В ответ я кивнула, полностью соглашаясь с рассуждениями учёного собакомужа, и прикрыла глаза, снова и снова прокручивая в памяти слова шута.
Ведь это же логично: раз есть вход в Шарес, значит, должен быть и выход. Отныне его поиски станут моей целью, теперь мне есть к чему идти, за что бороться.
И киснуть и опускать руки больше совсем не хочется.
Пора возвращаться домой, к родным пенатам, а хальдаг… Да пусть остаётся здесь со своим курятником! Мне без разницы.
Не знаю почему, но от этой мысли радужное настроение слегка померкло, но я всё равно продолжала упрямо себя убеждать, что покину этот мир без малейших сомнений и сожалений.
Нет у меня никаких сомнений. Вот нет и всё тут! А Мэдок… Так он вообще совершенно лишний в моей жизни раз-дра-жи-тель. К тому же ещё и убийца пришлых.
Не забывай об этом, Лиза.
Ужинали мы каждая в своей комнате. Герцог был не в том состоянии, чтобы составлять нам компанию, и я попросила подать еду мне в спальню, не желая целый час «любоваться» физиономией рыжей, и остальные девочки тоже разошлись по своим покоям.
Вот кто остался доволен финалом испытания, так это Полька. От радости едва не сияла. Су… мочка злопамятная!
До позднего вечера я ждала вейра, надеясь, что он явится ко мне с какой-нибудь блестящей идеей, но Морс так и не появился. Должно быть, не отходит от Мэдока. Да это и понятно, состояние де Горта и меня волновало. Неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы залечить все раны, а их на теле Стального было немало. До сих пор содрогаюсь, вспоминая пятна крови на его разорванной сорочке.
Погасив свечу, я закуталась в одеяло, как в спасительный кокон, и закрыла глаза с твёрдым намереньем уснуть вот прямо сейчас. Прямо сейчас, увы, уснуть не получилось, но постепенно, измождённая беспокойным роем мыслей, наконец начала погружаться в некое подобие забытья. Чтобы вскоре из него вынырнуть, ощутив сильные, жёсткие пальцы на своём горле и яростный, хриплый шёпот:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
ГЛАВА 10
Проиграть оказалось даже проще, чем он предполагал. Филиппа была права, ему не следовало впадать в крайности и доводить себя до того состояния, в котором он пребывал вчера ночью после многочасовых тренировок. Еле на ногах держался, а короткий беспокойный сон, в который погрузился, чтобы подняться уже на рассвете, едва ли помог восстановиться. Прикажи ему Рейкерд пройти через очистительный огонь сегодня до сражений, и он бы и оружие не сумел взять в руки, не то что вступить в бой с другими лордами.
Но тренировки помогали отвлечься, не думать. О сумасбродной выходке Паулины, которая уже не знала, как извернуться, лишь бы привлечь к себе внимание. О Филиппе, которую не сумел выбросить из головы даже узнав, что она не невинна. Ещё и, на свою беду, пригласил наину на свидание. Якобы, чтобы проверить, ведётся ли за ней слежка. На самом же деле он просто хотел провести с ней время вдали от других невест. И, шерт побери, ему это понравилось. Понравилось быть с ней, несмотря ни на что.
Жаль, у такого приятного дня оказалось такое паршивое окончание.
Мэдок понимал, де Морсан не пыталась лишить себя жизни. Намеренно подгадала время, когда за ней должна была явиться камеристка, чтобы пригласить госпожу на обед. Да и выбранное ею зелье действовало медленно. Паулина слишком себя любила, чтобы причинить себе реальный вред.
И тем не менее винил он не её, а себя. Это он допустил случившееся с де Морсан, его и вина. Сначала выделял её среди других наин, потом, когда в его доме появилась Филиппа, всего за каких-то пару недель напрочь забыл о своих планах: жениться на Паулине.
Он изначально допустил ошибки, за которые теперь и платил.
Чтобы в будущем избежать новых конфликтов, постарался окружить невесту вниманием. Их всех, никого особо не выделяя. Хоть взгляд всякий раз, стоило им оказаться рядом, невольно убегал к голубоглазой бунтарке. Цеплялся за тонкие черты лица Филиппы, за её нежные, чувственные губы, с которых было так приятно срывать поцелуи. Выпивать её дыхание, ощущая под ладонями тепло молодого, гибкого, такого желанного тела.
Иногда Мэдоку казалось, что она его околдовала.
Или он просто сошёл с ума, раз позволил себе потерять голову из-за дочери иномирянки и отвергнутого всеми мятежника.
— Кажется, я действительно схожу с ума. — Герцог отставил бокал, на дне которого ещё темнело несколько капель вина, и прикрыл глаза.
Со стороны могло показаться, что его всемогущество, опустошённый событиями непростого дня, уснул. Уснул в кресле у себя в кабинете, в котором тьма с каждой минутой всё больше сгущалась. Оплавленные свечи в подсвечнике почти догорели, погасло в камине пламя, дом погрузился в сон. Отдыхали не только наины, но и слуги. И, по-хорошему, ему тоже следовало отдохнуть, вот только сон — это роскошь, которую он сегодня не мог себе позволить.
Если всё рассчитал верно, если представление, разыгранное на арене, нашло своего зрителя, значит, ублюдок появится снова. Хальдаг намеренно приспустил завесу охранных чар, надеясь, что идиот снова проявит беспечность. А может, злость на взбрыкнувшую сиротку затмит здравый смысл, и он не замедлит явиться с разборками.
Хорошо бы.
Теперь им уже точно есть о чём поговорить. Не только об архиепископе Даронском, направившим липового служителя церкви «преподавать» в обители. Поговорят они и о Рагнере Доуне, которого явно очень огорчила лёгкая победа. А ведь должен был радоваться. Ликовать, что стал первым из первых, ушёл победителем с Вайреской арены.
Но, видимо, лорд Доун рассчитывал на какой-то другой исход. Нет, умирать от руки обезумевшего соперника он точно не собирался. А вот убить сумасшедшего явно не отказался бы.
Де Горт продолжал прислушиваться к малейшим звукам, не позволяя себе сорваться в сон. Концентрировался из последних сил, пока его не окатило, словно ледяной водой, ощущением чужой силы.
Секунда, другая, и он услышал мерзкий шипящий голос загнанной в ловушку твари:
— Ты подвела меня! Обманула и предала! Так понравилось кувыркаться с де Гортом? Лживая шлюха!
Оттолкнувшись ладонями от резных подлокотников, хальдаг поднялся с кресла.
— А вот сейчас мы поговорим. Я, это животное и моя наина. Пусть расскажут, что их связывает, и кто же всё-таки инициатор. Сейчас «отец Себалд» мне всё расскажет. — Мэдок быстро поднялся по лестнице и мрачно добавил, предвкушая скорую расправу: — А потом я убью этого клоуна.
* * * * *
— Может, ты уже успела всё ему рассказать, да? Отвечай, тварь!
И как тут прикажете отвечать, когда из горла, яростно сжимаемого этим козлоконем, вырываются одни лишь нечленораздельные звуки?
За «тварь» Жеребчику прилетело пяткой в бок, правда, не уверена, что сквозь толстое одеяло он хоть что-то почувствовал. Жаль! Я вот чувствовала. Грубые пальцы на шее, от цепких прикосновений которых по лицу уже вовсю текли слёзы боли. Чувствовала отчаянье и страх, а ещё собственную беспомощность перед Филиным любовником.
