Вот если арестуют только моего недосуженого…
— Как интересно, — не сказал — мурлыкнул король. Увы, не как ласковый и пушистый котёнок, а как готовящийся к атаке тигрёнок. Вернее, тигр, целое тигрище.
У него даже взгляд опасно потемнел. Про Мэдока вообще молчу. У того тьма вперемешку с дымом валила изо всех возможных дырок.
— Его всемогущество решили к нам присоединиться?
Кстати, про валить… Заметив «отдыхающую» на полу в смежной со спальней комнате стражу, я подумала, что сейчас с удовольствием куда-нибудь бы испарилась.
— Может, я выйду?
На мой робкий вопрос наслоилось рычание герцога:
— Я забираю её. Филиппа!
Удивляюсь, как ещё не добавил: «К ноге, наина!». Точно с такой же интонацией в голосе он звал к себе Морса.
Неандертальское чудовище.
— Забрать её вы сможете только с первыми лучами солнца. — Рейкерд приобнял меня за талию, за что я мысленно окрестила его чудовищем номер два. — А пока что попрошу оставить нас одних. О вашем поведении будет доложено совету хальдагов. Будет жаль, если из-за этого опрометчивого поступка ваше участие в Беспощадной охоте закончится, так даже и не успев начаться. Какая досада…
И столько довольства звучало в голосе Каменного интригана, что даже наивному ребёнку стало бы ясно: король издевается. Провоцирует, дразнит, наслаждается яростью хальдага.
Вишенкой на этом многоярусном торте из побед короля и наших с де Гортом проигрышей стало появление свежих стражников. В том смысле, что те, которых вырубил Мэдок, так по-прежнему и пребывали в бессознательном состоянии. Зато новая группа с алебардами наперевес выглядела очень даже бодро и была полна желания скрутить мятежника.
Хальдаг метнул в них яростный взгляд, даже руку зачем-то вскинул. Не знаю, может, собрался магичить, но его опередил Каменный правитель:
— Стоять! Не хватало ещё представлений в моей собственной спальне!
Стражники замерли как вкопанные, будто тоже стали каменными, тоже окаменели, и его величество, удовлетворённо кивнув, продолжил:
— Я нисколько не сомневаюсь в ваших возможностях, герцог, и знаю, что не пройдёт и минуты, как вы уложите на лопатки и этих. Но подумайте, чем для вас обернётся такое своеволие. Продолжите бунтовать и уже точно проиграете. А мне бы не хотелось, чтобы вы так быстро выбыли из состязаний. Это была бы слишком лёгкая победа. Лёгкая, а следовательно, неинтересная. Не-е-ет, я собираюсь смаковать ваше громкое поражение долго и с наслаждением. Поэтому, — его величество хищно сощурился, — выходите. И оставьте меня наедине с вашей наиной. Уйдёте сейчас, и я так уж и быть закрою глаза на ваше безрассудство. Но для этого вам придётся закрыть двери с той стороны.
По лицу хальдага прошла судорога. Было видно, ярость отступает, и начинает накатывать осознание, что какая-то малознакомая девчонка не стоит того, чтобы из-за неё расставались с заветной мечтой. Наверное, в какой-то мере я даже понимала герцога. Вернее, пыталась понять, поставить себя на его место, а потому тихо проговорила:
— Идите. Всё хорошо.
Но вместо этого де Горт, поморщившись так, словно собирался выплюнуть попавший ему в рот яд, сделал к нам несколько шагов. Стражники напряглись, сжали крепче в руках оружие, но без приказа короля не отваживались броситься наперерез Истинному.
Остановившись перед королём, тот проговорил, громко и резко чеканя каждое слово:
— Ты отпустишь мою наину, а взамен я пройду через пламя Ильсельсии, когда ты этого потребуешь.
Интересно, все хальдаги тыкают его величеству?
Кажется, Рейкерд даже не заметил столь непочтительного обращения. Он продолжал смотреть на хальдага, прямо ему в глаза, и улыбался вместо того, чтобы злиться. Понятия не имею, что предложил ему Мэдок, но, судя по выражению лица короля, только что он одержал ещё одну победу.
— В любое удобное для меня время? — уточнил вкрадчиво.
— Когда пожелает его величество, — с явным оттенком пренебрежения подтвердил Истинный.
— Ну что ж, — король перевёл взгляд на меня, — как бы ни было сильно моё желание провести эту ночь с вами, моя красавица, предложение вашего жениха оказалось ещё более заманчивым. От такого не отказываются, а потому я вас отпускаю. Выйдите, леди Филиппа, чтобы мы с герцогом могли заключить сделку на крови. Пригласите свидетелей! — приказал Рейкерд и недвусмысленно подтолкнул меня к выходу.
Так как служанки забрали мою одежду, даже обувь унесли, пришлось шлёпать босой и полуголой. Благо де Горт стянул с себя местами порванный плащ и набросил его мне на плечи.
— Спасибо, — шепнула ему.
Выскользнув из королевской спальни, быстро прошла через просторную гостиную, стараясь не наступать на стражу его величества, и, только оказавшись в полутёмной галерее, облегчённо выдохнула. Закуталась плотнее в тёплую одежду, чувствуя, как мех приятно щекочет мне кожу. Оглянулась на сомкнувшиеся за спиной створки и скользнула к окну, посеребрённому лунным светом.
Что это ещё за пламя Ильсельсии? Вряд ли что-то приятное для герцога, иначе бы этот столетний интриган так не радовался. Ещё и сделка на крови… При свидетелях… Подозреваю, что от такого потом не отвертишься.
Вздрогнула от тревожных мыслей и прислушалась. Слух уловил едва различимый звон бубенчиков, доносившийся откуда-то из полумрака. Не знаю, что тогда на меня нашло, но я оттолкнулась от окна и пошла на звук. На цыпочках пробежав по холодному полу, приблизилась к шторе, одной из многих, что перемежались с развешанными на стене портретами. Отодвинув её, обнаружила нишу с каменным выступом, на котором, как на скамейке, сидел переквалифицированный в шута целитель.
— Не помешаю? — приветливо улыбнулась молодому мужчине.
На вид ему было лет двадцать семь, не больше. Тёмные курчавые волосы выбивались из-под дурацкого головного убора, уголки карих глаз были опущены, как и тонкие губы, отчего выражение лица Теймена было ну очень грустным. Он походил на маленького беззащитного щенка, которого жестокосердный хозяин в лютый мороз выгнал на улицу. Вертальд казался невысоким и очень стройным, а облегающее пёстрое трико ещё больше подчёркивало его худобу.
Голодом, что ли, этого беднягу здесь морят…
Вскинув на меня взгляд, шут захлопал от удивления ресницами и воскликнул:
— Вы та самая наина!
— Что, уже успела прославиться? — тихонько усмехнулась я, присаживаясь на холодный камень.
Вместо ответа Теймен поинтересовался:
— Леди Адельвейн, скажите, что его всемогущество предложил королю взамен, раз его величество сразу согласился вас отпустить?
— Пройти через пламя Ильсельсии, — слово в слово повторила я заявление де Горта.
— Это очень, очень плохо, — явно взволнованно пробормотал бывший врач.
