Но следующие слова любителя сладенького заставили меня засомневаться.
— А ты скучала по своему ненасытному жеребчику?
Ненасытный жеребчик и Конфетка?
Прелестно. Просто прелестно.
Это явно был не Мэдок и уж точно не Карл. Вальяжно разлёгшийся на мне мужик никак не тянул на субтильного блондина, да и голос был мне незнаком. Низкий, прокурено-хриплый, такой, от которого хочется забраться под одеяло и больше никогда из-под него не вылазить.
В общем, неприятный.
— У-у, — проблеяла я, пытаясь спихнуть с себя эту махину.
— Это нет или да? — Незнакомец приподнялся на локтях.
Свеча в изголовье кровати уже давно догорела, камин тоже погас, а плотно задёрнутые шторы не давали проникнуть в спальню скупому ночному свету. Я не видела лица наглеца и отчаянно уповала, что он точно так же не видит моего. Он явно знаком с Филиппой. Не с трёхлетней малышкой, которую запомнили Вейтеры, а со взрослой девицей, что-то явно мутившей с этим типом.
Стоит мне раскрыть рот, и он поймёт, что я — это не она. И снова перед глазами замаячили рукописные строки старинной книги. Те самые про очистительный огонь и другие жестокие пытки.
— Слезь с меня, я задыхаюсь, — проговорила шёпотом, еле слышным, по сравнению с которым удары сердца в груди звучали оглушительной барабанной дробью.
Жадно куснув меня за подбородок и лизнув шею (какая же мерзость!), незнакомец нехотя перекатился на спину, после чего поднялся на ноги. Я тут же натянула одеяло до самого носа, если не выше, замерла, чувствуя себя одним сплошным комком оголённых нервов.
Спокойно, Лиза, дыши ровно.
— Извини, малышка, я немного увлёкся, но ты сама виновата. Рядом с тобой я теряю голову, ты сводишь меня с ума, тигрёнок.
Он снова попытался притянуть меня к себе, дёрнув за одеяло, но я ещё сильнее вжалась в подушки и на всякий случай стукнула его по коленке голой пяткой.
Мужик приглушённо охнул, а потом проговорил беззлобно:
— Я же говорю, тигрёнок. Почти тигрица. Жаль, у меня всё равно не получится задержаться и насладиться твоей компанией, малышка. С завтрашнего дня ею будет наслаждаться этот ублюдок де Горт, — сплюнул себе под ноги и, кажется, скривился. По крайней мере, голос незнакомца звучал так, словно он только что прожевал стручок жгучего перца и запил его абсентом.
И снова я заволновалась (это уже входит в привычку). Наслаждаться моим обществом? Это в каком таком смысле? Будем вместе читать перед сном книжки? Ходить по театрам и вечеринкам?
Пусть его всемощие только попробует возжелать какого-то другого наслаждения в моём обществе. Получит от меня не только по коленке, но и по кое-какому другому месту.
— Надеюсь, всё в силе, Ли? — неожиданно спросил загадочный тип.
Я вздрогнула и чуть слышно согласилась:
— Угу, — лишь бы поскорее убрался отсюда.
— Хорошая девочка, — довольно похвалил он. — Сейчас я тебе ничего давать не стану, чтобы не рисковать зря. Первое время в доме де Горта к тебе будут присматриваться, в этом можешь не сомневаться. И да, в ближайшие недели меня не будет в Харрасе, но когда вернусь… А может, с тобой кто-то из моих свяжется. В общем, тебе всё передадут, за это не беспокойся, и ты, как мы и договаривались, поможешь нам раз и навсегда попрощаться с де Гортом. Ты ведь сделаешь это, Ли? Ради меня. Ради нашего с тобой будущего. Моя девочка, моя тигрица.
Ы?
Это он мне что только что предложил? Поучаствовать в заговоре? Убить Стального лорда? Лишить человека жизни?
А не пошли бы вы, мистер Инкогнито, на…? Да, да, именно туда!
— Если получится, постарайся с ним сблизиться. Мне это неприятно, но так надо.
Разумеется, вслух я этого агитатора не послала. Лишь промычала невнятно, что постараюсь, и сидела, не шевелясь, пока тёмная фигура, ещё более тёмная, чем расползавшаяся по спальне тьма, блекла, растворяясь в ней, сливаясь с ней, пока окончательно не исчезла.
— В следующую нашу встречу я обязательно задержусь в твоей постели, конфетка, — услышала последнее, тающее в тишине обещание, и всё-таки послала незнакомца по всем известному адресу.
ГЛАВА 3
Проснулась я с самым твёрдым намереньем (даже более твёрдым, чем все Стальные лорды вместе взятые с их Каменным королём в придачу) как можно скорее слинять из этого мира. Нужно всё решать очень и очень быстро, ведь в любой момент здешние живодёры могут понять, что я не Филиппа. И что тогда? Не хочу, чтобы меня отправили на костёр, как какую-нибудь салемскую ведьму. И в тюрьму тоже не хочу. В казематы их средневековые.
Только домой. Только хардкор.
Пусть даже этот прокуренный и уверял, что в ближайшие недели его в Харрасе не будет, но он ведь не единственный знаком с настоящей Карамелькой. Тьфу ты, Конфеткой! Что, если в Ладерру (так вроде называлась столица Харраса, где и должно было состояться столь знаменательное событие, как смена власти) нагрянет какая-нибудь сообительница Филиппы? Да и вообще, мало ли с кем она за свою жизнь пересекалась. Не пленницей же её в том монастыре, в самом деле, держали.
В общем, надо как-то отсюда выбираться. Из наин, Филипп, Харраса и в целом из этого мира.
После растворения в воздухе Жеребчика ещё долго я сидела не шевелясь, пока сморённая усталостью и стрессами наконец не провалилась в некое подобие забытья. Утром проснулась с тяжёлой головой, но всё-таки заставила себя подняться. Или, скорее, меня заставила Ансая, явившаяся напомнить, что к полудню я должна цвести и пахнуть, радовать глаз и вообще, выглядеть так, чтобы у его всемогущества появилось желание вот прямо сегодня потащить меня в местный ЗАГС.
Никаких желаний я вызывать у его всемогущества не собиралась, но баронессе ничего не сказала. Сунув ноги в тапочки, побрела в ванную, располагавшуюся на этом же этаже. От услуг Орисы отказалась, выкупалась сама и сама же облачилась в доисторический аналог нижнего белья: белые чулочки, панталоны, сорочка с кружевными бретелями.
Чувствуя себя крайне глупо, постаралась приторочить ко всему этому безобразию корсет, но с ним справиться не получилось. Пришлось звать служанку и просить её не затягивать слишком туго, чтобы я случайно не задохнулась.
— Тонкая талия — явное достоинство каждой леди, на которое обращают внимание все мужчины без исключения, — назидательно проговорила Орсиса.
— Пофиг, — ответила я и посильнее надула живот.
После этапа одевания и этапа причёсывания наступил этап завтрака. Единственное приятное мероприятие за всё утро. Ну и ещё горячая ванна, в которой я хоть немного сумела расслабиться.
Правда, ближе к двенадцати снова напряглась. В гостиной сидела прямая, как палка (сидеть в корсете как-то по-другому просто не получалось), и молча слушала наставления «тётушки» с «дядюшкой».
