«Гены? — подозрительно ласково переспросил вейр. Так ласково, что у меня неприятно засосало под ложечкой и холодок пробежал вдоль позвоночника. — За тобой… Тьфу ты! За Филиппой! Наблюдали в течение нескольких лет. Не было в ней никаких материнских ген!»
— Ерунда! — азартно возразила я. — В обители нет вейров, поэтому мои способности все эти годы никак не проявлялись. А с тобой всё сразу проявилось. Вот и разгадка. Всё элементарно.
Ватсон, блин.
«А это твоё маниакальное желание узнать как можно больше о пришлых, а? Думаешь, я первый раз замечаю, что ты там читаешь украдкой?»
— Я просто пытаюсь узнать и понять, кем была моя мать. Вот и всё. В обители нам о нэймессах ничего не рассказывали. У де Горта много книг про них, а у меня много времени, которое надо чем-нибудь заполнить. Вот и заполняю. Нет ничего плохого в том, чтобы пытаться узнать о своих корнях. Ещё вопросы будут? — Сложила на груди руки, изо всех сил стараясь казаться спокойной и искренней.
Хоть эмоции зашкаливали и всё внутри мелко так, противно дрожало.
Морс притих. Склонил голову на бок, пристально меня изучая, и от этого его взгляда хотелось попятиться. Но я не пятилась. Смотрела ему в глаза, старательно маскируя страх.
Молчание затянулось. Я уже начала думать, что бы ещё такого ему рассказать, чтобы отстал, когда вейр задал вопрос, который я уже точно не ожидала сейчас услышать:
«Как звали отца Рейкерда, до него правившего королевством?»
— Что? — переспросила растерянно.
«А королеву? Мать Рейкерда?»
— М…
«Но уж имя-то его наследника тебе должно быть известно?» — ехидно поинтересовался бронированный изверг.
Шерты!
«Сколько длилась война с Отторией?»
«Когда Харрас завладел Альвийским островом?»
«Что дарит хальдаг своей жене во время брачного ритуала?»
— Морс! К чему всё это?
«К тому, цыпа, что ты не знаешь ни шерта. Не знаешь ответа ни на один вопрос! Ни. На. Один!»
Я уже открыла было рот, собираясь возразить, попытаться как-нибудь извернуться, но красноглазое чудовище вошло в раж, а заодно и пошло в разнос:
«Только не говори, что вас этому в обители не учили: истории, нашим традициям. Это даже не древность. Этим событиям нет и ста лет. О них знает любой крестьянин из самой глухой деревни, любой неуч!»
— Каюсь, я не была прилежной ученицей, да и учителя у нас были так себе, поэтому…
«Ты постоянно говоришь про свою обитель. Обитель то, обитель это… Тебя послушать, так ничему, кроме как устраивать попойки и кувыркаться на сеновале с пастухами, вас там не обучали!»
— Танцам ещё учили, — предприняла ещё одну отчаянную попытку выкрутиться. — Ты же сам видел, как красиво я танцевала с его величество. И этикету, и молитвам, и…
«Мы, конечно, можем продолжать и дальше этот бестолковый разговор, но я уже начинаю терять терпение, пришлая. А когда я его окончательно потеряю… — Вейр зловеще сверкнул глазами. — Уверяю, тебе не понравится. Поэтому повторяю свой вопрос, цыпа. В последний раз. Кто ты такая и что стало с настоящей Филиппой? Признавайся, ты её сожрала?!»
Ну знаете ли… Вот почему сразу сожрала?
Можно было, конечно, ещё попытаться поломать комедию, но я и так уже давно шагала по тонкому льду. И вот сегодня по нему поползли трещины — в любой момент под воду уйду. Это существо, в алые глаза которого я сейчас смотрела, может действительно причинить мне боль. Может выдать. Уж не знаю как, но такой башковитый, как Морс, найдёт способ раскрыть меня перед своим господином. А может… помочь. Шанс, конечно, мизерный, но за всё время, что я здесь, у меня так и не появилось ни одного союзника. Ставила на лекаря, но, похоже, не будет никакого приза, а значит, и надежды забрать у Трияны Теймена. А с вейром, его знаниями о мире…
Стоит рискнуть.
Да, точно стоит.
— Меня зовут Лиза, — призналась тихо.
Заметив, как в глазах вейра разгорается бесовское пламя, поспешила добавить:
— И я не ела Филиппу. Честно. Вообще никого не ела.
Хоть в последнее время всерьёз задумываюсь о том, чтобы разнообразить свой рацион.
— Просто в один непрекрасный день непонятно каким образом оказалась на её месте.
От того, что за этим последовало, у меня ёкнуло сердце. Коротко рыкнув (коротко, но от этого не менее жутко), вейр бросился на меня. Повалил на спину, впиваясь мне в плечи лапами и продолжая яростно скалиться.
Кажется, мне снова не повезло, и из трёх вариантов развития событий грозная половина Мэдока выбрала самый для меня препаршивый.
Наверное, в тот момент у меня окончательно сдали нервы, потому что, вместо того чтобы зарыдать и попросить прощения за то, что я нэймесса, я заметила:
— Знаешь, тебе бы не помешало почистить зубы.
«О твои кости, цыпа, чистить буду! — гаркнула мне в лицо бронированная морда. — Точить и полировать!»
Демонстративно клацнула нечищенными клыками в паре сантиметров от моей лебединой шейки, но, к счастью, укусить не укусила, и я чуть-чуть, лишь самую малость приободрилась.
— Вообще-то я тебе здоровье поправляла, кровь бессовестному добывала, — напомнила справедливости ради.
«Что было, то прошло, пришлая».
Неблагодарная скотина.
— А как же Беспощадная охота? — спросила, призывая на помощь всю свою выдержку.
Сразу видно, в кого он такой уродился.
«А что с ней?» — не понял вейр.
Видимо, его настолько разозлил тот факт, что все эти недели он водил дружбу с иномирским отродьем, что логику у дога отшибло полностью.
— А то, что, если ты сейчас загрызёшь наину своего хозяина, он уже точно останется без трона. Как тебе такой финал? Хочешь кусать — пожалуйста, я вся твоя. И, в отличие от некоторых (не будем тыкать пальцем), звереть не собираюсь, а готова быть незаслуженно убиенной и растерзанной в расцвете лет. — Даже голову назад откинула и глаза прикрыла, сдаваясь на милость победителя. — Ну что же ты? Грызи, раз собирался грызть.
Несколько секунд ничего не происходило. Вейр застыл на мне в виде грозной статуи самому себе. А потом мрачно так поинтересовался:
«Ты, часом, в своё мире артисткой не подрабатывала?»
Ещё немного по мне потоптавшись (стопроцентно синяки останутся), наконец слез с меня. Сев, повела плечами, покривилась от неприятных, где-то даже болезненных ощущений и проговорила:
— Нет, кухни продавала. И довольно успешно, скажу тебе. Зарабатывала неплохо, имела своё жильё. Даже замужем за свои недолгие двадцать три успела побывать.
Хотя лучше бы там не бывала. Нечего там ловить — вот правда!
