По идее, мне следовало облегчённо выдохнуть и порадоваться такому решению. Я ведь на это и надеялась. И какая-то часть меня действительно выдохнула и порадовалась, а вот другая… Та Лиза, которая вчера наслаждалась прогулкой по парку, шутила со Стальным, спорила с ним и смеялась, ощутила лёгкий укол обиды.
С выбором он ещё не определился… Да пожалуйста. Пусть определяется, сколько влезет. Мне вообще фиолетово.
— Правильное решение, — кивнула, придушив в себе глупые чувства. Ну или попытавшись это сделать.
Но они, заразы такие, оказались живучими.
— Что-то ещё? — бесцветно поинтересовался де Горт.
— Всё то же: тебе стоит отдохнуть.
В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, он оказался прямо передо мной, значительно повышая шансы на воплощение фантазии с его участием и участием его лавки.
— Мне приятна твоя забота, Филиппа, но тебе пора. — С этими словами он бесцеремонно подхватил меня под локоть и буквально выставил за дверь, которую к тому же ещё и захлопнул перед самым моим носом, тем самым давая понять, что мнение какой-то там пятой наины ему совершенно параллельно.
Мысленно послав этого нелюдя к шваррам, в растрёпанных чувствах отправилась наверх, ругая себя за то, что вообще к нему полезла. Только зря нервы потрепала, теперь опять весь вечер буду в раздрае.
До ужина оставалось ещё около часа, и я, уже ни на что особо не надеясь, снова отправилась в библиотеку. Всё лучше, чем плевать в потолок в спальне. Может, хоть сегодня мне повезёт, и я наткнусь на полезную информацию.
Кое-что я и в самом деле нашла. Устроившись возле зажжённого камина, пламя которого золотило пожелтевшие от времени страницы, я просматривала очередную книгу об иномирянах, когда взгляд зацепился за фразу:
В редких случаях у пришлых могут проявляться свои собственные магические способности.
Шумно сглотнув, продолжила читать дальше:
Одни чувствуют стихии и даже спонтанно пытаются управлять ими, что ничем хорошим обычно не заканчивается. Другие слышат неупокоенных, видят вещие сны — такие способны предрекать недалёкое будущее, а бывало, и видеть прошлое. Ещё реже встречаются телепаты — те иномирцы, которые способны слышать природу Шареса или её созданий. В основном существ, наделённых магией или созданных с помощью магии.
Одарённые нэймерры и нэймессы особенно опасны, сильны и коварны и подлежат немедленному уничтожению.
Я наконец узнала, почему могу слышать сущностей хальдагов. Это радовало. А вот всё остальное — огорчало. Если до сих пор в душе ещё теплилась надежда, что никакая я не нэймесса, то теперь от неё не осталось не то что лучика света, даже малейшей искорки.
Я иномирянка, отторгаемая чуждым мне миром, которая, чтобы выжить, пытается стать его частью и неосознанно ищет для этого подходящие источники магии. Один такой источник сейчас тренировался двумя этажами ниже.
Подробнее о способностях, которые могут обнаружиться у пришлых, читайте в труде Рюциса Медийского «Чудовища среди нас».
Чудовища среди нас… Чудовища среди нас… Точно! Я уже видела эту книгу и даже собиралась её почитать, но отталкивающее название останавливало (сами вы чудовища), и я всё откладывала да откладывала.
Зря, оказывается.
Подскочив, побежала искать сочинения господина Медийского, пытаясь вспомнить, где именно их видела. Тёмно-синий переплёт, серебряное, частично стёршееся тиснение… Вспомнила! Последний стеллаж у окна, самая верхняя полка.
Забравшись на табуретку, заскользила пальцем по терявшимся во тьме корешками. Где-то здесь быть должна… Ага! Вот ты где, родимая, иди-ка сюда.
Пребывая в слегка перевозбуждённом состоянии, спрыгнула на пол и, прижав к груди книгу, поспешила обратно к камину. Спешила я ровно до того момента, пока не заметила возле него, камина, вейра, склонившего свою любопытную морду над раскрытой рукописью.
Шерты!
Я никогда не оставляю книгу открытой корешком вверх. Если под рукой нет закладки, обычно вставляю в неё первое, что попадается под руку. Вот и сейчас, чтобы не потерять страницу, на которой говорилось про таланты пришлых, вставила между страниц маленький пухлый томик с балладами о подвигах Стальных лордов. А эта бронированная псина взяла и раскрыла книгу, придавив разворот своей лапищей.
Наверное, сердце в груди застучало громче обычного, или, может, дыхание, вырывающееся из лёгких, вдруг стало слишком громким. Вейр резко обернулся, вонзившись в меня своими алыми демоническими глазами.
— Грр…
Я попятилась.
— Морс?
«Здесь написано…»
— Ты умеешь читать? Ты же собака! — воскликнула истерично.
«Я вейр! — гаркнула собака, сверля меня жутким взглядом. — Осталось выяснить, цыпа, кто ты у нас такая».
Прыжок, и вот он уже возле меня, злобно скалит пасть, демонстрируя острые, похожие на шипы, клыки.
Может, на помощь позвать?
— Как-к к-кто? — переспросила, запинаясь. — Я цыпа… Тьфу ты! Я Филиппа. Филиппа Адельвейн. Вспомнил?
«А по-моему, ты кое-что другое», — глухо прорычал вейр у меня в голове.
И даже не кое-кто, а что… Намордник бы тебе металлический на задницу!
Ну, то есть на морду. Хотя на задницу тоже можно. Для поддержания баланса и симметрии ради.
«Говори, Фи… Кто бы ты ни была!.. Говори! Грр…».
— Морс! Что за глупая паранойя?
Но Морок, вместо того чтобы внять словам «не»-чудовища, продолжал грозно порыкивать и ворчливо рассуждать:
«А я всё голову ломал, откуда у тебя этот дар. Вейров сиротка из приюта слышит… Ловит их мысли, когда те не блокируются… Ну, цыпа! — грозное рычание, уже не телепатическое, а более чем реальное, грозовым раскатом разнёсшееся по дому. — Ты мне сейчас всё-всё выложишь, или из библиотеки тебя вынесут. Вернее, то, что от тебя останется. Это я тебе обещаю».
Сложно не проникнуться угрозой, когда в нескольких сантиметрах от тебя скалится разъярённое хищное животное. Вот кто в тот момент очень походил на чудовище. В лесу я боялась Когтя? Зря! Не стоило. Волк по сравнению с догом теперь казался мне милой плюшевой зверушкой, которую так приятно гладить и тискать.
Но даже будучи близкой к тому, чтобы потерять сознание от страха, сдаваться так просто я не собиралась.
Спокойно, Лиза. Вдохнула, выдохнула, собралась с мыслями. Всё не так плохо, как кажется на первый взгляд. Есть вариант, что всё ещё хуже (скоро будет), но лучше воскресить в себе оптимиста и действовать, а не стоять тут полуживым трупиком и глупо хлопать ресницами.
— Ты, кажется, забыл, что у меня мама нэймесса, — придушив в себе паникёра, тоже пошла в наступление. — Сам понимаешь, гены.
