нибудь бизнес. Открыть маленький ресторанчик, спа-центр для наин с асави или спортзал для хальдагов.
— Ещё я люблю играть на желания, — по лицу блондина змеёй скользнула хитрая улыбка. — Давайте договоримся так: если выиграете вы, я исполню одно ваше желание.
— А если вы?
Каменный король покосился на необъятное ложе, прятавшееся в глубинах алькова:
— Знакомиться мы продолжим уже там. Ну что, согласны, Филиппа?
Как будто у меня есть выбор…
— Что ж, попытаю удачу, — скромно улыбнулась его каменистости.
— И правильно, — кивнул он удовлетворённо, а потом добавил: — Не хочу вас расстраивать, моя дорогая, но я никогда не проигрываю.
Аналогично.
— Говорят, новичкам везёт.
— Но если всё же не повезёт в игре, обязательно повезёт в любви, — снова намекнули мне на постель. — Может, вина?
От вина я отказалась (мало ли, что в него могли добавить) и сделала свой первый ход, пока Рейкерд занимался организацией себе горячительного напитка. После чего вернулся в кресло и, отвечая на мой ход, спросил:
— Что вам известно о ваших родителях, Филиппа?
— Совсем немного, ваше величество. — Я опустила взгляд на шахматную доску, делая вид, будто раздумываю над игрой. — Меня ведь забрали в обитель, когда я была совсем малышкой. — Потянувшись за золотой фигуркой, выдвинула её вперёд.
— Хорошо, — задумчиво почесал подбородок король, и непонятно, в чём он видел хорошее: в том, как бедная сиротка играет, или же в том, что она ничего не знает о своих ближайших родственниках. Сделав ход конём, Рейкерд продолжил: — А что вам известно об их убийце?
А вот это уже совсем нежелательный вопрос. Можно сказать, даже опасный. По идее, настоящая Филя должна иметь хотя бы представление, как умерли её родители, но я ведь не настоящая Филя. И мне совсем не надо, чтобы Рейкерд вдруг это выяснил.
— Отца казнили, — скорбно начала я.
— А мать? Что вы помните о своей матери? — пытливо вглядываясь в моё лицо, спросил король.
