Очень осмотрительно с его стороны.
Значит, придётся искать другие пути к самозванцу и к тому или тем, кто за ним стоит. С вариантом спросить свою пятую наину в открытую герцог решил повременить. Пусть заговорщики, если таковые имеются (а они наверняка имеются, интуиция об этом разве что не кричала), будут уверены, что его всемогущество пребывает в счастливом неведенье. А он тем временем с девчонки глаз не спустит, будет следить за каждым её шагом, да что там… за каждым вздохом интриганки!
Хальдаг усмехнулся. Даже интересно, что они задумали и на что пойдёт Филиппа, чтобы навредить ему. Будет действовать из любви к Себалду или чтобы за мать отомстить? Скорее всего, всё вместе.
Покидал герцог обитель с твёрдым намерением вывести мерзавку на чистую воду. Больше он не позволит себе о ней думать, не впустит эту девицу ни в свои мысли, ни уж тем более в своё сердце.
Уже прощаясь с монахиней, спросил:
— Давно баронесса Вейтер навещала Филиппу?
Женщина нахмурилась:
— Последние годы к девочке никто из родственников не приезжал, ваше всемогущество. О ней как будто забыли. Поэтому для нас и стало неожиданностью, когда барон с баронессой велели срочно отправить к ним Филиппу.
Де Горт мысленно выругался. А Ансая рассказывала ему совсем другую историю. Регулярно навещала, заботилась, опекала…
Нет, поговорить с этой семейкой надо будет совершенно точно. Осторожно.
Пока осторожно.
При его появлении Гертруда приникла к земле. Позволила хозяину забраться в седло, крепко ухватиться за поводья и, только дождавшись приказа, оттолкнулась от промёрзшего камня и взмыла в небо.
Отправляться к Вейтерам времени уже не было. Следовало возвращаться в столицу, к наинам. Узнать, как прошло испытание, оказать им помощь, если понадобится, а также уделить внимание другому важному вопросу: наконец всерьёз заняться выбором жены. Он ведь почти не присматривался к своим невестам… Последнее время все его мысли занимала одна Филиппа, но отныне всё будет иначе. Ему нужна достойная спутница жизни, так почему бы не уделить внимание той же леди ле Фэй. Узнать её поближе. Во всех смыслах.
Эту ночь он проведёт с ней.
* * * * *
Я честно пыталась заесть горечь страха, подкатившую к горлу после слов наины, сладким бисквитом — не вышло. Ну то есть бисквит из меня чуть не вышел, стоило представить его всемогущество в Царсе, рыскающим в поисках несуществующего мальчика. Или того хуже — в обители. Тоже рыскающим. Выспрашивающим, выискивающим…
А вдруг у них там завалялась какая-нибудь фотка Филиппы?! Тьфу ты, портрет этой пропавшей цыпы!
Подумав так, покосилась на вейра, вальяжно разлёгшегося на моей постели. Ещё немного, и я начну выражаться, как этот четырёхлапый циник. Вон уже отдельные словечки проскальзывают в мыслях.
Морс явился ко мне в спальню, когда я заканчивала плескаться в ванной. Понятное дело, ни о каком расслаблении при свечах больше речи не было. Я чувствовала себя одним тугим комком нервов, и даже ароматная пена в тандеме с горячей водой и нежнейшим кремом не смогли справиться с этой проблемой.
Какой-то части меня хотелось как можно скорее отсюда смыться. Одеться тепло, напихать в ридикюльчик блестящих побрякушек, не так давно презентованных мне де Гортом, и до свиданья, счастливо оставаться.
Вот только что-то подсказывало, что исчезнуть мне не удастся. Не зря же меня уже дважды пометили. Радовало, что хотя бы ещё ни разу не пои… В смысле не отлюбили, как планировали.
А вдруг сегодня ночью всё-таки отлюбят?!
Хотя лучше уж это, чем быть раскрытой. Я даже согласна на самую аморальную ночь аморалии (на всё, что угодно!), только бы Мэдок не узнал, что его невеста — нэймесса.
Я не могла усидеть на месте, поэтому металась из угла в угол, то и дело прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам. Выглядывая в окно и ожидая возвращения хальдага. Желая, чтобы скорее вернулся, и пытка неизвестностью закончилась, и в то же время мечтая, чтобы вообще не возвращался.
«Свет очей моих, ты перестанешь мельтешить перед глазами?» — Морс широко зевнул и продолжил следить за мающейся мной лазерным прицелом своего вампирского взгляда.
— Не перестану. Я волнуюсь и мне страшно.
«Да не паникуй ты. Это ведь не тебя Мэд отправился убивать, — вроде как успокоил меня вейр, решивший, что я не нахожу себе места из-за деревенского любовника. — Покалечит пару-тройку пастухов и успокоится».
— Как у тебя всё просто! — фыркнула я, продолжая наматывать круги по спальне.
«И всё-таки, сиротка, рассказывай, кто этот смертник. Мне же интересно». — От передозировки любопытством дог даже приподнялся на лапах, а потом снова плюхнулся на кровать, подмяв под себя добрую половину моих подушек.
Видите ли, он всё ещё слаб и на полу лежать ему жёстко. Другое дело лежать там, где не сложилось полежать у де Горта. Это цитируя слова Морса.
— Морс, успокойся!
«А как насчёт: с друзьями всем делятся и ничего не скрывают?»
— А как насчёт того, что друзей поддерживают в сложных ситуациях?
«Один ноль в пользу цыпы, — прокомментировал вейр, после чего безнадёжно вздохнул: — А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? Поддерживаю тебя, отвлекаю. Вот успокоиться предлагаю, потому что ничего страшного не случилось. Мэд пропсихуется и снова станет до противного скучным и благородным. Вот увидишь».
Знал бы он, из-за чего я на самом деле переживала, не занимался бы сейчас глупыми философствованиями, а, скорее всего, загрыз бы меня на радость своему хозяину.
— Хорошо бы, если бы так, но… — Окончание фразы застряло в горле, потому что в тот самый момент снаружи послышались быстрые, уверенные шаги.
Фрисо передвигается бесшумно, словно сотканный из воздуха. Наины и служанки тоже. Кормилица хальдага ступает медленно и грузно, а значит…
Прежде чем я успела метнуться к кровати, чтобы спихнуть с неё вейра и притвориться спящей, дверь распахнулась, явив моему взору его всемогущество собственной персоной.
Я так и осталась стоять, где стояла, встречая Стального максимально невинным взглядом. Не Филиппа я? Да что за глупости вы говорите! Я самая что ни на есть стопроцентная наина.
Де Горт прошёл в комнату.
— Филиппа, — начал, сканируя меня взглядом, отчего сердце едва не ухнуло в пятки.
А спустя мгновение с надеждой замерло. Раз не набрасывается с вопросом, кто я такая, раз назвал меня её именем, значит, всё в относительном порядке.
Хвала Созидательнице!
Не знаю, что тогда на меня нашло. Наверное, сказалось нервное напряжение минувшего дня, в котором я варилась с самого утра. По телу пробежал холодок, заставляя кожу покрыться мурашками, и я, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, начала раздеваться.
