— Похожи? — эхом повторила я, мысленно задаваясь вопросом, а где вообще черти носят Стального.
— Ну да, — пожала она плечами. — Я просто чуть дольше нахожусь в этом мире и подверглась, случайно, лёгкой трансформации.
— Ты это называешь лёгкой трансформацией? — невольно вырвалось у меня.
Глаза нэймессы опасно сверкнули:
— Не нравлюсь? — Она криво ухмыльнулась, а потом хищно провела языком по острым зубам. — Ну так, может, позовёшь своего лорда? Пусть спасёт тебя от чудовища. Давай, кричи! Я очень, очень голодная.
Удар сердца, и она схватила меня за грудки. С лёгкостью, без малейшего усилия, будто я была легче воздуха, оторвала от земли.
— Ну же, зови его! — яростно зашипела, прожигая безумным взглядом. — Пока я не передумала и не сожрала кого-нибудь другого. Например… тебя.
Я дёрнулась, беспомощно дрыгнула ногами.
— Отпусти.
— Но может, моя сестра уже о нём позаботилась, и мне стоит поторопиться? Жаль будет упустить лакомый кусок от такой вкусной добычи. Скоро и ты поймёшь, какие они, хальдаги. У них самая… м-м-м… изысканная магия… Ы-ы-ых…
Секунда, другая, и нэймесса разжала пальцы. Я рухнула в снег, сжалась в комок. Серые веки иномирянки задрожали, из груди вырвался не то хрип, не то глухой свист, и она тяжело упала на землю, пронзённая кинжалом Мэдока.
Он бросился ко мне, обнял, заключая в кольцо своих рук. Прижал к груди, позволяя ощутить, услышать, как громко и часто бьётся его сердце.
Живой. И, кажется, невредимый.
Спасибо тебе, богиня!
— Ты как?
— Не в порядке, — судорожно мотнула головой. — Мне… я…
Я смотрела на расплывающуюся по снегу чёрную кровь, от которой тот шипел и таял, и понимала, что меня трясёт. Так, что зуб на зуб не попадает, и даже объятия хальдага не спасают.
— Она тебе ничего не сделала? Ли, посмотри на меня. Ли!
Мэдок пытался заставить меня отвернуться, заглянуть ему в глаза, а я была не в силах отвести взгляда от мёртвого чудища.
Ведь действительно чудище. Жестокое и жуткое. Кровожадное, безумное в своей жажде магии. Жажде убийства.
Прикрыла глаза, мысленно повторяя: не хочу такой становиться. Не хочу, не хочу… И не стану! Если со мной начнёт происходить то же самое, трансформация… Сжала с силой кулаки, до боли, до крови прикусила губу.
В общем, из этого мира я так или иначе, но уйду.
* * * * *
Со смертью последней нэймессы испытание закончилось. Это уже потом, сидя в карете, трясущейся на искорёженной кочками да ухабами дороге, я узнала, что одну из… девушек убил Доун. Две других достались де Горту.
О том, что теперь на руках хальдага кровь ещё двух иномирянок, я не думала. Пока не думала. Я вообще сейчас не способна была о чём-либо размышлять. Стоило прикрыть глаза, как передо мной тут же возникало обезображенное этим миром лицо нэймессы.
Какой она была до трансформации? Трудно сказать. В её чертах не осталось ничего человеческого.
— Вызвать бы на Дар-ха-Раат того, кто решил отправить наин вместе с нами, — морщась, словно от зубной боли, сквозь зубы процедил Мэдок. — Я бы ему уже сегодня мозги подплавил.
— А я бы тебе с удовольствием в этом помог, — с готовностью вызвался д’Энгиен. — А потом можно было бы поджарить весельчака и, нанизав на вертел, скормить его шваррам.
— У вашего всемогущества весьма незаурядная фантазия, — поддела жениха Ирма.
Хорошая бы получилась пара, если бы к ней ещё не прилагалась асави.
Вместе с нами в столицу возвращались Матис и его наина. Девушка сидела со мною рядом и всё пыталась меня успокоить: то плечо мне мягко поглаживала, то принималась шептать что-то ободряющее. Что — без понятия. Я её не слушала, а вернее, не слышала.
Вообще ничего тогда не понимала.
Мэдок односложно отвечал на вопросы друга и смотрел на меня. Смотрел всю дорогу, будто видел впервые в жизни или… Или, может, пытался понять, прочесть в глубине моих глаз, а не свихнулась ли уже его невеста из-за всех этих охот, испытаний и потрясений.
Что ж, даже если ещё и не свихнулась, то очень к тому близка. Если в самом ближайшем будущем не вернусь в свой мир, не просто сойду с ума — стану монстром в этом.
Нет, при таком раскладе уж лучше в прорубь с камнем на шее.
У них же здесь должны быть проруби?
Остаток пути я рассматривала варианты своей ближайшей кончины, отметая наиболее болезненные и те, которые могли не подействовать. Ну то есть не привести меня к закономерному финалу — смерти. Вот, например, снотворное точно пить не стану. Полькой проверено — не помогает.
Кинжал в сердце? Нет, мне духу не хватит такое с собой сотворить. Может, попросить Морса куснуть меня разок-другой за горло? Но точно не сегодня. А то ещё решит, что от меня вот прямо сейчас надо избавиться. И таки избавится.
Нет, сегодня не надо…
Нашего возвращения и наины, и слуги ждали с большим нетерпением. Каким-то образом они прознали о неожиданном моционе по Зачарованному лесу и теперь изнывали от любопытства. А некоторые (невесты) ещё и от ревности.
Если Стального они встречали тревожными ахами-охами, то меня — колючими, острыми, заточенными, как ножи, взглядами. О такие порезаться можно запросто.
Вот, кстати, тоже хороший способ уйти из жизни: быть насмерть испепелённой взглядом ревнивой наины.
Надо взять себе на заметку.
— Интересно, почему именно тебя выбрали в спутницы герцога? — даже не пытаясь скрыть зависть (было бы чему завидовать!), вопрошала Одель, пока Паулина и Винси осаждали своего возможного спутника жизни.
— Мне неинтересно. И я бы с удовольствием поменялась с одной из вас местами. В общении с нэймессами, знаешь ли, приятного мало.
— Ой, да ладно, — усмехнулась Марлен, явно мне не поверив. — Любая другая почла бы за честь участвовать в охоте на чудовищ вместе со своим женихом. Очевидно же, что старшие хальдаги тебя выделяют. Тут гордиться надо и радоваться, а ты ещё недовольной осталась.
Неблагодарная я.
— Всё, счастливо оставаться. — Подхватив юбки, направилась к лестнице, не желая продолжать бестолковый разговор с бестолковыми девицами.
А потом говорят, что у пришлых мозги набекрень. Это они, видно, мало общались с наинами.
Вскоре ко мне заявился Морок. Весь в разгневанных чувствах и полный претензий. Мол, как это мне хватило глупости и безрассудства без его всемилостивейшего дозволения отправиться во дворец и искать там встречи с Вертальдом. Догадался, шельма, почему я оказалась в одной карете с Мэдоком.
— Давай лучше не сегодня, а? — устало проронила я, отмокая в горячей душистой воде.
